Стартап от Бога. Что нужно знать предпринимателю об Украинском католическом университете

Декабрь 2019-го. Большой зал в киевском отеле Hilton. На экране прокручиваются фамилии семей и названия компаний вместе с суммами пожертвований. Со сцены сходит человек в одежде священника. С микрофоном в руках он обходит круглые столы, за которыми его внимательно слушают несколько сотен бизнесменов, политиков, лидеров мнений с женами и мужьями. Присутствуют и дети.

Спикер переходит с украинского языка на английский и наоборот. «Почему вы поддерживаете этот университет?» – спрашивает он.

Идет 12-я ежегодная встреча друзей Украинского католического университета (УКУ). Некоторые участники списка богатейших украинцев заранее запланировали «окно» на этот вечер, чтобы услышать человека с микрофоном.

«Мы хотим повлиять на эту страну», – продолжает президент УКУ Борис Гудзяк, 59. Он прилетел в Украину из Америки, где возглавляет Филадельфийскую архиепархию Украинской греко-католической церкви в сане митрополита.

«Вы никогда не пожалеете, что дали деньги этому университету!» – человек, создавший УКУ, повторяет это разными словами на каждой киевской встрече. «Залезайте глубоко в карман – и левый, и правый. Давайте, чтобы болело!» – второй лейтмотив. И люди залезают.

УНИВЕРСИТЕТ

УКУ – один из лучших университетов страны, и это научный факт.

Несмотря на полное отсутствие госфинансирования, УКУ обеспечивает лучший в стране уровень расходов на одного студента – 88 000 грн в 2019/2020 академическом году, если, конечно, не обращать внимания на знаменитый «поплавок», или Университет культуры и искусств Михаила Поплавского.

Факультет прикладных наук УКУ, открывшийся в 2015 году, набирает на компьютерную программу 77 лучших выпускников украинских школ. Проходной балл ВНО на эту специальность в 2019-м составил 198,5, половина студентов вообще 200-ники, говорит проректор УКУ Наталья Климовская. С момента открытия программы факультет закончили 60 человек, рассказывает его декан Ярослав Притула. Не так уж и много. Но качество, по его мнению, важнее. Притула гордится, что почти все вновь созданные отделы R&D во львовских софтверных компаниях заполнены выпускниками его факультета.

УКУ построил инфраструктуру, которой нет ни у одного традиционного университета в Украине. «Коллегиум ничем не отличается от того, что мы видели в общежитиях Стэнфорда или других американских университетов», – говорит Катерина Загорий, которая вместе с мужем, владельцем фармкомпании «Дарница» Глебом Загорием, регулярно жертвует УКУ сотни тысяч долларов. Сенатор УКУ и известный бизнес-консультант Адриан Сливоцкий, 68, вспоминает типичное впечатление своих американских знакомых, которые впервые попадают в УКУ: «Где мы – в университете или в одном из стартапов Силиконовой долины?»

Центр Шептицкого, вмещающий библиотеку университета, – образец современной образовательной архитектуры европейского уровня. Даже в сообществе УКУ мало кто верил в реалистичность этого замысла, говорит Катерина Загорий. Но установка патриарха Иосифа Слипого «Желайте великого» сработала. Один из крупнейших украинских меценатов Константин (Джеймс) Темертей, 78, выделил на проект $5 млн. «Что может быть больше, чем знать, что мое имя и имя моей жены, семьи навсегда будет ассоциироваться с украинским святым, человеком и героем – митрополитом Андреем Шептицким», – передает годовой отчет ректора УКУ слова Темертея. Еще миллион предоставило правительство Германии. Все остальное было делом техники. Спроектированное немецким архитектурным бюро Штефана Бениша здание стоимостью $7 млн было торжественно открыто в сентябре 2017 года.

Это странный университет. Он регулируется нормами Ватикана, но пытается быть на острие времени. Колонку для НВ о будущем высшего образования проректор Тарас Добко начинает с энциклики Папы Франциска, а заканчивает цитатой из колумниста The New York Times Дэвида Брукса о личностном росте.

Сочетать современность с 2000-летней традицией нелегко. УКУ должен учитывать интересы и чувства разных сообществ верующих, говорит Добко, 49. Это в Америке консервативные или либеральные католики могут выбирать из десятков католических заведений те, которые лучше подходят их мировоззрению. Быть единственным католическим вузом в Украине – значит, учитывать интересы нескольких групп, имеющих право вето.

