США больше не будет препятствовать строительству газопровода «Северный поток – 2», который может лишить Украину доходов от транзита. Заявления политиков Германии и США об этом – самая важная тема последних дней. Что это будет значить для украинской ГТС? Сколько потеряет экономика страны, какую часть нашего газопровода можно будет разобрать? Forbes спросил об этом генерального директора госкомпании «Оператор ГТС Украины» Сергея Макогона
Сергей, после декларации Германии и США мы уже проиграли? Украина окончательно потеряла статус транзитного государства? Или есть еще шанс что-то изменить?
Я бы не говорил, что мы уже все проиграли. Есть декларация двух администраций – Ангелы Меркель и Джо Байдена, в которой прописаны основные направления, но мы не считаем, что это какой-то договор. И Украина, насколько мне известно, вообще не была частью переговорного процесса между Германией и США в части этого конкретного заявления. Эта декларация вызвала негативную реакцию не только внутри Украины, но и ряда европейских стран. Мы ждем еще реакцию Европейской комиссии по этому вопросу. Да и завершение строительства «Северного потока – 2» еще требует сертификации для ввода в эксплуатацию. Эту процедуру проводит немецкий регулятор, но за ним будет щепетильно наблюдать Европейская комиссия. И, возможно, Еврокомиссия будет эту сертификацию обжаловать в суде. Если она не будет соответствовать нормам Третьего энергопакета. Да, ситуация сложная, но я бы не стал говорить, что все уже проиграно.
Мы должны умножить наши усилия и искать новых союзников, новые подходы и бороться дальше. К примеру, недавнее решение Европейского суда об использовании газопровода OPAL станет прецедентом во многих следующих решениях. Даже если сейчас «Северный поток-2» запустится на полную мощность, то ограничения по использованию OPAL приведут к тому, что Северные потоки смогут использоваться только на 70–75% своей мощности. Пока что эта декларация – это только первый раунд. Основная борьба у нас еще впереди.
Что Украина может сделать, чтобы улучшить свое положение?
Украина уже выполнила все, что требовали европейские партнеры. В частности – по внедрению европейского законодательства. Внедрены все европейские газовые кодексы, сделан анбандлинг, полностью перестроен весь рынок газа. Украина выполнила даже больше, чем другие страны. Обвинять Украину в чем-то абсолютно несправедливо. Этот проект и эта ситуация – чисто политические. Никакой экономики здесь не существует.
Даже без «Северного потока – 2» «Газпром» не использует нашу ГТС, у нас избыточные мощности по транзиту газа в Европу. Это более 100 млрд кубометров, что почти вдвое больше мощностей «Северного потока – 2». Мы готовы дать дополнительные мощности для транспортировки в связи с дефицитом газа в Европе. Но «Газпром» не использует эту возможность. С целью продавить как можно быстрое введение в эксплуатацию «Северного потока – 2». Одна из основ Европейского союза – это солидарность всех его участников. Эта декларация подрывает именно эти основы Европейского союза, так как не учитываются интересы всех стран ЕС. Поэтому я думаю, что эта история будет иметь продолжение внутри самого ЕС.
В каком объеме «Газпром» сейчас использует нашу ГТС?
Около трети. Транспортируется 40 млрд кубометров из 146 млрд возможных.
Когда «Газпром» может запустить «Северный поток-2»?
Теоретически он может быть достроен в этом году, а запустить смогут тогда, когда получат сертификацию. Это может быть и в этом году, а может быть и никогда. Потому что есть еще и Европейская комиссия, которая всегда выступала против сооружения этого газопровода. Еврокомиссия может в суде отменить решение немецкого регулятора по сертификации «Северного потока – 2». И это главная задача Украины сейчас: доказать европейцам, что этот газопровод – это угроза самой Европе.
Что для вас как оператора ГТС и экономики страны будет означать полное прекращение транзита?
