США и ЕС договорились о российском газопроводе «Северный поток - 2». Что теряет Украина? Интервью с руководителем госкомпании «Оператор ГТС Украины» Сергеем Макогоном

Сергей, после декларации Германии и США мы уже проиграли? Украина окончательно потеряла статус транзитного государства? Или есть еще шанс что-то изменить? 

Я бы не говорил, что мы уже все проиграли. Есть декларация двух администраций – Ангелы Меркель и Джо Байдена, в которой прописаны основные направления, но мы не считаем, что это какой-то договор. И Украина, насколько мне известно, вообще не была частью переговорного процесса между Германией и США в части этого конкретного заявления. Эта декларация вызвала негативную реакцию не только внутри Украины, но и ряда европейских стран. Мы ждем еще реакцию Европейской комиссии по этому вопросу. Да и завершение строительства «Северного потока – 2» еще требует сертификации для ввода в эксплуатацию. Эту процедуру проводит немецкий регулятор, но за ним будет щепетильно наблюдать Европейская комиссия. И, возможно, Еврокомиссия будет эту сертификацию обжаловать в суде. Если она не будет соответствовать нормам Третьего энергопакета. Да, ситуация сложная, но я бы не стал говорить, что все уже проиграно.

Мы должны умножить наши усилия и искать новых союзников, новые подходы и бороться дальше. К примеру, недавнее решение Европейского суда об использовании газопровода OPAL станет прецедентом во многих следующих решениях. Даже если сейчас «Северный поток-2» запустится на полную мощность, то ограничения по использованию OPAL приведут к тому, что Северные потоки смогут использоваться только на 70–75% своей мощности. Пока что эта декларация – это только первый раунд. Основная борьба у нас еще впереди. 

Что Украина может сделать, чтобы улучшить свое положение? 

Украина уже выполнила все, что требовали европейские партнеры. В частности – по внедрению европейского законодательства. Внедрены все европейские газовые кодексы, сделан анбандлинг, полностью перестроен весь рынок газа. Украина выполнила даже больше, чем другие страны. Обвинять Украину в чем-то абсолютно несправедливо. Этот проект и эта ситуация – чисто политические. Никакой экономики здесь не существует.

Даже без «Северного потока – 2» «Газпром» не использует нашу ГТС, у нас избыточные мощности по транзиту газа в Европу. Это более 100 млрд кубометров, что почти вдвое больше мощностей «Северного потока – 2». Мы готовы дать дополнительные мощности для транспортировки в связи с дефицитом газа в Европе. Но «Газпром» не использует эту возможность. С целью продавить как можно быстрое введение в эксплуатацию «Северного потока – 2». Одна из основ Европейского союза – это солидарность всех его участников. Эта декларация подрывает именно эти основы Европейского союза, так как не учитываются интересы всех стран ЕС. Поэтому я думаю, что эта история будет иметь продолжение внутри самого ЕС. 

В каком объеме «Газпром» сейчас использует нашу ГТС? 

Около трети. Транспортируется 40 млрд кубометров из 146 млрд возможных. 

Когда «Газпром» может запустить «Северный поток-2»? 

Теоретически он может быть достроен в этом году, а запустить смогут тогда, когда получат сертификацию. Это может быть и в этом году, а может быть и никогда. Потому что есть еще и Европейская комиссия, которая всегда выступала против сооружения этого газопровода. Еврокомиссия может в суде отменить решение немецкого регулятора по сертификации «Северного потока – 2». И это главная задача Украины сейчас: доказать европейцам, что этот газопровод – это угроза самой Европе. 

Что для вас как оператора ГТС и экономики страны будет означать полное прекращение транзита? 

Для оператора ГТС это будет большой проблемой. 80% доходов мы получаем от оказания услуг транзита. Нам нужно будет решать проблему финансирования расходов с учетом потери выручки. И нам нужно будет оптимизировать систему, исчезнет необходимость поддерживать ее всю. Мы должны будем ее привести в соответствие с текущими потребностями транспортировки газа. У нас останется только внутренний рынок – 20 млрд кубометров добычи и 10 млрд кубометров импорта. Мы снизим возможности нашей системы за счет вывода из эксплуатации лишних мощностей. 

