Недавно мы опубликовали рейтинг «30 до 30», в который вошли молодые и амбициозные украинские трендсеттеры. Теперь мы рассказываем их истории глазами репортера Forbes, которой еще нет 20. Интервью с Ириной Шибой, исполнительным директором Фонда DEJURE.
Одна из участниц украинского списка трендсеттеров «30 до 30», Ирина Шиба, 28, прошла бакалавриат в Университете Шевченко, но не смогла поступить в магистратуру – отказалась давать взятку. Поэтому высшее образование по специальности «Экономика и право» она заканчивала в Роттердаме, Варшаве и Болонье.
Шиба возглавляет Фонд DEJURE, миссия которого – помочь установлению верховенства права в Украине. Команда работает над внедрением судебной реформы и эффективного судопроизводства для бизнеса, улучшением уровня правового образования. Направление, которым Шиба занимается лично, – правосудие, дружественное к детям.
Недоверие к судопроизводству – главное препятствие для экономического роста в Украине, в один голос говорят иностранные и отечественные инвесторы. Способен ли общественный сектор изменить ситуацию к лучшему несмотря на сопротивление политической системы, построенной не по правилах, а на понятиях?
Forbes публикует сокращенную и отредактированную для ясности версию интервью.
Какой твой главный вызов?
Мне болит несправедливость. Убийство Екатерины Гандзюк, Кирилла Тлявова и изнасилование Нелли Погребицкой – это последствия коррумпированной судебной системы. Ведь преступники не боятся, что они понесут наказание. Поэтому многие из нас не чувствует себя в безопасности. Ежедневно мы узнаем об очередном одиозном и политическом решении судов.
Такое впечатление, что суды бесконечно играют в игру Hold my beer и говорят друг другу: «Подожди, я могу хуже».
И это заставляет работать.
На персональном уровне мне иногда сложно из-за ощущения, что я на своей позиции рано. Но когда я не вижу никого, кто готов брать ответственность, ее беру я. На профессиональном уровне, наш вызов – убедить депутатов принять законы, которые позволят очистить органы судебной власти от нечестных и политически зависимых судей.
Во что ты веришь? Что цепляет и заставляет работать и дальше?
Я верю в Украину. Верю, что мы сможем преодолеть все вызовы и в конце концов гордиться страной, в которой живем. Но реформы не делаются одной революцией или одним правительством. Процесс их продвижения и удержания постоянный, это понимание помогает не опускать руки.
Три любимых книжных персонажа с детства?
Алиса Селезнева, которая путешествовала во времени и космосе в книгах Кира Булычева. Эта невероятно крутая девушка могла все – выиграть в шахматном турнире, полететь в космос, раскрыть преступление, решить сложную задачу по математике. Поэтому с детства у меня не было стереотипов, что как девушка я что-то не могу делать. Наоборот, я смогу все, что захочу, если постараюсь.
Второй – Джордж Плейтен из «Профессии» Айзека Азимова, который учился по книгам в мире, где все знания записывали людям через флешки: он не переставал учиться. Меня он научил важности lifelong learning и критического мышления. И Гермиона Грейнджер из «Гарри Поттера» как девушка, которая всем интересуется, все время учится и постоянно спасает мир. Меня до сих пор не покидает восхищение новичка, который задает вопрос: «А почему так?» и ищет на него ответ.
Кто и что повлияло на становление? Почему именно гражданский сектор и правосудие?
Сначала, видимо, повлияло «галицкое воспитание»: семья, ценности и культура, в которой росла. Впоследствии трудности, с которыми столкнулась во время обучения в Украине, а затем опыт образования в ЕС после Революции Достоинства. У меня не возникло желания переехать. Наоборот, возникло желание сделать в Украине так же, как в ЕС.
Почему ты начала заниматься восстановительным правосудием и что это такое?
Я пришла в Фонд DEJURE в 2016 году, потому что для меня как юриста было понятно, что без судебной реформы все остальные реформы окажутся под угрозой. Организация как раз начинала проект по развитию правосудия, дружественного к детям. Поэтому я начала помогать и с ним.
Восстановительное правосудие – это подход, который используют, чтобы сделать правосудие более дружественным к детям, совершившим преступления.
