Что такое «урльоп»?

Когда я переехала со Львовщины в Киев, то часто слышала: «А вы случайно не из Канады приехали? У вас такой украинский… диаспорный». Тогда я еще не бывала за океаном, девочке 17 лет казалось, что ее украинский – самый правильный. Только со временем я поняла, насколько относительны понятия «правильно‑неправильно», когда речь идет о языке.

Одна из тем этого номера – «Глобальные украинцы». Для меня это повод подумать о различиях между нашим языком в Украине и Северной Америке.

Помочь мне согласилась уроженка Канады София Юсипович, 24. Ее бабушка и дедушка еще подростками попали в Торонто после Второй мировой. Знакомство с Софией в соцсетях я начала на английском. Каким же приятным было мое удивление, когда я услышала от нее чистейший украинский. Воскресные школы, «Пласт», семья – несмотря на англоязычную среду, «канадский украинский» окружал Софию со всех сторон. Приехав в Украину, она использовала нетипичные ударения. Украинские друзья до сих пор ей припоминают, как она говорила с ними о «вибОрах до парламЕнту».

«Матура», «бюрко», «склеп», «фотель», «двірець», «вакації», «стрій», «цитрина», «ярина» – этот перечень можно дополнять сотнями слов. Именно их органично употребляют диаспорянки Канады, которые стали героинями книги «Необычные судьбы обычных женщин. Устная история XX века» (2013) – сборника интервью представительниц разного возраста и социального положения. Они еще в 1930–1940‑х годах эмигрировали в Канаду, однако им удалось не только сохранить свой особый лексикон, но и, как оказалось, передать его грядущим поколениям.

Я составила небольшой список слов, которые мне встретились в этой книге, и отослала его Софии. Оказалось, что примерно 70% слов из предложенных трех десятков девушка употребляет в повседневной речи («бюро», «катедра», «стрій», «вакації», «запізнатися», «імпреза», «склеп»). Еще почти 20% приходится на слова, значение которых она знает, но не использует («абсольвент», «лектура», «маринарка», «бадати»). И только 10% оказались малознакомыми («їмость» – жена священника, «емеритура» – пенсия, «урльоп» – отпуск).

Пара «ярина–овочі» в семье Софии стала своеобразным индикатором поколений. Бабушка предпочитает «ярину», а для девушки более привычными являются «овочі», в том числе и из‑за того, что она чаще бывает в Украине. Интересно, что в Украине Юсипович не чурается сленга, например «класно», «прикольно», но по возвращении перестает его использовать: в Канаде эти словечки начинают ее немного раздражать.

АНГЛИЙСКИЙ КАК СОСЕД УКРАИНСКОГО

«Ну, где вы там, ведь food is almost ready?» – с таким вопросом обратился ко мне знакомый в Торонто. Две части сложного предложения – на двух разных языках. В отличие от украинско‑российского суржика, языки – соседи по предложению в Канаде сосуществуют, не вмешиваясь в структуру друг друга.

Для Софии в такой конструкции нет ничего удивительного. В детстве часто и сама так «грешила», однако родители побуждали ее к чистому использованию обоих языков. О работе Софии легче говорить на английском, а вот о событиях в Украине, традициях, семье, бытовой сфере – на украинском.

«Я не хочу сказать, что украинский язык в Канаде чище. Он просто менее русифицирован», – говорит Юсипович. В диаспоре, куда почти не достигала советская идеология, которая пыталась вмешиваться даже в словари, сохранился образец украинского еще межвоенного периода. А как на канадский вариант украинского языка повлиял английский? Несмотря на то, что язык в Канаде лелеют, природные процессы ассимиляции и видоизменения трудно остановить. Иногда члены диаспоры по формуле «английские корни + украинские суффиксы, приставки и окончания» образуют новые единицы, чтобы таким образом дистанцироваться от русского языка. София вспоминает, что ее дедушка любил употреблять слово «дефінітивно». Для девушки это семейный неологизм на базе английского (от англ. definitely); дедушка же убеждал, что это исконно украинское слово, которое он привез еще из Украины.

Несмотря на то что язык в Канаде лелеют, природные процессы ассимиляции трудно остановить

Иногда представители диаспоры считают, что их украинский – самый чистый и правильный, а наш – искаженный советской властью. Порой нам кажется, что за океаном речь законсервирована, а кое‑где и подпорчена английским влиянием.

И то и другое – правда.

Опубликовано в третьем номере журнала Forbes (сентябрь 2020)