Более чем за год российско-украинской войны в Украине вызрело новое поколение милитарных стартапов. Однако делать бизнес на разработках могут в лучшем случае единицы. Руководитель IT-направления «Аэроразведки» Руслан Прилипко о том, почему сегодняшний бум MilTech может и не создать украинских гигантов оборонных технологий.
«Развитие военных технологий – приоритет государства», – повторяет в интервью глава Минцифры Михаил Федоров. На практике же ВСУ в реальных боевых условиях испытывают целый «зоопарк» технологий – от решений международных Palantir и SpaceX до написанных волонтерами программ. Одна из крупнейших в последней категории – система ситуационной осведомленности Delta от Центра инноваций при Минобороны, идею которой предложили волонтеры «Аэроразведки». Официально Кабмин разрешил использовать ее в ВСУ с февраля 2023 года. Неофициально – Delta «в строю» уже шестой год.
Почему этого недостаточно для цифровизации армии? Об условиях, при которых в Украине появится действительно крупный MilTech-бизнес, самых нужных инновациях для ВСУ и экспорте Delta Forbes пообщался с руководителем IT-направления «Аэроразведки» Русланом Прилипко.
Forbes публикует отредактированную и сокращенную для ясности версию беседы.
Что такое «Аэроразведка»
«Аэроразведка» – это общественная организация, которая способствует созданию и внедрению сетевых центрических и роботизированных военных возможностей для Сил безопасности и обороны Украины. Майдановцы Ярослав Гончар, Владимир Кочетков-Сукач, Натан Хазин и Дмитрий Лисенбарт летом 2014-го основали движение «Аэроразведка». Они ввели в оборот понятие аэроразведки как вида воздушной разведки, ведущейся с помощью БПЛА. В 2015 году волонтеры «Аэроразведки» мобилизовались в ряды Вооруженных сил, где приступили к разработке системы ситуационной осведомленности Delta. На заседании 4 февраля Кабмин официально разрешил Силам безопасности и обороны Украины использовать платформу Delta.
Более чем за год полномасштабной войны украинские защитники опробовали в боевых условиях ряд волонтерских софтов, разрабатывавшихся еще с 2014-го. Можно ли расслабиться в вопросе поиска инноваций?
Нет. Технологии в коммерческом мире прокачались гораздо лучше, чем в военном. И сейчас они перетекают в ВПК, бывший когда-то драйвером инноваций.
Что касается волонтерского софта. В течение 2022 года следовало пересмотреть, что уже есть. И сплачиваться вокруг систем, получивших наибольшее распространение. Тогда функциональность систем дополнялась бы, а не дублировалась. А фаундерам не пришлось бы проходить через все стартаперские боли и грабли, поскольку они часто забывают о поддержке и устойчивости системы.
Конкуренция – это хорошо, когда есть, за что конкурировать. В нашем случае много усилий тратится неэффективно.
Волонтерское ПО развивается очень хаотично. Как их можно объединить?
Это и хорошо, и плохо. Контроль может приводить к тому, что мы упираемся в какие-то стандарты и 30-летние ГОСТы. Военным «на нуле» все это не важно, им просто нужно работающее решение.
Государство должно не контролировать, а помогать. Снижать барьеры и разрешать действительно имеющим экспертизу приобщаться к командам, которые это разрабатывают.
В армии сейчас огромное количество айтишников, но они не занимаются IT. Из них нужно формировать команды, которые будут развивать системы для логистики, кадрового учета и миллионов систем, которых либо не существует, либо они не отвечают реальным потребностям.
Интеграция Delta с другой популярной системой «Крапива» уже реализована?
Разработчики Delta недавно проинформировали пользователей о новой возможности – импорте и экспорте обстановки из «Крапивы» в Delta.
Теперь можно обстановкой в «Крапиве» поделиться с пользователями Delta. Или же добавить в свою ситуационную осведомленность информацию из Delta, которой не хватает в самой «Крапиве».
Какие самые большие «пробелы» в военных инновациях?
Цифровизация армии еще не начиналась. В армии есть определенный процесс, но он не адаптирован к военному времени, надо пройти все эти страшные слова вроде ОКР.
Разработки часто конфликтуют с нормами, принятыми 30 лет назад или унаследованными от советской армии. Их нужно пересмотреть. Иначе нет смысла говорить, что у нас чего-то нет. Оно и не появится без благоприятной среды.
Можно ли было бы автоматизировать учет кадров? Да, точно можно было. Качественную систему логистики? Да. У нас много продуктов, которые решают похожие задачи в бизнесе.
