Тяжелый джип слетел с трассы, несколько раз перевернулся и загорелся. Сообщение об этом поступило в полицию 31 марта, около половины третьего дня, от жителя села Романовка Житомирской области. Автокатастрофа произошла на 215-м километре трассы Киев – Чоп, на участке, не замеченном в аномальной аварийности. Водитель и одна из двух пассажирок погибли на месте.
За рулем Mercedes Benz GLS-350 находился 64-летний Федор Шпиг – легендарный банкир и предприниматель. Он вез мать и тетку из Закарпатья в столицу. Мать в тяжелом состоянии попала в реанимацию. Старший сын бизнесмена Александр предполагает, что отцу стало плохо и он потерял управление. Могла сказаться банальная усталость. Шпиг-старший гнал машину второй день, проехав около 1300 км из Киева в село Синяк под Мукачевом и обратно.
В истории украинского бизнеса Шпиг сыграл незаурядную роль. Он и его команда создали первую украинскую компанию-«единорог»: в 2005 году австрийская финансовая группа Raiffeisen купила банк «Аваль» за $1 млрд. С теми же партнерами Шпиг основал «Молочный Альянс», самого крупного переработчика молока в стране, ультрасовременную клинику «Обериг» в Киеве и гигантский торгово-развлекательный центр River Mall площадью 140 000 кв. м.
«Шпиг всегда жил на высокой скорости», – вспоминает 60-летний Сергей Вовченко, который с середины 1980-х дружил и работал с предпринимателем, был его младшим партнером по «Авалю» и «Молочному Альянсу». «Он очень спешил жить, – говорит Вовченко. – По всем направлениям».
ХОЗЯЙСТВЕННИК
Летом 1992 года Владимир Кулеба, главный редактор популярной тогда газеты «Комсомольское знамя», встретил на улице старого приятеля, 36-летнего Федора Шпига. Тот, как выяснилось, организовал собственный банк. Он позвал журналиста в гости. «Шпиг и его друг Саша Деркач (бывший 1-й секретарь Киевского обкома комсомола. – Forbes) сидят на стульях в голой комнате, едят колбасу и пьют кока-колу», – вспоминает увиденное Кулеба. В ответ на недоумение – мол, и это называется банком – Шпиг подмигнул: зато у нас хорошее приданое. И сделал жест в стиле боевиков класса B – распахнул старенький дипломат, набитый советскими десятирублевками. «Это моя зарплата и сбережения», – так, по словам Кулебы, сказал Шпиг и театрально кивнул 32-летнему Деркачу: бери. Как вспоминает Деркач, Шпиг тогда сказал: «Берите, падлюки, делайте что хотите, но нам нужны ресурсы».
Он очень спешил жить. По всем направлениям
Прежде чем стать банкиром, Шпиг был важным комсомольским функционером. Незадолго до самороспуска союзной комсомольской организации в сентябре 1991 года он работал управляющим делами ЦК украинского комсомола. Деловая хватка у него была что надо, вспоминает Вовченко, партнер Шпига по «Авалю» и гендиректор «Молочного Альянса». «Управление делами было огромным финансово-хозяйственным комплексом: жилье, базы отдыха, отели, транспорт, издательство, – говорит Вовченко, недолгое время возглавлявший ЛКСМУ. – Шпиг этим всем хорошо управлял». Несмотря на тотальный дефицит, 30 машин комсомольского автопарка всегда были обеспечены запчастями.
Расстаться с загнивающим комсомолом Шпига убедил его старый знакомый Петр Мирошников, завершивший комсомольскую карьеру в конце 1980-х командиром киевского штаба студенческих отрядов. Мирошников позвал его работать в банк «Инко» – одно из первых кредитных учреждений независимой Украины.
А в марте 1992-го Шпиг стал главой правления нового банка. Откуда появилось название «Аваль»? Корпоративное предание гласит, что Шпиг взял словарь банковских терминов и выбрал первое понравившееся ему слово. «Аваль» означает поручительство по векселю или чеку.
Акционерами «Аваля» стали несколько предприятий, ранее входивших в орбиту управделами. Контрольный пакет «Аваля» получил «Инко». В книге, изданной друзьями к 60-летнему юбилею Шпига, отношения с «Инко» описаны в таком духе: в какой-то момент «Инко» объявил допэмиссию акций «Аваля», но забыл их выкупить. Допэмиссию оплатили Шпиг и товарищи. Пакет «Инко» сократился до 24%. В 1997-м он обанкротился.