Восстановительное правосудие дает подросткам возможность взять на себя ответственность за содеянное, примириться с потерпевшими и вместе с ними решить, как лучше справиться с последствиями и возместить ущерб. Оно дает пострадавшим ответ на вопрос: «Почему со мной такое случилось?», а нарушителям – возможность извиниться.
Ирина Шиба на фоне Конституционного суда Украины. Фото Анна Наконечная
А сейчас по-другому?
Если ты не хочешь убирать в комнате, то прячешь грязные вещи в шкафу или под кроватью. Это можно сравнить с тем, что часто делает с детьми правоохранительная система. Задачей наказания является предупреждение новых преступлений. Но действительно ли закрытие ребенка на шесть лет сначала в детской колонии, а затем во взрослой, с грабителями и убийцами, в изоляции, без надлежащего обучения, поможет исправиться и развиваться?
За первый год программу прошли более 50 детей. Какие показатели по проекту сейчас и что дальше?
Программа работает в пилотном режиме более двух лет, и за это время через нее прошли около 200 детей. Один из моих самых больших поводов для гордости – это то, что программа работает практически без привлечения средств общественных организаций или доноров: сейчас услуги медиаторов покрываются из государственного бюджета и с помощью Координационного центра по безвозмездной правовой помощи. Общественные организации теперь приобщаются к дальнейшей ресоциализации несовершеннолетних и оказывают им психологическую поддержку, и очень важно, чтобы это делали не только они.
Следующим шагом для непрерывной работы программы должно быть ее закрепление в законе. Министерство юстиции готовит комплексный закон о правосудии, дружественный к детям, который будет регулировать и другие вопросы взаимодействия детей с законом: в качестве свидетелей или жертв, не только как нарушителей. Медиация в рамках программы восстановительного правосудия помогает сторонам решить конкретный конфликт и выяснить, почему ребенок совершил это преступление, но не помогает разрешить проблемы, по которым он это сделал. Общественные организации и бизнес также могут присоединиться к поддержке этих детей уже после прохождения программы.
Не возникало ли ощущения, что страна живет вопреки всему, во что ты веришь?
Возникает ощущение «как будто Бог где-то наказывает нас за что-то». Однако мы молодая демократия. Демократические процессы в США и Европе строились веками, получить все и сразу не получится. Я не хочу создавать иллюзию, что то, что мы делаем, легко и весело. Это было бы очень легким способом призвать всех работать с нами, как в «Томе Сойере»: заплатите нам за то, чтобы покрасить с нами забор. Ты делаешь это не для себя, не для того, чтобы попасть в список Forbes, как бы это приятно ни было, а для того, чтобы увидеть реальные изменения в Украине. Для себя и для людей, с которыми живешь.
Поэтому очень помогает «держаться вместе и подставлять друг к другу плечо»: поддержка команды и неравнодушных граждан, доверие и возможность проявить слабость. Я выстраиваю здоровую атмосферу в команде и на собственном примере пытаюсь показать, что иметь эмоции, балансировать между работой и личной жизнью, т. е. оставаться человеком, нужно. Только так можно работать эффективно.
Получается держать баланс?
Плохо, на самом деле. В 2019-м встретилась со своим другом в Берлине, и, заговариваясь, сказала: «Everything is fine with my work-job balance». Пытаюсь добавить немного «жизни» к этому: помогает собака, которая встречает улыбающейся мордочкой, занятия кикбоксингом, обучение новому, проекты, не связанные с судами, культурные мероприятия или просмотр сериалов на выходных.
Главные положительные и отрицательные сдвиги в прошлом году в судебной системе? На что удалось повлиять и что в первую очередь необходимо сделать дальше?
Отрицательные – связаны с невыполнением требований международных партнеров. Основное требование ЕС и МВФ – это ликвидация и реорганизация ОАСК и очистки Высшего совета правосудия от нечестных судей.
ВСП систематически отмазывает нечестных судей и наказывает независимых, помог судьям Майдана остаться на должностях и из-за блокирования конкурса в квалификационную комиссию судей фактически создал кадровый голод в судейском корпусе.