В 2010-м редактор Игорь Балинский создал на гуманитарном факультете УКУ двухлетнюю магистерскую программу по журналистике. Как совместить неограниченный скепсис беспристрастного репортера с культурой откровения, которое невозможно поставить под сомнение? «Очевидно, что парадокс светской программы и людей вроде меня, не принадлежащих ни к одной церкви и толерантно относящихся к тем вещам, которые церковь считает грехом, этот парадокс чувствовался», – вспоминал соратник Балинского Отар Довженко уже после того, как в 2017 году они отошли от управления Школой журналистики. Довженко отдает должное ректорату: «Мне никто замечаний не делал». Но надежды на то, что программу удастся масштабировать, оказались напрасными: в 2020 году школа набирает 25 студентов. Как и 10 лет назад.

Конфликты вокруг УКУ свидетельствуют про вес института, о котором еще 10 лет назад мало кто слышал даже во Львове. Проректор, отвечающий за финансы университета, Любомир Тарновский перешел в УКУ в начале 2010-х из «Галнафтогаза». «Ты в монастырь ушел или куда, удивлялись друзья», – вспоминает он. «Я понял, насколько отважным был владыка Борис, – рассказывает Сливоцкий о своем первом визите в УКУ в конце нулевых. – Там почти ничего не было: какое-то здание, немного занятий, немного людей».

Через шесть лет после Революции достоинства УКУ вырос более чем в два раза: с 717 студентов в 2014-м до 1675 в 2019/2020 академическом году. Проблемы узнаваемости больше нет.

ФАУНДЕР

До конца нулевых УКУ жил преимущественно в воображении человека, которого сообщество университета зовет владыка Борис. Кампуса еще не было, и он упорно плел сеть отношений, покровителей, партнеров, мощь которой проявилась только после двух десятилетий труда.

Борис Гудзяк родился в Сиракузах (штат Нью-Йорк) в семье, которая бежала из Галичины от советской власти и в принимала активное участие в жизни украинской общины. Борису было семь, когда он познакомился с патриархом Иосифом Слипым, который провел в советских концлагерях 18 лет. Его освободили в начале 1963-го, когда Никита Хрущев искал сближения с Ватиканом. Патриарха считают одним из прототипов героя романа Морриса Уэста «Ботинки рыбака», который в 1963 году был признан в своей категории американским бестселлером номер один. Герой Уэста – украинец, который после избрания Папой спасает мир от апокалиптического конфликта сверхдержав.

Высланный на Запад, Иосиф Слипый основал Украинский католический университет в Риме. Когда его спрашивали, где он возьмет средства, которых не хватает даже на украинскую гимназию, патриарх отвечал: «Вы не терзайтесь, деньги будут».

«Он был лидером величайшей борьбы 20-го века и поэтому он может нас учить борьбе в 21-м, – вспоминал Гудзяк о патриархе, с которым провел три года, когда учился в семинарии. – Его примеру я хотел бы в жизни следовать».

Они придерживаются философии Безоса, который говорит, что каждый день – это день первый

Он закончил Сиракузский университет и защитил диссертацию по славистике в Гарварде. В 1988 году полгода стажировался в Киеве – официально для изучения украинского языка, но настоящей целью было знакомство с деятелями подпольной церкви, которым вскоре суждено было выйти из подполья.

В 1992-м 31-летний Гудзяк вернулся в Украину с намерением остаться навсегда. Глава восстановленной УГКЦ Мирослав Иван Любачивский предложил ему работать над проектом университета, который должен был стать продолжением Львовской богословской академии. Основал ее митрополит Андрей Шептицкий, первым ректором которой был патриарх Слипый.

Студентке Львовской политехники Климовской, которая в 1992 году пришла к молодому американцу на собеседование, Гудзяк показался каким-то «пришельцем из космоса»: «Он начинает смотреть вдаль и рассказывать: «У нас очень большие планы…», и на 10 минут – историю. А я смотрю на него и думаю: «У него ничего не выйдет – у этого американца». 

На деле дар убеждения «этого американца» оказался сильнее ее скепсиса. Климовская стала в 1992 году первым сотрудником УКУ, который официально появился на свет через 10 лет.

«Мы хотели ответить на вызовы тоталитаризма – на этот страх, на это межличностное недоверие, – рассказывал о замысле университета владыка Борис. – Основной вопрос был – как помочь молодым людям быть свободными в общении, как научить их выполнять свои профессиональные задачи без коррупции, без плагиата».

Первыми проект поддержали иностранцы. Среди них – фонд Porticus, который с середины 1990-х координирует благотворительность потомков Клеменса и Августа Бреннинкмейеров, основавших бизнес, ныне всемирно известный под брендом C&A. Уже в 2010-е годы этот фонд, по словам Климовской, предоставил УКУ $20 млн, что позволило перевыполнить цель фандрейзинговой кампании 2010–2016 годов и собрать $67,1 млн на строительство кампуса и операционные расходы.