Основатель «Инко» Мирошников не любит вспоминать об эпизоде с «Авалем». «Федор добился невероятных успехов в бизнесе, совершенно не представляя предмета деятельности, – говорит экс-банкир. – Он очень быстро все схватывал на уровне интуиции».
БАНКИР
В постсоветской Украине, чью экономику в начале 1990-х уничтожала гиперинфляция, самым надежным способом накопления капитала был доступ к дешевым государственным ресурсам.
В 1993 году потребительские цены подскочили на 10 256%. Гиганты советской индустрии останавливались. Зато банки, накачиваемые государственными кредитами под смехотворно низкие проценты или сумевшие привлечь бюджетные деньги в капитал, процветали. До сегодняшнего дня дожили единицы. И среди них – детище Шпига.
Основатель «Аваля» умел заводить и поддерживать знакомства на самых разных уровнях. Свою команду он собрал из проверенных комсомольских кадров. «Хорошо зная весь руководящий состав и даже кадровый резерв бывших областных ячеек комсомола, [Шпиг] постепенно подтягивал к работе под флагом «Аваля» самых прагматичных и опытных коллег», – сказано в корпоративной истории, изданной к 25-летнему юбилею «Аваля». Шесть из семи первых областных дирекций «Аваля» возглавили бывшие высокопоставленные комсомольцы. А они уже привлекали в банк своих знакомых – директоров предприятий и организаций.
Инфографика Леонид Лукашенко
Ставка на комсомольцев делала «Аваль» понятным и для руководителей национального уровня. В 1994 году в названии «Аваля» появилось словосочетание «почтово-пенсионный». Инициатором был министр связи Олег Проживальский. В начале 1990-х ведомство создало банк, чтобы выплачивать пенсии и обслуживать подведомственные предприятия. Затея оказалась провальной, и тогда чиновники стали искать банк, взявшийся бы за эту работу. Помимо «Аваля», в шорт-листе было два других банка, названия которых экс-министр уже не помнит. По его просьбе глава СБУ Евгений Марчук «пробил» Шпига. «Марчук мне звонит через три дня и говорит: там нормальные хлопцы, бывшие комсомольцы, порядочные, – вспоминает Проживальский.– Можешь с ними работать».
Минсвязи, по словам экс-министра, вошло в капитал «Аваля» с долей 51%, однако к 2004 году она размылась до 3% – денег на выкуп допэмиссий у государства никогда не было. «Федор меня просил поговорить с теми, кто пришел после меня, – рассказывает бывший министр. Но они, к сожалению, не реагировали, и контроль был утрачен».
В 1998 году Шпиг стал народным депутатом, был избран по одномандатному округу на Черниговщине. В парламенте он записался во фракцию Народно-демократической партии, едва набравшей на выборах 5%, но имевшей своего премьера – Валерия Пустовойтенко. В дальнейшем он успел побывать членом разных провластных фракций – от «Единой» до «Нашей Украины». С роспуском парламента в 2007 году закончилась и почти десятилетняя депутатская карьера Шпига.
ЛИДЕР
48-летняя Катерина Рожкова, с 2016 года работающая заместителем председателя НБУ, устроилась в «Аваль» сразу после окончания Киевского национального экономического университета.
Вчерашняя студентка быстро продвигалась по службе: в 1998-м – экономист, в 1999-м – начальник отдела, а вскоре – глава целого финансового департамента. «Делать карьеру в «Авале» было легко, – рассказывает Рожкова. – Был бы драйв и желание что-то делать». По ее словам, это касалось всех, кто предлагал интересные идеи и новые подходы.
Внедрение меритократии в «Авале» – заслуга Шпига, который, по словам Рожковой, и сам фонтанировал идеями. «Он научил нас выходить из зоны комфорта, бесконечно придумывать что-то новое», – вспоминает она. «Шпиг никогда не был доволен работой команды,– говорит Вовченко. – Постоянно предлагал: давайте то, давайте это». «Он научил меня быть смелой», – рассказывает Марина Курилец, проработавшая в «Авале» почти 10 лет. Сейчас она зампред правления Международного инвестиционного банка, контролируемого Петром Порошенко.
