Европа в 1970-90-е годы использовала экономические связи США и Европейского Союза для популяризации демократии в авторитарных режимах. Россия в это время использовала интеграцию, чтобы впиться когтями в европейскую элиту, говорит профессор политологии Университета Торонто Лукан Ахмад Вэй
Лукан Ахмад Вэй
Профессор политологии Университета Торонто и содиректор Программы украинских студий Петра Яцика Центра европейских, российских и евразийских студий (CERES)
Модератор – Ph.D., ректор KSE University Тимофей Брик, студенты KSE University и инициативы UGU.
Либеральный транснационализм
Либеральный транснационализм – это идея о том, что торговля и другие формы интеграции способствуют глобальной либерализации политики. Связи с Западом стимулируют развитие демократии, поощряют зависимость от демократического мира.
Эти идеи были важной составляющей политики Европейского Союза и германской «Новой восточной политики» с 1970-х годов. Вместо того чтобы противостоять Советскому Союзу в стиле холодной войны, идея заключалась в том, чтобы сотрудничать и увеличивать объемы торговли.
Западные связи и демократизация
Социальные, экономические и медиа-связи между Западом, США, Европейским Союзом и другими частями мира популяризируют демократию. Это возможно благодаря двум вещам.
Во-первых, они распространяют информацию о злоупотреблениях со стороны автократических правительств.
Во-вторых, вместе с наращиванием объемов торговли образуются группы заинтересованных стран, имеющих хорошие связи с Западом. Они могут не верить в демократию, но стремятся сохранить эти экономические связи и готовы соглашаться с демократией.
Цитируя одного из чиновников ЕС 1970-х годов:
«Невозможно помешать авантюристу свергнуть правительство, если за ним стоят реальные экономические силы, банки и предприятия. Но как только они попадут в Европейское сообщество, для этих банков и предприятий будет создана сеть интересов. Поэтому эти силы откажутся поддерживать авантюриста, опасаясь потерять все связи».
В 1990-х такие связи были чрезвычайно важны. В 1980-е никто не мог подумать, что Румыния станет стабильной демократией. Тем не менее, связи с Европейским Союзом в 1990-х помогли поощрять Румынию к демократии. Это была страна, находившаяся под жестким и очень персоналистским правлением Николае Чаушеску.
В Доминиканской Республике в 1994 году президент Хоакин Балагер пытался упразднить выборы. Бизнес перестал его поддерживать, и он вынужден был провести демократические выборы и уйти в отставку мирным путем.
Я вижу влияние связей на поведение Китая после российского вторжения. Китай не предоставил России значительную военную помощь. Он придерживается западных санкций против России, хотя Си Цзиньпин имеет тесные отношения с Путиным.
Размеры экономик Запада составляют $35 трлн, в то время как российская экономика составляет всего $1,5 трлн, что примерно равно ВВП одной провинции Китая. Именно это помешало Китаю оказать полную поддержку России – в таком случае баланс сил был бы гораздо хуже.
Материальный эгоизм способствовал резкому ускорению интеграции России в 1990-х годах. В 2020 году на Европу приходилось 40% наружной торговли РФ. Россия занимала 5-е место по объемам экспорта из ЕС. В преддверии полномасштабного вторжения существовала огромная энергетическая зависимость от России.
Расцвет многополярности
Условия изменились. С 1990-х и 2000-х годов идеям либерального транснационализма был брошен вызов. Важнейшим стал подъем Китая как крупного экономического государства благодаря феноменальному экономическому росту. В период с 1978-го по 2019 год китайская экономика выросла в 13 раз в реальном выражении.
Также произошло возрождение гораздо более агрессивной России, что было заметно со времен Оранжевой революции в 2004 году, а затем вылилось во вторжение в Крым в 2014 году и полномасштабное вторжение в 2022 году.
Интегрирование Востока и Запада не только способствует поощрению демократии на Востоке, но и приводит к усилению авторитаризма на Западе.
Идея «глубинного государства» как повода для политизации пришла из Турции и Венгрии. Интеграция значительно усложнила возможность Запада наказывать авторитарных диктаторов. Самый яркий пример в рамках Евросоюза – Венгрия. Виктор Орбан стал образцом для популистов и диктаторов в таких странах, как Австрия и Соединенные Штаты.
Венгрия присоединилась к Европейской народной партии (ЕНП) – объединению консервативных партий в Европейском парламенте. Орбан стал важным членом ЕНП, поэтому для принятия решений потребовался его голос. Это побудило Меркель и других игнорировать авторитарные недостатки Орбана. В итоге странам понадобилось почти восемь лет наблюдения за авторитарным поведением Орбана, чтобы понять, что Венгрия не является демократической.
Россия использовала интеграцию, чтобы впиться когтями в европейскую элиту. Путин дружил с экс-премьер-министром Италии Берлускони. Бывший федеральный канцлер ФРГ Шредер получал около миллиона долларов в год от разных российских нефтяных компаний и называл Путина «безупречным демократом».
