30 лет украинского бизнеса. Какими мы были, как стали теми, кто мы есть, — Forbes рассказывает о том, как из руин советского строя прорастали инициатива, изобретательность, деловая хватка украинских предпринимателей. Один год — одна история, один урок. 1992 год
У реформ конца 1980-х – 1990-х годов в Центральной и Восточной Европе был вдохновитель, о котором сегодня мало говорят, и идеология, которую почти забыли. Постсоветские реформаторы не продвинулись бы ни на шаг, не будь перед ними примера Маргарет Тэтчер с ее верой в «народный капитализм». Реализованная Тэтчер программа денационализации, а проще говоря, продажи муниципального жилья, стала прообразом самой популярной украинской реформы – массовой приватизации жилья.
Киевские риелторы любят рассказывать байку о том, как в начале 1990-х собственница одной-единственной комнаты в коммуналке сумела обменять ее на двухкомнатную квартиру с хорошим ремонтом в центре. У владелицы была «золотая акция» – ее комната была последней в расселяемой коммунальной квартире и она год трепала нервы риелтору, который уже заплатил деньги ее соседям.
«Нетипичная ситуация, – комментирует эту историю основатель портала о недвижимости Domik.ua Виталий Котенко, который тогда работал риелтором. – Люди хватали все, что предлагали, и были рады отдельным квартирам на жилмассивах», – рассказывает он. Свой путь в новой профессии он начал с обмена маминой квартиры в ведомственном доме на две меньшие.
До того как летом 1992 года Верховная Рада приняла закон о приватизации жилья, у обитателей государственных квартир не было лучшего способа улучшить жилищные условия, чем обмен (покупка кооперативного жилья – отдельная история). Приватизированные квартиры стало можно продавать и покупать, вспоминает Владимир Школьник, который заработал первый капитал на расселении коммуналок. В 2021 году Forbes оценил его состояние в $180 млн.
Одной из главных задач некоторых риелторов, которые занимались расселением коммуналок, было не допустить общения покупателя с продавцами, чтобы они не договорились самостоятельно, вспоминает Котенко. На расселении одной коммуналки, по словам Школьника, можно зарабатывал несколько тысяч долларов.
Бухгалтер готовит к выдаче пачки купонов, 1992 год. Фото Getty Images
В начале 1990-х бывшие коммуналки оказались для состоятельных украинцев едва ли не единственной возможностью переехать в просторную квартиру в центре города. «Квартир больше 80–90 кв. м практически не существовало, – рассказывает Котенко. – Если человек хотел 200 «квадратов», то он упирался в расселение коммуналки».
Работу риелторов упрощало то, что люди устали от коммунального житья. Отдельная квартира была заветной мечтой каждого советского человека. «Я ежедневно ходил по коммуналкам и спрашивал жильцов: «Расселиться хотите?» – вспоминает Котенко. – Они мне говорили, где желают новую квартиру». Он выбирал коммуналки в красивых «царских» домах. Они требовали капитального ремонта, потому что все помещения были в ужасном состоянии. «Там было по 12–16 электрических щитков на один туалет или кухню», – вспоминает основательница агентства недвижимости «Кияни» Елена Полховская. На состояние окон и дверей покупатели, по ее словам, внимания не обращали – были важны локация и общее состояние дома.
Обмен рублей на купоны, 1992 год.
Передвижная спутниковая станция PTT, 1992 год.
Митинг в Крыму, 1992 год.
Цены на квартиры определялись хаотично и менялись часто, вспоминает Школьник. По словам руководителя департамента стратегического консалтинга компании UTG Константина Олейника, все зависело от того, сколько хотел продавец и готов ли на такую цену покупатель. Лига экспертов Украины оценивает стоимость квадратного метра в Киеве в 1992 году в $160. В 1993 году она выросла почти на 10%, а через 10 лет – в 2,3 раза.
В отличие от большинства других экономических реформ, приватизация жилья ни разу не останавливалась и была практически доведена до конца. По данным Госкомстата, только в 1993–1994 годах было приватизировано более 1 800 000 квартир. К 2018 году в собственности государства осталось 0,5% всех квартир и одноквартирных домов.
ПриватБанк начинается
«Первым офисом банка стали несколько комнат в общежитии техникума, где когда-то работал Сергей Тигипко. Его директор помог бывшему подчиненному. В помещениях работали маляры и пахло краской.
В арендованных комнатах раньше находились склады. Их расчистили от хлама, кто-то притянул арматуру с дачи, чтобы, согласно требованиям НБУ, «сварить» клетку банковского хранилища. Вадим Пушкарев выпросил у родителей новый, еще не распакованный холодильник «Днепр», чтобы отблагодарить нужных людей в Нацбанке.
Банку был необходим телефонный номер – тогда дефицит. Проблему решили оригинально. В полуподвальном помещении работал обувщик. У него телефон был. Тигипко договорился с обувным мастером, что какое-то время номер будет спаренным. «Мы с ним договорились, кто берет трубку на сколько гудков. Он выполнял свои обязательства, мы тоже», – улыбается Тигипко. Иногда клиенты банка неожиданно для себя дозванивались в обувную мастерскую».
Из книги Андрей Яницкий, Грехем Стэк, «Приватная история: Взлет и падение крупнейшего частного банка Украины», Брайт Букс, 2018
Вы нашли ошибку или неточность?
Оставьте отзыв для редакции. Мы учтем ваши замечания как можно скорее.