Возьмем систему рекрутинга. Ей все равно, специалистов компании учитывать или военных. Там будут специфические требования, но у нас есть «Дія», которую можно интегрировать в такую систему и получить полную информацию о человеке. Чтобы не было так, что человек сидит в окопе, а ему звонят, чтобы он пришел в военкомат за повесткой.
Также надо решать вопросы альтернативной Starlink-связи. Сфокусироваться на роботизации. Западная техника имеет высокий уровень автоматизации, но очень часто в приезжающей к нам технике нет электроники. Союзники боятся, что ее захватит враг. Но ведь нам нужно, чтобы передача информации о цели от разведки к технике была моментальной.
Также у нас есть часть задач, которые до сих пор решаются людьми, но эти функции достаточно примитивны. Например, есть NLAW или Javelin. Задача бойца – подойти, подержать пять секунд, отпустить, а ракета летит и поражает цель. Задача бойца – доползти до точки. Или это функция, которую нельзя роботизировать? Точно можно.
Руслан Прилипко Фото Анна Наконечная для Forbes Ukraine
Превратится ли весь этот софт в бизнес?
В странах НАТО используются разработки систем ситуационной осведомленности типа Delta от абсолютно частных компаний. Это нормальная рабочая схема, когда у тебя есть подрядчик, которому ты просто правильно ставишь задачу.
В самих ВСУ должны быть разработчики, команды технических экспертов, бизнес-аналитиков, продакт-овнеров, которые будут понимать, что действительно нужно войскам. И формировать нормальные заказы. Привлекать аутсорс и дешевле, и быстрее, если у компании есть экспертиза в этом домене.
В Украине много крупных аутсорсеров. Почему они не идут на сотрудничество с государством?
Есть риски. Если это международная компания, то они выбирают между заказчиками. Если есть коррупционная составляющая или хотя бы какие-нибудь сигналы, то компания на это не пойдет и свои деньги заработает в другом месте.
В то же время многие компании этого не афишируют, но очень многое делают для обороны. Если не они, то их работники. Но вопрос MilTech – очень чувствительный. В странах их работы разное законодательство. Не все готовы участвовать именно в оборонных историях. Хотя и рынка такого не было, если честно.
Как должно быть организовано государственно-частное партнерство?
Государственно-частное партнерство классно работает там, где есть деньги, где их много. И где устойчивый растущий бизнес-климат. В ходе войны климат не слишком привлекателен для крупных инвестиций. Но само направление MilTech существенно активизировалось.
Возможно, продуктов из всего этого бума получится не так много. Но точно будут удачные технические решения, которые станут стартапами при должном инвестировании. Сейчас эта работа держится на патриотическом подъеме.
Delta передали государству бесплатно, но есть ли там место для коммерческой составляющей?
Delta точно имеет экспортный потенциал как готовый сервис – интеграционная платформа, которую можно настроить под конкретные операции конкретной страны. Delta разработана полностью украинцами, но по стандартам НАТО. Она совместима с другими системами того же класса. Она двуязычная.
Delta могла бы стать благодарностью всем странам, которые нам помогали с оружием, с ленд-лизом. Если бы Украина хотела продавать… Некоторые функции можно отдать бесплатно, а продавать только особо эксклюзивные. Пока о себестоимости никто не думает – система прежде всего должна выполнять боевые задачи ВСУ и приближать победу. Тогда она будет бесценна – как и весь опыт, полученный украинским военным IТ во время войны.
Руслан Прилипко Фото Анна Наконечная для Forbes Ukraine
Украине помогают многие иностранные компании: Palantir и Clearview AI. Какова их роль здесь?
В этой войне ресурсов никогда не будет достаточно, поэтому компании могут помогать финансово, технологиями, материально-технически. Важно, чтобы мы в некоторых вещах не придумывали что-то свое с игнорированием стандартов НАТО, а могли привлечь компании с опытом.
Но так же важно, чтобы на чувствительных вещах мы не подсели на зависимость от иностранного вендора. Бизнес не всегда зависит от одного человека. Это структура, в которой есть инвесторы и разные влияния. Почему Украина не использовала аналог Delta? Потому что решили, что система ситуационной осведомленности должна быть своя. Возможно, иностранный подрядчик отключил систему или долго принимал решение. Это риск.
Какие наши «боли» закрывают иностранные компании?
Есть потребности, которые мы не можем быстро закрыть. Нам не нужно сейчас разрабатывать Palantir, чтобы использовать часть его функциональности. Например, нам нужна осведомленность, нужны источники данных, спутники. И спутников нужно как можно больше. Нам недостаточно снимков из цикла, который он пролетает. Нам нужен не один спутник в сутки, а восемь, например.