- Категория
- Рейтинги
- Дата
Вовченко вспоминает такой эпизод. В начале 2000-х на очередном заседании правления Шпиг шокировал присутствующих словами: «Мы должны избавиться от зависимости от остатков на счетах Пенсионного фонда». За несколько лет до этого «Аваль» стал главным банком по обслуживанию ПФУ, развернув сеть из почти полутора тысяч отделений для выплат пенсий. «Мы ему: это же неправильно!» – вспоминает Вовченко. Деньги госструктур оставались существенным ресурсом для коммерческих банков. Сам «Аваль» выстоял в кризис 1998-го благодаря именно тому, что обслуживал крупные госструктуры – таможню, Пенсионный фонд, «Укрпочту».
В отличие от младших партнеров, Шпиг, со связями на самом верху и депутатским мандатом, хорошо понимал ненадежность государства как партнера. Он был непреклонен: нужно покончить с зависимостью от крупного клиента. Аргументы подбросило руководство Пенсионного фонда, которое рассматривало «Аваль» как дойную корову и требовало крупных, до $20 млн, кредитов на покрытие своих дефицитов.
И «Аваль» помчался. «Мы начали наращивать клиентскую базу, привлекать депозиты физлиц», – рассказывает Вовченко. Внутри банка создали новое розничное направление, перестроили под него всю IT-структуру, первыми стали принимать переводы Western Union, нарастили эмиссию пластиковых карт.
Клиентов искали повсюду. В Турции запрещены азартные игры, и состоятельные турки повадились ходить на яхтах в Одессу – за адреналином. Авалевцы не только наладили переводы денег на карты игорных туристов, но и возили их из порта в казино и обратно.
Инфографика Леонид Лукашенко
Когда летишь вперед, сломя голову, ошибки неизбежны. «У Шпига было важное качество – он умел их прощать», – рассказывает Евгений Плотица, работавший в Авале с 1993 по 2004 год. После российского дефолта 1998 года у «Аваля» завис крупный депозит в российском банке «Оптимум». Именно Плотица выбрал этого партнера – ему понравились технологии «Оптимума» и молодые ребята, руководившие банком. «Федор Иванович сказал: «Женя, работай, этим вопросом будут заниматься другие», и послал в Москву людей, которые могли эту проблему решить», – рассказывает Плотица. Все закончилось хорошо: «Оптимум» и другие российские должники рассчитались с «Авалем» российскими гособлигациями, которые в дальнейшем удалось превратить в кеш.
ПРОДАВЕЦ
О продаже банка Шпиг задумался в конце 2004 года. В разгар Оранжевой революции люди побежали забирать свои вклады. За несколько дней только из «Аваля» клиенты вынесли 500 млн грн – восьмую часть депозитов физических лиц.
Шпиг уже не управлял банком, а был народным депутатом и с июля 1999 года – членом Совета НБУ. Именно он убедил Нацбанк запретить досрочное снятие вкладов.
НБУ выдал «Авалю» стабилизационный кредит и спас его от краха, но Шпиг решил, что с него хватит, и объявил правлению, что они продают банк.
Момент был крайне подходящий. Оранжевая революция закончилась победой прозападных сил, Украина купалась в лучах славы. В январе 2005 года Fitch и R&I повысили рейтинги долгосрочных обязательств Украины с B+ до BB-.
Позиции «Аваля» были внушительными. По объему активов и депозитов населения он уступал лишь ПриватБанку. «Аваль» был лучшим из того, что тогда можно было купить», – говорит Владимир Лавренчук, возглавивший банк после его покупки австрийцами.
Не искавший избитых путей банкир и тут поступил оригинально. Шпиг любил брать на работу людей с горящими глазами. Вместо маститых инвестбанкиров он привлек к поиску покупателя никому не известную фирму FinPoint.
Инвестбутик, существовавший на тот момент всего два года, устроил настоящий турнир между претендовавшими на «Аваль» австрийскими банковскими группами Raiffeisen и Erste.
Борьба за право купить «Аваль» шла в режиме реального времени. «Акционеры сидели в кабинете Федора Ивановича и на протяжении суток получали сообщения от потенциальных покупателей с миллионными предложениями», – рассказывает Сергей Будкин, партнер FinPoint. Стартовая цена выросла с $550 млн до $1 млрд.