Какой будет процент таких лишних мощностей? 

Значительный. Намного больше 50%.

Что будет с лишними газопроводами и компрессорными станциями? 

Это будет отдельное решение. Это могут быть разные варианты – ликвидация, консервация или перепрофилирование. Мы изучаем все варианты, чтобы выбрать наиболее оптимальный. 

Во что можно перепрофилировать мощности ГТС? 

Например, создание газовых балансирующих электрических мощностей. Это поможет нашей энергетической системе, которой сейчас в среднем не хватает около 2 Гвт балансирующих мощностей. Теоретически эту проблему можно решить на базе наших объектов. Мы ведем предварительные переговоры с рядом компаний, которые заинтересованы в реализации подобных проектов. 

Сколько сейчас «Оператор ГТС» получает от транзита? 

$1,3 млрд в год. Это не значит, что эти деньги мы отсылаем в бюджет. Большая часть этих денег идет на эксплуатацию системы, это около $1 млрд. Это зарплата 11 000 сотрудников, колоссальное количество ремонтов, капитальных инвестиций, технического обслуживания или диагностики. Если у нас не будет долгосрочного контракта, мы не сможем финансировать самостоятельно поддержание такой масштабной системы. Мы будем вынуждены ее оптимизировать. А это дорога в одну сторону. Многие европейцы этого не понимают. Потом вернуть все назад будет невозможно.

Европейцы в таком случае будут находится в полной зависимости от «Газпрома». Который будет поставлять газ в Европу по двум турецким и по двум северным потокам. «Газпром» таким образом получит 80% транзитных мощностей в Европу. Последствия европейцы могут видеть уже сейчас, когда цена на газ выросла до пика за последние 13 лет. Повторюсь: «Газпром» может использовать нашу систему, но не делает этого и тем самым подстегивает дальнейший рост цены на газ в Европе. 

В чем выгода Германии в этом проекте? 

Интересы Германии очевидны. Они получат самый дешевый газ. Это раз. Второе – они фактически будут зарабатывать на транзите. Те средства, которые получает за транзит Украина, будут получать операторы ГТС Германии. Потому что 90% газа, который будет идти в Германию через СП-2, будет идти транзитом далее в те же страны, в которые он идет через нас сейчас. К примеру, в ту же Италию и Францию. Это еще и усилит и политический вес Германии, они усилят свое влияние на ЕС и на своих соседей. С точки зрения Германии – это проект выгодный для узких интересов, с точки зрения всей Европы – этот проект несет региональную угрозу. В частности, для восточноевропейских стран вырастут риски военной агрессии со стороны России. Фактически весь восточный фланг НАТО сейчас оголяется. Я бы не смешивал интересы Германии и интересы ЕС. 

А что с идеей транспортировки туркменского газа или газа других российских компаний, не входящих в «Газпром»? 

Когда мы общаемся с нашими европейскими партнерами, мы всегда говорим, что «Северный поток – 2» создает только иллюзию поставок альтернативного газа. Это один и тот же газ, который идет из тех же месторождений в России. Только другим маршрутом. Если бы европейцы были заинтересованы в диверсификации источников газа, то нужно было бы снять монополию «Газпрома» на экспорт газа по трубопроводам. «Газпром» добывает 75% газа, есть и другие компании – тот же Lukoil, к примеру. Они с удовольствием продавали бы газ в Европе. Та же история с туркменским газом, транзит которого в Европу Российская федерация не допускает. Вот эти вопросы должны были бы привлечь внимание и Евросоюза, и его антимонопольных органов. Отсутствие действий с их стороны и усиливает доминирующие положение «Газпрома» на рынке Европы. 

Материалы по теме

Категория

Новости

Дата

21 июля 2021

США договорились с Германией о «Северном потоке – 2». Украину попросили воздержаться от критики

Категория

Компании

Дата

15 июня 2021

Джон Болтон: У Байдена остался последний шанс остановить «Северный поток-2»