«Неукраинцы поверили в этот университет больше, чем украинский истеблишмент, – рассказывал впоследствии владыка Борис. – Только потом я понял, что это божий замысел: если на тебя не обращают внимания, то хотя бы не мешают». В этом он убедился во времена Януковича, когда истеблишмент наконец обратил внимание на университет. Сначала СБУ предложила ему задекларировать политическую благонадежность, подписав какую-то бумажку. Ректор УКУ, который то и дело напоминает студентам максиму «себя можно продать только раз», в традициях советских диссидентов мгновенно придал эту попытку огласке. Реакция друзей УКУ, в частности Госдепа, была моментальной, после чего СБУ выдала это за недоразумение. Осада со стороны Минобразования под руководством Табачника продолжалась вплоть до 27 декабря 2012 года: чиновники пытались лишить университет аккредитации, чтобы он не мог выдавать дипломы государственного образца.

В декабре 2013-го студенты и администрация УКУ вышли на Майдан.

СТАРТАП

«Тот, кто ищет деньги, их не найдет – нужно лелеять человеческие отношения», – один из главных принципов президента УКУ.

Как это происходит на практике?

Сливоцкий (вы можете прочитать его колонку в этом номере) знает владыку Бориса с конца 1970-х. Во второй половине 2000-х тот пригласил давнего знакомого во Львов посмотреть, как строится университет. «Потом пригласил еще раз и еще раз», – вспоминает Сливоцкий. В ходе одного из визитов основательница Львовской бизнес-школы (часть УКУ) София Опацкая предложила всемирно известному консультанту прочесть краткий курс для студентов школы. 7 ноября 2010 года, во время тура Гудзяка по Америке, Сливоцкий пожертвовал на развитие УКУ $150 000, после чего стал регулярным жертвователем. Для этой статьи Сливоцкий посчитал объем пожертвований, который сделали для нужд УКУ он и его жена Христина: $3,3 млн.

Сливоцкий – нетипично щедрый меценат, но путь, которым он приобщился к сообществу университета, вполне типичный. Приезжайте в УКУ, призывает владыка Борис на каждой встрече. Потом – прочитайте лекцию, потом – небольшой курс. Или поддержите талантливого студента, или новую учебную программу. И человек, симпатизирующий УКУ, все больше и больше приобщается к его поддержке.

Мы хотели ответить на вызовы тоталитаризма – на этот страх, на это недоверие между людьми

Когда я говорю президенту УКУ, что приемы, которые он применяет, называются в маркетинге «воронка продаж», он выглядит не слишком удивленным.

Дело не только в приемах. УКУ – это стартап, настаивает Сливоцкий. Но можно ли сохранить драйв стартапа после того, как фаундер отошел от руководства? С 2012 года ректором УКУ вместо Гудзяка, которого церковь отправила на служение за пределами Украины, стал отец Богдан Прах.

Ответ Сливоцкого – фаундер создал феноменальную команду. «Они придерживаются философии Безоса, который говорит, что каждый день – это день первый, – отмечает он. – Всегда в борьбе, царапинах, но веселые, сфокусированные, очень быстрые. Ничего подобного нет в традиционной корпорации – а я, поверьте, видел их несколько сотен».

Духу стартапа присуще постоянное экспериментирование. УКУ тестирует идею расширить круг своих жертвователей с десятков тысяч – а по состоянию на май 2018 года УКУ насчитывал 20 000 меценатов, которые поддержали его в течение двух десятилетий, – до сотен тысяч. Программа позволяет постоянно поддерживать университет мелкими взносами – по 250 и даже 50 грн. Такого нет нигде в мире? Но представьте, что это может стать реальностью, убеждает Сливоцкий. Бонус: если это получится, Украина внесет вклад в мировую историю предпринимательства.

ЭКСПАНСИЯ

Для украинского сообщества УКУ есть два определяющих события в году: декабрьская встреча в Киеве и весенний благотворительный бал «Перелаз» во Львове. В этом году на «Перелазе», который был запланирован на 24 мая, команда собиралась объявить радостную новость: $2 млн на достройку второго коллегиума на 300 мест собрано.

