Совместное решение президента Байдена и канцлера Меркель о снятии барьеров на пути реализации проекта «Северный поток-2» часто воспринимается как предательство Украины и катастрофа национального масштаба. Если убрать словесную шелуху и оценить реальное положение дел, такие выводы явно преувеличены. Более того, они мешают адекватно осмысливать ситуацию и находить решения проблем, которые реально должны беспокоить экономическое и политическое руководство страны.
Amazon інвестує мільярди доларів у ШІ, роботів та машинне навчання. Якими принципами й правилами керується компанія?
Дізнайтеся вже 22 листопада на Forbes Tech 2024. Купуйте квиток за посиланням!
Кризис – это возможность
«Кризис» по-китайски – 危机 (вэйцзи). Это слово состоит из двух иероглифов. Первый, 危 (вэй), можно переводить как «опасность», «обрыв» или даже «находиться при смерти». Одним словом, очевидная опасная ситуация, грозящая тяжелыми последствиями.
Второй иероглиф, 机 (цзи), имеет более широкое значение и может переводиться как «переломный момент», «начало, корень», «удобный случай, подходящий момент», а также как «тайна, секрет» или «ловкость, гибкость, находчивость, быстрота».
С первым иероглифом в переводе на газовый язык все ясно. Запуск «Северного потока-2», несомненно, создает тяжелую ситуацию для украинской экономики, хотя, справедливости ради, это можно и нужно было предвидеть. Строительство Кремлем обходных газопроводов на протяжении последних 15 лет активно обсуждалось на разных форумах и ни для кого не являлось секретом. Не являлась секретом и цель этих проектов – нанести экономический ущерб Украине, особенно после аннексии Крыма и вторжения на Донбассе. Даже если война называется гибридной, наивно ожидать, что противник будет дарить тебе пряники, а не вонзать шипы под ногти.
То, что украинским властям удалось сдвинуть запуск нового газопровода на несколько лет, можно считать огромным успехом: страна получила передышку для адаптации к новым обстоятельствам. Заключенное в декабре 2019 года соглашение о пятилетнем транзите российского газа четко обозначило пределы временного затишья. Только очень наивными людьми оно могло восприниматься, как долгосрочное решение. Треть этого срока уже прошла, а Украина, к сожалению, даже не готова обсуждать, каким образом и что нужно менять в экономических реалиях.
Потеря времени – самая серьезная ошибка украинских властей, которая отчетливо высвечивает то, что второй иероглиф не принимается во внимание. О какой гибкости, находчивости или быстроте можно говорить, когда все разговоры идут о том, как бы попытаться повернуть реку вспять и остановить коварный проект Кремля. Конечно, украинские дипломаты не должны опустить руки и молча смотреть на происходящее. В их арсенале есть небольшой набор возможных шагов, который может, если говорить честно, продлить отсрочку, но не обыграть Кремль в этой партии. Этими мерами нужно пользоваться. Но убеждать себя и окружающих в том, что «Северный поток-2» еще можно остановить, я бы не советовал. Вероятность такого сценария катастрофически мала, а цена бездействия в случае его провала со временем будет только возрастать.
Давайте посчитаем
Насколько тяжелы экономические последствия запуска «Северного потока-2» для Украины? На мой взгляд, прямые потери не настолько страшны, чтобы говорить о грядущей катастрофе (лучше обсуждать, как с ней бороться!). Украина перестанет получать платежи за транзит, которые не превышают $1,3 млрд в год или $325 млн в квартал. Именно на такую сумму уменьшится сальдо текущих операций платежного баланса. Эта сумма вполне укладывается в колебания экспорта и импорта, связанные с изменением мировой рыночной конъюнктуры: за последние пять лет квартальное сальдо текущих операций изменялось в диапазоне от минус $3,7 млрд до плюс $2,0 млрд.
За последние пять лет экспорт украинских товаров и услуг устойчиво рос, и с начала 2019 года он превышает $15 млрд в квартал. Речь идет о потере немногим более 2% экспортных доходов. Называть это катастрофой у меня язык не поворачивается.
Кроме прямых потерь, есть, безусловно, потери непрямые. Речь о возможности поддержания газотранспортной системы (ГТС) в рабочем состоянии при отсутствии постоянного давления газа, идущего с востока на запад, и о необходимости существенных вложений в модернизацию ГТС в случае прекращения транзита.
Хотя высокопоставленные чиновники утверждают, что украинская ГТС будет работать даже при полном прекращении транзита российского газа (мол, было проведено компьютерное моделирование такой ситуации), полной уверенности в этом у меня нет. Нет, следовательно, и уверенности в том, что в такой ситуации газоснабжение всей страны будет бесперебойным даже в самые суровые морозы. Это значит, что должны быть идентифицированы «слабые места», в которых должны быть созданы альтернативные источники энерго- и теплоснабжения и проведена большая работа по переводу бытовых и промышленных потребителей с газа на электричество. Сколько это может стоить? Наверное, есть эксперты, готовые дать необходимые расчеты.