Нам надо начать с головы и сформировать два независимых органа – ВСП и ВККС, которые будут проверять судей на добродетель, уволят тех, кто совершал или совершает нарушение, и наберут на их места честных профессионалов. Для этого сначала нужно создать независимую комиссию с международными экспертами, которая провела бы проверку на добродетель членов судейских органов.
DEJURE также работает над внедрением эффективного правосудия для бизнеса. Как развивается ситуация сейчас?
Недавно ВР приняла в первом чтении законопроект о реформе третейских судей, который разрабатывали с участием наших экспертов. Он создает для бизнеса альтернативу государственным судам. Бизнес может сам указывать, кто будет судьей в их деле заранее, выбирать тех арбитров, которым они доверяют. Если этот закон будет принят во втором чтении, это будет шаг навстречу бизнесу.
Я пришла в Фонд DEJURE в 2016 году, потому что для меня как юриста было понятно, что без судебной реформы все остальные реформы окажутся под угрозой. Фото Анна Наконечная
По исследованию ЕБА, недоверие к судопроизводству стало главным препятствием для прямых иностранных инвестиций. Похоже на ситуацию, когда нужно вызвать десант. Кого звать на помощь?
Запустить механизм замены нечестных судей могут только президент и парламент путем принятия законопроектов. Но их политическая воля зависит от запроса, который формируют избиратели, инвесторы и бизнес. Очень важно, чтобы бизнес, которому нужны справедливые суды для защиты имущества и инвестиций, присоединился к формированию этого запроса.
Олигархам было выгодно держать коррумпированные суды ради рейдерства и защиты этих незаконно приобретенных состояний. Время присоединиться честному бизнесу, который тяжким трудом зарабатывал свое состояние.
Обещанное президентом в речи на Новый год благосостояние для граждан невозможно без экономического роста и инвестиций. А инвестиции не приходят из-за недоверия к судопроизводству. Олигархам было выгодно держать коррумпированные суды ради рейдерства и защиты этих незаконно приобретенных состояний. Время присоединиться честному бизнесу, который тяжким трудом зарабатывал свое состояние.
Довольны ли вы уровнем дохода в секторе, в котором «нельзя заработать»?
Мне когда-то дал очень хороший совет Глеб Вышлинский: «Общественные активисты или организации не должны быть бедными». Если мы продвигаем идеи прав человека и его защиты, так это в том числе о праве на достойную оплату труда.
Ирина Шиба через 10 лет?
В первую очередь, человек, за которого мне не стыдно. Я хотела бы написать книгу о правосудии, дружественном к детям, возможно, преподавать в университете. Я точно хочу заниматься государственной политикой, но не обязательно в общественной организации или парламенте, а там, где буду наиболее эффективной.
Вы феминистка?
Я даже на сайте организации попросила это дописать. Еще несколько лет назад я боялась себя так называть: во-первых, это слово было разновидностью «насмешливой брани», а во-вторых, мне казалось, что я недостаточно делаю, чтобы так себя называть. Легко быть феминисткой, когда ты стоишь на плечах Рут Гинзбург или активисток первой волны, которых бросали в тюрьму.
Очень важно это слово не демонизировать и показать, что проблемы, с которыми сталкиваются девушки, еще не исчерпаны, так же, как и дискриминация других групп. Я продвигаю феминистическую повестку дня по поводу равного доступа к правосудию, а как руководитель организации слежу за равным доступом к вакансиям и возможностям в организации как для мужчин, так и для женщин.
Деньги для…?
Мне – чтобы покупать корм собаке, путешествовать и учиться. DEJURE – чтобы нанимать профессионалов, привлекать юристов и аналитиков, которые борются с коррумпированными судьями, создавать образовательные материалы для детей и учебные программы для университетов.
Люди, с которыми мы боремся, имеют гораздо большие ресурсы для того, чтобы контролировать медиа и нанимать лучших PR-специалистов, которые смогут отмывать репутацию или продвигать их месседжи. Нам нужны деньги, чтобы иметь возможность конкурировать в этой войне за медиаполе, внимание и адженду. Чтобы иметь возможность проводить расследования, привлекать судей к ответственности, бороться с этой коррумпированной машиной.
Вы нашли ошибку или неточность?
Оставьте отзыв для редакции. Мы учтем ваши замечания как можно скорее.