Многие компании идут навстречу и дают Украине бесплатно использовать свои продукты. Это тоже огромная экономия и доступ к качественным сервисам. Google дал 50 000 учетных записей почты для того, чтобы государственный сектор мог использовать их в своей деятельности. Все эти люди появились в одном пространстве, ведь некоторые до сих пор сидели на Mail.ru.
Есть много вещей, за которые платит ленд-лиз. К примеру, есть сенсоры, которые требуются в Delta. Украина не может их напрямую купить, а компания не может их просто передать. Но в ходе коммуникации между Украиной и компанией их можно профинансировать за счет ленд-лиза.
Что нужно сделать, чтобы выстроить кибербезопасность для того «зоопарка» софта, который есть на фронте, и для Delta в частности?
К киберзащите нужно подходить с двух сторон. С одной – защищать систему. С другой – пользователей. В «Киберустойчивости», которую запустила «Аэроразведка», мы фокусируемся на второй части, на людях. Фактически систему сломать тяжело, а человека гораздо легче.
Delta ввела второй фактор проверки подлинности с использованием FIDO-токенов. Оно выглядит как флешка, вставляется в USB-вход либо имеет NFC. Пользователь вводит логин и пароль. А потом проверяется вторым фактором – вы должны вставить в гаджет ключ. Любой другой ключ не подойдет к вашей учетной записи. И если даже его украдут, нужно знать логин и пароль, чтобы он сработал.
Ранее вторым фактором проверки было SMS с кодом, который вам нужно ввести. Тем самым вы подтверждаете, что номер телефона, который вы регистрировали, принадлежит вам. Однако разработчики отказались от этого, чтобы защитить пользователей от фишинга.
Кто получит такие ключи?
Наша задача сейчас обеспечить пользователей Delta, потому что она поддерживает стандарт FIDO. Однако эти ключи также могут быть использованы для защиты почты, социальных сетей, входа в компьютер. Остальные военные софты тоже могут использовать этот стандарт. То есть это не только для Delta.
Сколько это стоит?
Ключ стоит в среднем $50. На весь сектор безопасности и обороны нужно $50 млн. Мы же хотим, чтобы у каждого военного были автомат, каска, бронежилет.
Так же у каждого военного есть цифровое пространство, где он общается, получает приказы. И эту среду нужно защитить. Пока этим не занимается целенаправленно государство, мы хотим это сделать прежде всего для пользователей Delta.
Заметили ли вы уменьшение донатов? И сколько в общей сложности собрали за 2022 год?
Общий краудфандинг становится меньше по сравнению с весной 2022-го. Тогда много донатов приходило из-за границы – примерно из 50 стран. С целевыми сборами проще. У нас появляется все больше отдельных крупных проектов, поэтому мы обращаемся к донорам, компаниям, институтам, которые могли бы нам системно помогать.
Ситуационные центры также были инициативой «Аэроразведки». Как они появились?
В начале полномасштабного вторжения не было понимания целостной картинки, что где происходит. Первый ситуационный центр мы организовали в Киеве в течение нескольких дней после начала полномасштабного вторжения. Команда ситуационного центра формировала картину состояния инфраструктуры города и области. Также была налажена координация между блокпостами и патрульными, чтобы избежать конфликтов из-за применения БПЛА и перемещения экипажей вблизи расположения украинских подразделений.
Собранную информацию использовали для планирования действий защитников, налаживания эффективного взаимодействия между различными подразделениями, а также для формирования оперативной картины для руководства Минобороны и военно-гражданской администрации Киева.
Когда фронт продвигался, то «Аэроразведка» на всей этой линии создавала ситуационные центры по модели киевского.
Они трансформировались в пункты ISTAR по стандартам НАТО. Сейчас их девять. Это такой хаб обработки информации, которая прилетает со всех сенсоров (спутниковые снимки, радиоперехваты, камеры наблюдения и т.п.). Там она консолидируется, верифицируется и распространяется на всех, кому она нужна. Часть этой информации используется для разведки, другая – для ситуационной осведомленности разных подразделений.
Искусственный интеллект пригодился?
Думаю, каждый в «Аэроразведке» попытался дать задачу ChatGPT, как отвоевать Крым или захватить Кремль. А если серьезно, то ИИ полезен, чтобы автоматизировать процессы и задачи, которые человек делает плохо или долго.
К примеру, пересмотреть полет беспилотника и найти вражескую технику. Вы скачали видео, нейросеть пересмотрела и сказала, что с высокой вероятностью этот объект – это автомобиль, там скопление живой силы. Другая сеть проанализировала, что там есть командный пункт или состав БК. Это один из кейсов. Их в работе несколько.
Вы нашли ошибку или неточность?
Оставьте отзыв для редакции. Мы учтем ваши замечания как можно скорее.