Для оператора ГТС это будет большой проблемой. 80% доходов мы получаем от оказания услуг транзита. Нам нужно будет решать проблему финансирования расходов с учетом потери выручки. И нам нужно будет оптимизировать систему, исчезнет необходимость поддерживать ее всю. Мы должны будем ее привести в соответствие с текущими потребностями транспортировки газа. У нас останется только внутренний рынок – 20 млрд кубометров добычи и 10 млрд кубометров импорта. Мы снизим возможности нашей системы за счет вывода из эксплуатации лишних мощностей.
Какой будет процент таких лишних мощностей?
Значительный. Намного больше 50%.
Что будет с лишними газопроводами и компрессорными станциями?
Это будет отдельное решение. Это могут быть разные варианты – ликвидация, консервация или перепрофилирование. Мы изучаем все варианты, чтобы выбрать наиболее оптимальный.
Во что можно перепрофилировать мощности ГТС?
Например, создание газовых балансирующих электрических мощностей. Это поможет нашей энергетической системе, которой сейчас в среднем не хватает около 2 Гвт балансирующих мощностей. Теоретически эту проблему можно решить на базе наших объектов. Мы ведем предварительные переговоры с рядом компаний, которые заинтересованы в реализации подобных проектов.
Мы должны умножить наши усилия и искать новых союзников, новые подходы и бороться дальше. Фото из личного архива
Сколько сейчас «Оператор ГТС» получает от транзита?
$1,3 млрд в год. Это не значит, что эти деньги мы отсылаем в бюджет. Большая часть этих денег идет на эксплуатацию системы, это около $1 млрд. Это зарплата 11 000 сотрудников, колоссальное количество ремонтов, капитальных инвестиций, технического обслуживания или диагностики. Если у нас не будет долгосрочного контракта, мы не сможем финансировать самостоятельно поддержание такой масштабной системы. Мы будем вынуждены ее оптимизировать. А это дорога в одну сторону. Многие европейцы этого не понимают. Потом вернуть все назад будет невозможно.
Европейцы в таком случае будут находится в полной зависимости от «Газпрома». Который будет поставлять газ в Европу по двум турецким и по двум северным потокам. «Газпром» таким образом получит 80% транзитных мощностей в Европу. Последствия европейцы могут видеть уже сейчас, когда цена на газ выросла до пика за последние 13 лет. Повторюсь: «Газпром» может использовать нашу систему, но не делает этого и тем самым подстегивает дальнейший рост цены на газ в Европе.
В чем выгода Германии в этом проекте?
Интересы Германии очевидны. Они получат самый дешевый газ. Это раз. Второе – они фактически будут зарабатывать на транзите. Те средства, которые получает за транзит Украина, будут получать операторы ГТС Германии. Потому что 90% газа, который будет идти в Германию через СП-2, будет идти транзитом далее в те же страны, в которые он идет через нас сейчас. К примеру, в ту же Италию и Францию. Это еще и усилит и политический вес Германии, они усилят свое влияние на ЕС и на своих соседей. С точки зрения Германии – это проект выгодный для узких интересов, с точки зрения всей Европы – этот проект несет региональную угрозу. В частности, для восточноевропейских стран вырастут риски военной агрессии со стороны России. Фактически весь восточный фланг НАТО сейчас оголяется. Я бы не смешивал интересы Германии и интересы ЕС.
А что с идеей транспортировки туркменского газа или газа других российских компаний, не входящих в «Газпром»?
Когда мы общаемся с нашими европейскими партнерами, мы всегда говорим, что «Северный поток – 2» создает только иллюзию поставок альтернативного газа. Это один и тот же газ, который идет из тех же месторождений в России. Только другим маршрутом. Если бы европейцы были заинтересованы в диверсификации источников газа, то нужно было бы снять монополию «Газпрома» на экспорт газа по трубопроводам. «Газпром» добывает 75% газа, есть и другие компании – тот же Lukoil, к примеру. Они с удовольствием продавали бы газ в Европе. Та же история с туркменским газом, транзит которого в Европу Российская федерация не допускает. Вот эти вопросы должны были бы привлечь внимание и Евросоюза, и его антимонопольных органов. Отсутствие действий с их стороны и усиливает доминирующие положение «Газпрома» на рынке Европы.
Вы нашли ошибку или неточность?
Оставьте отзыв для редакции. Мы учтем ваши замечания как можно скорее.