Что делать?
Первая проблема, решение которой предстоит гарантировать, – стабильное обеспечение Украины газом. Она распадается на две – внутренняя добыча и импорт.
В том, что касается внутренней добычи, главным тормозом является матрешечная структура газодобывающих компаний, контролируемых государством (Нафтогаз – Укргазодобыча – Добывающая компания) и, как следствие этого, наличие конфликта интересов между добывающими и импортирующими подразделениями «Нафтогаза» и отсутствие заинтересованности менеджмента в наращивании добычи. Я бы предложил выделить газодобывающие компании из состава «Нафтогаза» и либо приватизировать, либо передать их в управление четырех добывающих компаний.
Следующим шагом должно стать введение требования обязательной продажи не менее 50% добываемого в Украине газа на биржевых площадках и, на этой основе, полная либерализация цен на газ, а также немедленная продажа всех имеющихся в собственности государства лицензий на газовые месторождения через инвестиционные торги (с обязательствами обеспечения добычи) по системе голландского аукциона (снижение цены). Очевидным результатом станет расширение конкуренции.
В отношении импорта я вижу только одну реальную возможность улучшения ситуации – попытаться обеспечить приход в Украину (и, возможно, транзит в Европу) газа из Средней Азии, Казахстана и Азербайджана. Кремль и «Газпром» будут изо всех сил противиться реализации этой идеи, но здесь у Украины есть неплохой шанс «взять Кремль в клещи» – союзниками в реализации этого проекта с одной стороны, может стать Казахстан, являющийся членом ЕврАзЭс, который может требовать от «Газпрома» равных условий по доступу к российской ГТС, с другой стороны, Украина может найти поддержку со стороны потребителей газа в Центральной и Восточной Европе (Венгрия, Словакия, Болгария, Австрия). Если цена этого газа с учетом транспортировки окажется ниже того, что может предложить «Газпром», продвигая газ через «Северные» и «Турецкий» потоки, то лидеры этих стран могут оказать достаточное давление на Германию, используя ту же самую экономическую аргументацию, чтобы та давила на Путина, добиваясь открытия российской ГТС для транзита газа через Россию и Украину из третьих стран. Есть чем заняться украинским дипломатам! Особенно, если политики согласятся на передачу управления украинской ГТС международному консорциуму.
Вторая проблема касается сохранения украинской ГТС, как функционирующей системы. Очевидно, что сохранение работоспособных мощностей ГТС в направлении с востока на запад на нынешнем уровне (145 млрд.м3 в год) даже при нынешних объемах транзита (40 млрд.м3 в год) представляется бессмысленным, если Украине не удастся достичь соглашения о транзите газа, добываемого в Средней Азии, Казахстане и Азербайджане через Россию. Переговоры о «южном» транзите будут идти параллельно с переговорами с «Газпромом» о продлении существующего соглашения о транзите газа через Украину (что было обещано Байденом и Меркель), и позиция украинских переговорщиков должна быть очень жесткой: если у Магистральных газопроводов Украины (МГУ) в любой момент времени не будет контракта с «Газпромом» на следующие пять лет, то МГУ приступает к безвозвратному сокращению своих мощностей. Хотя Международное энергетическое агентство прогнозирует очень слабый рост потребления газа в Европе (в пределах 5% на следующие 20 лет), этот же прогноз предполагает, что внутренняя добыча газа в Европе будет быстро снижаться, освобождая место импорту. Было бы странно, если бы «Газпром» упустил такую возможность, а, следовательно, (памятуя о тяжелой судьбе «Северного потока-2») он может предпочесть сохранить украинский транзит, а не продвигать строительство еще одного обходного газопровода.
Неизбежное сокращение мощностей украинской ГТС и ее модернизация потребуют серьезных затрат, и здесь открывается еще одно направление для украинской дипломатии – в рамках разблокирования «Северного потока-2» Германия могла бы выступить инвестором не в мифические мощности альтернативной энергетики (если эти мощности будут экономически привлекательными, инвесторы найдутся), а в проекты, связанные с поддержанием работоспособности украинской ГТС.
Выводы
Незнание китайского языка может дорого обойтись Украине. Жалобы на предательство и невнимание Запада к интересам Украины, или акцент на первом иероглифе, приведут к тому, что бесценное время будет упущено, и возможности, на которые намекает второй иероглиф, будут безвозвратно упущены.
Любой экономический кризис, независимо от его причин, ведет к адаптации экономики к новым условиям. Если адаптация проходит быстро, позитивный эффект очень быстро перевешивает потери, которые экономика понесла во время кризиса. Если же адаптация идет медленно и спотыкается о нежелание/неспособность властей предпринять необходимые и адекватные шаги, то кумулятивные потери экономики будут и дальше расти, сохраняя в головах многих ощущение продолжающегося кризиса.
Вы нашли ошибку или неточность?
Оставьте отзыв для редакции. Мы учтем ваши замечания как можно скорее.
