30 лет украинского бизнеса. Какими мы были, как стали теми, кто мы есть, — Forbes рассказывает о том, как из руин советского строя прорастали инициатива, изобретательность, деловая хватка украинских предпринимателей. Один год — одна история, один урок. 2009 год
«Антиколлекторы», «защитим от банков», «избавим от кредитного рабства» – такими объявлениями запестрели столбы и остановки общественного транспорта. В 2009 году бум кредитования превратился в тыкву. Банки столкнулись с массовыми неплатежами, тоннами судебных дел и расцветом бизнеса «решал».
«Адвокаты, судьи, правоохранители – все работали против банков-«кровопийц», – вспоминает Борис Тимонькин. В 2009-м он был одним из самых уважаемых финансистов страны и возглавлял Укрсоцбанк, накануне кризиса купленный итальянской UniCredit Group.
Полуторакратная девальвация гривни к доллару больно ударила по валютным заемщикам. В 2009-м больше половины выданных кредитов были номинированы в валюте. Платежи по ним подскочили, купленная в долг недвижимость обесценилась, и ее продажа не спасала от кредиторов.
В Укрсоцбанке две трети кредитного портфеля были валютными. Банк был одним из лидеров по их объему – наряду с Укрсиббанком и Райффайзен Банком.
Владельцы сети ресторанов «Пузата хата» получили перед кризисом в «Укрсоце» $70 млн. Они обратились в банк за отсрочкой по выплатам и снижением ставки. Жаловались на снижение выручки. Генеральный менеджер банка Джанни Франко Папа, рассказывает Тимонькин, отказал и посоветовал заемщикам найти партнера с деньгами. Те ушли ни с чем, а банк поднял ставку.
В феврале «Пузата хата» и несколько других заемщиков «Укрсоца» перестали платить. Суд объявил компанию банкротом из-за долга перед поставщиком продуктов. «Укрсоц» в перечень кредиторов не попал, дошел до Верховного Суда, но проиграл. Рестораны сети до сих пор работают, даже вывеску не поменяли, возмущается Тимонькин.
Должники использовали процедуру банкротства, чтобы под видом долгов вывести активы в пользу связанных лиц, вспоминает советник адвокатской фирмы Sayenko Kharenko Алексей Колток, который в 2009-м работал в Универсал Банке. Отдельным жанром стало, по его словам, оспаривание кредитных договоров, залогов и поручительств. Суды легко признавали договора недействительными из-за мелких недочетов в документах. Верховный Суд обычно такие решения отменял, но задача-минимум – затянуть взыскание задолженности – успешно достигалась.
Большинство корпоративных должников не возвращали деньги сознательно, вспоминает зампред Райффайзен Банка Наталья Гурина, которая в 2009 году возглавляла департамент корпоративных рисков. В память ей врезался кейс агрокомпании из Николаева, которая пыталась избавиться от кредита через суд Молдовы и попутно взыскать с банка ущерб на $20 млн. Когда «Райффайзен» обновлял свои политики после 2009-го, вспоминает она, было очень трудно найти юристов для сотрудничества – почти в каждой юрфирме были те, что вели судебные дела против банков.
В борьбе должников с кредиторами победили первые. Нацбанк амортизировал удар, выдав стабкредиты одним банкам, одобрив национализацию других (Укргазбанк, Родовид Банк, банк «Киев») и обанкротив третьи (Укрпромбанк). В долгосрочном плане проблема была заморожена, но не решена. Критически низкое качество кредитных портфелей дало о себе знать в 2015-м, резюмирует Тимонькин. Во время банкопада с рынка ушло больше половины кредитных учреждений.
Вы нашли ошибку или неточность?
Оставьте отзыв для редакции. Мы учтем ваши замечания как можно скорее.