В декабре 2019 года президент УКУ заявил о плане открыть в сентябре коллегиум-2, чтобы принять 300 новых жильцов уже в новом академическом году. Вспомнил он и о том, что для этого нужно найти $2 млн. А уже 13 января 2020-го фандрейзеры УКУ посетили основателя компании МХП Юрия Косюка. «Разговор был непростой, – вспоминает Климовская. – Он ставил под сомнение все: нужны ли университеты вообще, зачем заведению коллегиум, пусть студенты где-то там живут, словно предчувствовал этот кризис». Понемногу лед растаял: миллиардер согласился помочь, но при одном условии. «Косюк нарисовал круг, провел линию посередине и говорит: я даю миллион, если вы найдете миллион от украинских жертвователей», – рассказывает Климовская.

Поиск миллиона длился два месяца. 14 марта задача была выполнена. $300 000 пообещала выделить семья Загорий, $200 000 – основатель инвесткомпании Dragon Capital Томаш Фиала, по $100 000 – Петр Порошенко, SoftServe Тараса Кицмея и «Галнафтогаз» Виталия Антонова. Еще $200 000 должно было поступить от шести жертвователей, в том числе и «Новой почты».

Косюк поздравил фандрейзеров УКУ с успехом. «Давайте переживем карантин и вернемся к этому вопросу», – передает его слова Климовская.

Готовя эту статью, я поинтересовался у представителя Косюка, все ли в силе. Ответ был «нет»: «Пандемия внесла свои коррективы в планы компании, и в ближайшем году мы направили средства на помощь людям в части предотвращения инфекции и преодоления ее последствий». Для участников «толоки» вокруг коллегиума это неприятная новость. Фиала, к примеру, уже перевел деньги на счет УКУ.

Частное заведение, УКУ должен очень хорошо считать. Последние шесть лет университет успешно увеличивал долю недонорских доходов, то есть оплату за обучение и другие услуги. Она выросла с 21% в 2014 году до 36% в 2019–2020-м. Но достижение цели в 50% сейчас под большим вопросом, признает проректор Тарновский. Если кризис затянется, придется сокращать зарплаты преподавателям – все как в любом частном бизнесе, который может рассчитывать лишь на собственные силы.

Коронакризис бросает вызов не только конкретным проектам и устойчивости операционных финансов. Президент УКУ внимательно следит за дискуссией, идущей вокруг будущего университетов. На своей странице в Facebook он делает перепосты докладов McKinsey, один из которых рассматривает три сценария влияния кризиса на американское высшее образование. Все три предполагают экономические потери, с которыми большинство американцев не сталкивались за всю жизнь. Самый оптимистичный сценарий – что университеты и колледжи вернутся к business as usual летом 2020-го, самый пессимистичный – осенью 2021-го.

Есть климат, а есть погода, передает слова Сливоцкого Климовская. Какой бы ужасной ни была погода, климат можно предвидеть. Сливоцкий, которого на сайте LvBS называют «бизнес-футуристом», говорит мне, что коронакризис всего лишь сделал более явными недостатки высшего образования, которые давно всем известны. По его мнению, университетам предстоит ответить на три вызова. Во-первых, превратить студента из пассивного получателя знаний в активного менеджера своего обучения. Во-вторых, переосмыслить, как правильно использовать время студентов и драгоценное время профессоров с тем, чтобы студенты могли менять мир. И третье – снизить барьер между образованием и практикой. «Любая программа, объединяющая учебу в университете и работу во внешнем мире, может быть драматично эффективнее, чем устаревшие лекции профессора в аудитории с 200 студентами», – говорит Сливоцкий.

В декабрьской речи 2014 года владыка Борис так обозначил миссию УКУ: «Мы должны менять и Восток, и Запад, наша миссия не остановится, пока этим достоинством не проникнется каждый и в Москве, и на Камчатке, пока европейские ценности не будут вновь оценены в Амстердаме, Париже и на целом континенте, который так нуждается в Украине».

Миссия амбициозна, но подкреплена ли она действиями? УКУ с его менее чем 2000 студентов остается каплей в океане украинского высшего образования. Не стоит ли ускорить экспансию, спрашиваю я владыку Бориса. «Очень сложно иметь высокое качество и большое количество. Это можно делать, если ты производишь металл или айфоны, – отвечает он после небольшой паузы. – Последние годы я порой даже переживал, что УКУ слишком быстро развивается, поскольку механизм воспитания требует, чтобы воспитатели были на определенном уровне».

УКУ не стремится к гегемонии в образовании. «Но мы можем засвидетельствовать определенное качество жизни и пригласить других у себя по-своему его искать, – говорит владыка Борис. – Это качество есть любовь, любовь нельзя навязать». 

Опубликовано в первом номере журнала Forbes (июнь 2020)