«Erste Group предлагала на несколько десятков миллионов больше, чем Raiffeisen», – рассказывает Будкин. Плюсом предложения конкурентов была более простая структура сделки. Младшие партнеры склонялись к офферу Erste, но Шпиг сумел их переубедить, впервые сообщает об этом Будкин. «Федор Иванович правильно оценил ситуацию: можно продать банк дороже, но вероятность получения денег будет меньшей», – говорит он.
Дальше случилась еще менее привычная для украинского рынка история. Продавцы «Аваля» заплатили налоги со сделки внутри Украины по существовавшей тогда ставке 15%. Лавренчук, возглавивший банк после прихода австрийцев, пожимает плечами: Шпиг не мог поступить иначе, он был патриотом. По словам Вовченко, это была принципиальная позиция основателя «Аваля». «Мы даже не спорили на эту тему», – говорит он.
FinPoint после сделки вышел в «высшую лигу» в инвестбанкинге. «Шпиг изменил мою жизнь», – говорит Будкин, которому в ходе завершения сделки исполнилось 39 лет. Шпиг, владевший 25% «Аваля», и девять его партнеров стали официальными мультимиллионерами.
СТАРШИЙ ПАРТНЕР
Рожкова называет Шпига человеком-магнитом. «Он умел объединять вокруг идеи очень разных людей и вести их вперед», – говорит она.
С продажей «Аваля» братство его бывших акционеров не распалось. В сентябре 2019 года на левом берегу Днепра открыли крупный торговый объект – ТРЦ River Mall. На церемонию съехались десятки бывших авалевцев. Это неслучайно: ТРЦ – очередная инвестиция бывших акционеров банка. Почти все они продолжают работать вместе, а многие даже живут в одном коттеджном поселке в селе Погребы за Киевом.
Самые известные их общие проекты – холдинг «Молочный Альянс», клиника «Обериг» и сеть кинотеатров IMAX «Планета кино».
Привычка на миллиард. Команда Шпига умеет строить большие объекты. На фото – торгово- развлекательный центр River Mall – один из крупнейших в стране.
Как им удалось проработать столько лет и не разойтись? Авалевцам вместе комфортно. «Мы договорились, что идем дальше такой же командой, и это всех устраивало», – поясняет Вовченко. В новых бизнесах доли акционеров распределяются так же, как было в «Авале»: самый большой, 25%-й, пакет – у Шпига, у остальных меньше.
Вторая причина – объединяющая фигура Шпига. «Он всегда находил компромиссное решение, которое гармонично держало команду вместе», – говорит Виктор Горбачов, один из младших партнеров Шпига. «Он балансировал и, как конденсатор, сначала накапливал энергию, а потом ее отдавал», – рассказывает Вовченко.
Последнее слово всегда было за главным акционером. «Это как аксиома», – говорит Вовченко. «Он умел убеждать и никогда не кричал», – добавляет Плотица.
Шпиг, по словам Вовченко, не любил открытых конфликтов, всегда старался договориться. Даже с противниками: пусть у иска хорошие судебные перспективы, на это уйдет несколько лет, а с помощью компромисса вопрос можно решить быстрее.
Шпиг – командный игрок, вспоминает Галина Олифер, возглавлявшая когда-то Киевский банковский союз, в Набсовет которого входил основатель «Аваля». Много лет Шпиг спонсировал детский любительский футбол. Без комсомола тут, конечно, тоже не обошлось: лига «Кожаный мяч», благодаря поддержке Шпига дожившая в Украине до наших дней, ведет свое начало от Всесоюзного турнира детских команд, запущенного в 1964 году под эгидой ЦК ВЛКСМ. Детскими играми дело не ограничивалось: в 1990-е футбол был куда популярнее среди новой украинской элиты, чем опера, и в юбилейных книгах, изданных ограниченным тиражом, Шпиг то и дело появляется в футбольном антураже рядом с тогдашними власть предержащими.
Успешный функционер, Шпиг умел быть и просто человеком. Однажды ему позвонили из какой-то детской команды в Черниговской области, вспоминает журналист Кулеба. Пожаловались: завтра матч с белорусами, а поле заросло травой по колено и трактор сломался. «Мы остановились возле почты, – рассказывает Кулеба. – Шпиг достал из кармана 5 тысяч гривен и отправил им на технику».
Опубликовано в первом номере журнала Forbes (июнь 2020)
Вы нашли ошибку или неточность?
Оставьте отзыв для редакции. Мы учтем ваши замечания как можно скорее.
