Чуть больше года назад, 1 июля 2020 года, ушел в отставку глава Национального банка Украины Яков Смолий. За это время с регулятором произошли трансформации, которые можно резюмировать одним предложением: Нацбанк становится банкоцентричным
Новий номер Forbes Ukraine: 202 найбільші приватні компанії та 303 ефективних СЕО. Замовляйте та отримуйте два журнали за ціною одного!
Отставка Смолия вышла громкой. Он объяснил свой уход давлением со стороны команды президента. Украине пришлось отказаться от уже согласованного с инвесторами размещения еврооблигаций на $1,75 млрд. Деньги привлекли, но чуть позже.
Смолия сменил CЕО государственного Укргазбанка Кирилл Шевченко. Кадровый банкир, до 2006 года он работал в банке «Финансы и Кредит», потом три года возглавлял Государственное ипотечное учреждение. В 2010–2012 годах владел Терра Банком, который продал донецкому бизнесмену Руслану Цыплакову. Во время «банкопада» и «Финансы и Кредит», и Терра Банк обанкротились.
«Институциональность», «процедуры», «преемственность политик» – красивые и правильные термины. Но политика и восприятие центрального банка любой страны во многом определяются тем, кто его возглавляет.
На одной из первых встреч с пятью «старыми» замами Шевченко раскритиковал политику и действия предшественника. «Нацбанк делал все неправильно» – не лучший посыл для поднадзорных банкиров, которые, конечно же, быстро узнали и о встрече, и о ее содержании. Из пяти замов через два месяца остались двое.
Что изменилось в НБУ за год
Сперва о хорошем. Нацбанк не поменял монетарную политику, которая осталась предсказуемой. Аналитики, банкиры и бизнес, как и раньше, могут точно прогнозировать решения НБУ по учетной ставке. Не пошел навстречу бывшим владельцам ПриватБанка, пытающимся отсудить банк у государства. Не стал оттягивать с реформой небанковского сектора – очисткой рынка от сомнительных финансовых и страховых компаний. Продолжил – хотя и с задержкой – внедрять новые нормативы (Net Stable Funding Ratio – первый новый норматив за три года) и требования к капиталу. Возобновил свернутое в начале пандемии стресс-тестирование банков.
Эмиссия? Есть вопросы. Сам Шевченко заявлял, что против «количественного смягчения» (в Украине это эвфемизм для массовой, даже бесконтрольной печати денег). Однако эмиссия была – только через рефинансирование, т.е. кредитование, банков НБУ за год напечатал более 76 млрд грн. Объемы такого кредитования увеличились в 12 раз – с 7 млрд до 83 млрд. Особенно сильно печатали в конце 2020 года, когда Минфину нужно было перекрыть дефицит бюджета. На помощь пришли госбанки, которые на кредиты от НБУ купили облигаций внутреннего госзайма.
Что еще? Нацбанк, пускай нехотя, но пошел навстречу банкам, просившим снизить требования к кредитным рискам, а проще говоря, дать возможность кредитовать финансово слабых заемщиков деньгами не акционеров, а вкладчиков. Нацбанк снизил требования к оценке рисков муниципальных облигаций, кредитов госагентств (читай: Укравтодора), кредитов на «зеленую» энергетику, кредитов крупных бизнес-групп. В перспективе такие решения могут обернуться тем, с чем Шевченко при вступлении в должность обещал бороться, – ростом неработающих кредитов. Именно они были причиной «банкопада» 2014–2016 годов, когда рынок покинуло более 100 из 182 банков.
Кадровые решения. Осенью 2020-го стало известно о разногласиях между Шевченко и его первым заместителем Катериной Рожковой. Конфликт быстро перерос в публичный – чуть ли не впервые в истории НБУ открыто враждуют два первых лица. За девять месяцев они так и не помирились. Не помогли и публичные окрики из Офиса президента.
Кроме трех заместителей главы, в два первых месяца работы Шевченко НБУ покинули руководители девяти департаментов и управлений. А в конце июня 2021-го, как раз через год после отставки Смолия, об уходе заявили более десятка менеджеров – начальников департаментов и управлений и их заместителей. Как они это объясняют? Нацбанк становится авторитарным. Начальство вмешивается в работу комитетов – читай: указывает сверху, что делать. К мнению и позиции не прислушиваются. Армейский подход к менеджменту, общепринятый в украинских банках.
«Замена коллегиальности директивным принятием решений, по нашему мнению, недопустима в работе Национального банка Украины», – написал один из участников конфликта.
Это однозначно риск для НБУ. Профессиональное суждение, экспертные дискуссии, коллегиальное принятие решений (не просто большинством, а всеми участниками) – в этом направлении движутся центробанки во всем мире. Это, как минимум, помогает быстро реагировать на кризисы и неожиданности – банковский и финансовый рынки постоянно меняются.
Отношения с международными партнерами далеки от идеала. В риторике представителей МВФ зазвучали опасения, что Нацбанк теряет независимость.
Стал ли Нацбанк более зависим от власти – читай: от Офиса президента? По сравнению с НБУ времен Гонтаревой, пожалуй, да. С Нацбанком Смолия – трудно сравнивать. В конце концов, в первые полгода 2020 года НБУ делал то, что публично озвучивал Зеленский.
Итак, какие произошли изменения? Рост рефинансирования банков. Отзывчивость к их пожеланиям. Менеджмент в стиле украинского банкинга. Как это резюмировать одним предложением? Нацбанк становится банкоцентричным. Или так: НБУ превращается в банк.
Но слово «банк» в названии НБУ – только дань традиции. Функции и задачи Центробанка другие – обеспечение низкой инфляции, финансовой стабильности, поддержка экономического роста. Кредитование банков – лишь одна из 30 его вспомогательных функций. Перекос в эту сторону чреват неприятными сюрпризами во всем остальном.
Вы нашли ошибку или неточность?
Оставьте отзыв для редакции. Мы учтем ваши замечания как можно скорее.