В октябре 2022 года председателя Совета по кибербезопасности Германии уволили из-за связей с российскими спецслужбами. В целом немцы прилагали огромные усилия, чтобы избежать участия в умеренных санкциях, к которым призывали на Западе после вторжения России в 2014 году.
Попытки интегрировать РФ с западными странами только способствовали этому вторжению. Это укрепило убеждение Путина в том, что Европа не сделает абсолютно ничего, чтобы наказать Россию. В то же время Запад показал ужасную несостоятельность в преддверии полномасштабного вторжения и допустил катастрофы в Ираке и Афганистане, Brexit и долговой кризис.
Одной из главных причин того, почему вторжение оказало такое влияние на европейскую политику, есть моральная ясность. Россия настолько явно показала себя империалистической, предоставляя большое количество доказательств геноцида, а украинцы были настолько храбры и устойчивы, что с украинской стороны было очень мало коллаборантов.
Это очень напоминает конфликт типа Звездных войн: Украина – это Люк Скайуокер, а Россия – Дарт Вейдер. С российским вторжением все получилось гораздо более понятно, чем люди ожидали. Мы отчетливо видим, какой персонаж хороший, а какой плохой.
Новая политика сдерживания?
Вторжение стало очевидным провалом либерального транснационализма. В итоге это привело к подъему новой политики сдерживания.
Сдерживание берет свои корни от идей Джорджа Кеннана, работавшего в американском посольстве в Москве сразу после Второй мировой войны. В «Долгой телеграмме» 1946 года он распространил идею о фундаментальном конфликте между СССР и Западом. Советский Союз по своей сути был экспансионистским государством, и потому стоило четко сосредоточиться на его сдерживании.
То, что мы увидели в ответ на вторжение перед границами Европейского Союза, похоже на новую форму сдерживания, которая противоречит либеральному транснационализму.
Есть много причин для того, чтобы критиковать ответную политику Европы. Но большинство европейских государств, за исключением Венгрии и Сербии, ответили быстро и единым фронтом. Российские банки отключены от Swift. Сотни западных компаний покинули Россию. США и Европа предоставили миллиарды военной помощи Украине.
Мы увидели резкие изменения в Германии: от «Новой восточной политики» в качестве общепринятой мудрости до политики сдерживания типа предлагаемой американским дипломатом Джорджем Кеннаном (ред. американский дипломат, выступавший за политику сдерживания во времена Холодной войны).
Президент Штайнмайер 28 октября выступил с очень важной речью, в которой упоминал о разрыве связей с Россией и заявил: «Наши страны сегодня противостоят друг другу».
В Канаде вице-премьер говорил о том, что Россия не разделяет наших ценностей, и о важности «френдшоринга» – идее о том, что демократии должны строить цепи поставок друг с другом, чтобы диктаторам было труднее их шантажировать, как Россия Европу.
До полномасштабного вторжения примерно 50% поставок газа в ЕС поступало из России. Этот показатель снизился до 17% за очень короткий период. 2022 год внес масштабные изменения в политику и экономику Европы. Отчасти это обусловлено падением спроса на газ.
В первый раз в мировой истории мы наблюдаем усиление глобального раскола между свободными и несвободными, демократическими и недемократическими странами.
Во время холодной войны у обеих сторон существовали диктатуры. Коммунизм сам по себе был формой диктатуры. В капитализм входили демократии в Европе, но также были диктатуры правого политического спектра в Латинской Америке.
Сейчас на одной стороне стоит Европа, в большинстве своем демократичная, а с другой – смесь диктатур: клерикальный иранский режим, клептократический режим Путина и посткоммунистический Китай. Единственное, что их объединяет – всем им брошен вызов Западом.
В то же время существуют реальные угрозы для этой политики сдерживания, главным образом со стороны «красно-коричневой» коалиции коммунистов и фашистов. Радикальные правые в Европе и Соединенных Штатах любят Путина, потому что он авторитарен, против геев и бросает вызов социальным изменениям. С левой стороны политического диапазона ситуация более неоднозначна. Левые руководствуются мощным антиамериканизмом. Путин смог использовать это, чтобы привлечь новых поклонников и поощрить гораздо более умеренную реакцию американских и европейских левых на вторжение.
То, что мы наблюдаем во время российского вторжения, – это новая эра в глобальной политике: укрепление и сплочение либерального мира и ослабление либерального транснационализма. Тем не менее, мы все еще сталкиваемся с реальными угрозами красно-коричневой коалиции и инфляции. Наибольшей угрозой является Китай. Россию относительно легко изолировать, а сделать то же самое с Китаем гораздо труднее.
#GlobalMinds4Ukraine – проект KSE и UGU по культурной дипломатии. В рамках проекта наиболее влиятельные интеллектуалы мира выступают с лекциями в поддержку Украины.
Полное видео интервью, состоявшееся при поддержке Киевской школы экономики (KSE) в рамках проекта #GlobalMinds4Ukraine и UGU, смотрите здесь .
Вы нашли ошибку или неточность?
Оставьте отзыв для редакции. Мы учтем ваши замечания как можно скорее.
