Ученый Ростислав Семиков, 40, мечтал стать хирургом, а стал стартапером. Он основал Audubon Bioscience, который собирает человеческие раковые ткани, клетки и плазму и доставляет их исследовательским институтам и компаниям. Как медик из Запорожья строит бизнес на биообразцах
Amazon інвестує мільярди доларів у ШІ, роботів та машинне навчання. Якими принципами й правилами керується компанія?
Дізнайтеся вже 22 листопада на Forbes Tech 2024. Купуйте квиток за посиланням!
Американская мечта
Впервые на американскую землю Семиков ступил в 11 классе, когда отправился туда по программе обмена Flex. В Луизиане его приняла семья Мориса и Марии Кабираки. Это была не последняя их встреча.
Вернувшись в Америку спустя десятилетие, Семиков – уже не школьник, а достигший академического признания хирург – запустил с супругами Кабираки свой стартап Audubon Bioscience.
Главный офис стартапа – в Техасском медицинском центре, где расположена онкологическая больница MD Anderson, одна из самых больших в мире.
Семикову не привыкать к медицинскому оборудованию и белым халатам: он шесть лет учился в Запорожском медицинском университете – мечтал стать хирургом, но «все случилось не так, как планировал». Семиков – активный член протестанской церкви, из-за чего тогдашний ректор университета назвал его «ненадежным религиозно буржуазным элементом» и сказал, что хирургом стать не позволит.
Поэтому Семиков с красным дипломом, президентской стипендией и рекомендациями известного запорожского хирурга Александра Никоненко пошел работать в «скорую помощь».
Семиков понимал, что может больше, и поступил на магистратуру в Оксфорд – помогли академическая успеваемость, энтузиазм и хорошие рекомендации. В 2016 году вернулся в США на аспирантуру в университете Луизианы, где с женой и супругами Кабираки основал стартап.
Ростислав Семиков с другими соучредителями Audubon Bioscience: Мари и Маурис Кабирак.
Стартап Audubon Bioscience, основанный украинцем Ростиславом Семиковым, помогает ученым и фармацевтическим компаниям разрабатывать новое лекарство.
Техасский офис Audubon Bioscience.
Техасский офис Audubon Bioscience.
Ростислав Семиков с соучредителями и семьей.
Что делает компания
Компания Семикова занимается биобанкингом – собирает и хранит биообразцы человека: ткани, сыворотку и плазму крови, синовиальную жидкость и клетки.
Другая составляющая бизнеса – научный сервис. Audubon Bioscience посылает биообразцы в исследовательские институты и компании, занимающиеся тестированием и разработкой новых диагностических средств и лекарств.
Бизнес-модель проста: заказчики платят стартапу за сбор, обработку и доставку образцов. С компанией работают более 70 клиентов, включая Американский институт рака (NCI), Центр по контролю и профилактике заболеваний США (CDC), фармацевтические и биотех-компании.
В 2016 году доход компании составил $118 000, а в 2021-м достиг $6,5 млн. Среднюю сумму заказа Семиков подсчитать не может, ведь чеки очень разные: «есть и на $100, и на $1 млн».
Для Семикова это большое достижение, учитывая, что в запуск бизнеса он вложил всего $700 – больше не было нужды. Единственные деньги, которые он тогда получал, – зарплата от Луизианского университета, которой хватило на год жизни с семьей в Новом Орлеане.
В первые полгода компания получила большие заказы на $118 000, которые позволили инвестировать в развитие.
Биобанкинг как сервис
Ученые используют биообразцы, чтобы проверить, как работают новые лекарства или тесты в пробирке до того, как проводить эксперимент на человеке или животном. Другое применение – персонализированная медицина. Благодаря биообразцам можно определить, какая мутация рака присутствует у пациента, чтобы назначить ему наиболее эффективное лекарство.
Платить донорам за биообразцы неэтично, как и органы для трансплантации, поэтому пациенты могут предоставить их только бесплатно. Удаляя раковую опухоль пациента, хирург может попросить у него разрешения использовать ее остатки для дальнейших исследований, что поможет будущим пациентам.
В случае согласия компании вроде Audubon Bioscience консервируют эти остатки, чтобы клетки живыми долетели до заказчика, и присылают их со всеми необходимыми документами.
Хранят биообразцы в лабораториях в специальных шкафах и холодильниках с температурой ниже -80 °C. У компании нет большого архива – биообразцы собирают под заказ клиентов, чтобы сохранить их свежими и сэкономить на оборудовании и хранении.
«Нам достаточно сохранять редкие образцы – например, пораженной раком поджелудочной железы или печени», – говорит Семиков.
Украинский бизнес
В Украине у Семикова тоже есть бизнес. Здесь работает компания Ukraine Bioscience, основанная в 2016 году. Семикову в ней сейчас принадлежит 30% акций, а остальные распределены между двумя партнерами. У Audubon Bioscience Ukraine Семиков имеет 90% акций.
Ukraine Bioscience сотрудничает с более чем 40 государственными и частными больницами и лабораториями, в том числе CSD, Synevo, Лабораторией доктора Редгера.
В 2017 году выручка украинского юрлица составила 1,1 млн грн, а в 2020 – 15,9 млн грн с чистой прибылью 8 млн грн.
Для сбора биообразцов компании необходима лицензированная лаборатория и одобрение этической комиссии при медицинском учреждении. Биоматериал содержит генетические данные человека, поэтому для его использования и хранения обязательно требуется письменное согласие пациента, рассказывает Семиков.
Всего в его биотехкомпаниях работают более 100 человек, половина из них в Украине, а другие в США и странах Африки, Европы и Азии. Более 30 человек в компании имеют высшее медицинское, фармацевтическое и биологическое образование.
Найти людей сложно, особенно руководителей и менеджеров с медико-биологическим образованием, опытом работы с биообразцами и английским. Редко один человек отвечает всем критериям, говорит Семиков.
Кроме Украины и США, в Audubon Bioscience есть аффилированные компании в 10 странах. На каждом рынке регистрируют отдельное юридическое лицо. «Так легче платить налоги», – говорит Семиков.
В последующие годы стартап хочет зайти в 30 стран и 20 американских штатов. Для проведения исследований важно, чтобы биообразцы были разного этнического происхождения, ведь у людей разных национальностей существуют разные вариации рака.
Например, рак легких чаще поражает мужчин афроамериканцев, но редко испанцев; раком груди чаще страдают женщины европеоидной расы и гораздо реже латиноамериканки и американские индианки.
Ученым нужно изучать каждую из вариаций и какой метод диагностики и лечения для нее лучше подходит, говорит Семиков.
Возможности для инвесторов
Чтобы расти дальше, Семиков хочет привлечь первые венчурные инвестиции. В ноябре 2021 года стартап Audubon Bioscience собрал около $350 000 на платформе по краудфандингу для стартапов Microventures, оценившей его в $10 млн.
«На краудфандинговые платформы обычно идут стартапы, которым венчурные инвесторы не дают денег», – говорит CEO Startup.Network Александр Сорока. Семиков подтверждает: «Мы хотели привлечь крупных инвесторов, но они говорили, что стартап был очень маленьким».
С тех пор компания значительно выросла и к концу 2022 года планирует получить $11 млн дохода. Сейчас стартап ищет инвестора для раунда А на $10–15 млн. Потенциальные инвесторы рассматривают оценку стартапа в $50–60 млн, говорит Семиков.
Оценку от $50 до $100 млн назвали и украинские инвесторы. «Показатели и идея стартапа интересны», – говорит Сорока.
Рынок биотех-стартапов
Инвестиции в венчурные стартапы в области биотехнологий подскочили с $60 млрд в 2019 году до более чем $110 млрд в 2021 году, по данным Crunchbase.
Фонд Andreessen Horowitz, например, выделил на эту нишу $1,5 млрд. «Важнейшие компании в последующие десятилетия будут созданы именно в сфере биологии и медицины», – пишут партнеры Andreessen Horowitz.
Долгое время инвесторы обходили сферу биотехнологий – считали, что наука не может быть бизнесом, и не понимали, как работать с ней.
Шагом назад стал кейс Элизабет Холмс, основательницы стартапа Theranos. Холмс привлекла около $900 млн для разработки никогда не работавшей технологии быстрого анализа крови. Теперь ей грозит 20 лет тюрьмы.
Что означает для глобального биотеха обман Холмс? Большая придирчивость со стороны инвесторов. «Все инвесторы проверяют компанию, – говорит Семиков. – Но, в отличие от Theranos, у нас нет нереалистичных обещаний, а есть простая и понятная бизнес-модель».
Кроме маркетплейса в ближайшие два года Семиков также хочет начать разработку собственных диагностических тестов на определение рака на ранних стадиях, а в будущем планирует начать поиск нового лекарства от рака. По его мнению, биообразцы помогут вылечить рак или сделать его контролируемым хроническим заболеванием.
Примечание: в заголовке изменили фразу «продает раковые клетки» на «продает услуги по сбору раковых клеток», ведь это точнее отражает сущность бизнеса.
Вы нашли ошибку или неточность?
Оставьте отзыв для редакции. Мы учтем ваши замечания как можно скорее.
