Щепотка жадности. Как американское правительство провалило легализацию рынка марихуаны

В пяти часах езды от Сан-Франциско расположилась небольшая, окруженная хвойными рощами ферма. Ее владелец, Джонни Касали, включает измельчитель и бросает в желоб 25 кг марихуаны. Четыре десятилетия Касали нелегально выращивал коноплю. Теперь у него есть лицензия штата, но он уничтожает урожай, который раньше приносил огромные деньги.

«Неважно, что у тебя продукт высшего качества. В Калифорнии столько конкурентов, что глазом моргнуть не успеешь – и ты летишь на дно. Я будто фермер, который выращивает копеечный салат, – говорит Касали. – Дешевле уже некуда». Он – основатель фермы Huckleberry Hill Farms в Гарбервилле, которая производит около 230 кг марихуаны в год в двух небольших теплицах на задворках американского «королевства травки».

Мечты и реальность

На легализации каннабиса должна была разбогатеть масса предпринимателей, в том числе операторы «старой закалки» – те, кого раньше называли наркоторговцами, дилерами и нелегальными производителями. Предполагалось, что благодаря легализации огромный рынок очистится от криминальной составляющей. Но американские политики все испортили. Из-за чрезмерного регулирования, непосильных налогов и отсутствия координации между штатами крупнейшая в истории капитализма идея – легализация самого популярного в мире наркотика – превращается в громкий провал.

«Около 95% легальных калифорнийских производителей каннабиса в прошлом году сработали в минус», – говорит гендиректор исследовательской компании New Leaf Data Services Джонатан Рубин. С 2017-го, когда в Калифорнии начались легальные продажи марихуаны в рекреационных целях, оптовая цена за фунт рухнула на 52%. Получить прибыль практически невозможно. Все сводится к проблеме спроса и предложения. Получить разрешение на выращивание марихуаны довольно просто, и, мечтая о прибыли, ее начали культивировать многие фермеры. Но одно дело выращивать, а другое – получить разрешение на продажу в розницу.

Во-первых, срабатывает эффект «где угодно, только не у нас». Даже в Калифорнии, где к марихуане всегда относились лояльно, почти две трети муниципалитетов отказались разрешить у себя открытие легальных шопов. Во-вторых, введено строжайшее регулирование – во многих штатах работать с каннабисом сложнее, чем с оружейным плутонием. В-третьих, действует федеральный запрет на марихуану, который очень затрудняет создание бизнеса и ограничивает доступ к банковским кредитам. Поэтому большинство точек продажи работают только за наличные: нелепость в мире, который стремительно становится безналичным.

В результате в Калифорнии работает всего 1000 легальных шопов – по одному на каждые 40 000 жителей. Когда марихуаны много, а розничных точек мало, большая часть товара попадает на черный рынок, который после легализации должен был исчезнуть. Но раз есть черный рынок, легальные цены летят вниз. В Калифорнии только за второй квартал они снизились на 35% по сравнению с тем же периодом прошлого года. В 2021-м на этом крупнейшем в США рынке каннабиса потребители легально потратили $5,1 млрд, а нелегально – почти втрое больше.

В целом по США черный рынок тоже перевешивает, подсчитали аналитики инвестиционного банка Cowen. В прошлом году в стране легального каннабиса было продано на $25 млрд, а «по старинке» – почти в два раза больше.

Около 60% американцев поддерживают легальную продажу марихуаны в рекреационных целях и 91% – в медицинских. Но в 2021-м Управление по борьбе с наркотиками США зарегистрировало 6606 арестов за хранение марихуаны – на 25% больше, чем в 2020-м. Большинство арестованных – «цветные»: так работает «легализация».

Налоговый пресс

На фоне обвала цен легальная индустрия каннабиса несет огромное налоговое бремя, которого нет у ее нелегальных конкурентов. Налоги штатов на розничные продажи достигают 37%. И хотя по федеральному законодательству марихуана остается незаконной, правительство тянется за своим куском пирога. Компаниям, производящим марихуану, не полагаются льготы, поэтому их реальные налоги превышают 60%.

Штат Иллинойс, например, получил от марихуаны $467 млн налоговых поступлений по сравнению с $320 млн налогов на спиртные напитки. А акции публичных компаний, производящих каннабис, за последний год рухнули на 50–70%. Вот как по-настоящему выглядит «конопляное безумие».

Джейсон Геллман, 43, стоит посреди одной из шести своих затененных теплиц на заднем дворе дома в Гумбольдте. Вокруг – конопля высотой по локоть. Он выращивал травку и бегал по холмам от полицейских вертолетов с 16 лет. Геллман рассказывает, что легализация (он зарегистрировал компанию Ridgeline Farms) была для него единственным способом видеться с женой и детьми не через стекло в тюремной кабинке для свиданий. Но до легализации он выручил бы за урожай почти $1 млн, а сегодня зарабатывает около $100 000 до вычета расходов. Геллман работает на грани рентабельности – о том, чтобы зарабатывать на жизнь, речи не идет. «Все это – чертова афера, – говорит Геллман. – Они все подстроили, чтобы мы разорились».

Черный рынок выигрывает

Если хотите понять, как себя чувствуют легальные производители марихуаны в США, зайдите в оклендскую компанию MAKR House, которая выпускает пищевые продукты с добавлением марихуаны. На промышленной кухне площадью 100 кв. м более десятка видеокамер наблюдения записывают видео высокой четкости с производственной линии. Так велят нормы. «Поскольку предприятия, использующие коноплю, можно открывать только в специальных зеленых зонах, MAKR платит за аренду намного больше, чем другие коммерческие организации», – говорит гендиректор MAKR Эмбер Сентер. В довершение ко всему в этом году предприятие дважды грабили.

 «Что легализация делает с владельцами малого бизнеса вроде меня? Она нас убивает, – говорит Сентер. – Нас просто давят». Под «легализацией» он, конечно, подразумевает регулирование. Всем нравится идея честного прозрачного рынка. Но именно нормы и правила, а точнее их бессистемность, уничтожают легальный бизнес. Без легализации на уровне всей страны любой, кто пытается создать масштабный бизнес по продаже марихуаны, вынужден соблюдать 38 разных пакетов нормативов, стандартов отчетности и налоговых предписаний.

Все настолько плохо, что даже Стив ДеАнджело, «отец-основатель легальной индустрии каннабиса» (так однажды назвал его бывший мэр Сан-Франциско Вилли Браун), называет все усилия правительства «провалом». Бывший драгдилер, ставший владельцем шопа, ДеАнджело был локомотивом борьбы за легализацию рекреационного каннабиса в Калифорнии в 2016-м. Он начал золотую лихорадку легализации во многих штатах. Сейчас рекреационный каннабис разрешен в 19 штатах, а медицинский – еще в 18 и округе Колумбия.

«Мы, люди старой формации, за 50 лет создали справедливый и устойчивый рынок, который прекрасно служил всем участникам, – говорит ДеАнджело, который владеет одним из первых в стране легальных шопов Harborside Health Center. – А теперь рука государства полностью его разрушила».

На черном рынке несравнимо легче работать и намного легче покупать, поэтому типичный потребитель травки, скорее всего, купит ее нелегально. «Нет экономических стимулов работать на легальном рынке», – говорит Эмили Пакшиа, соучредительница инвестиционной компании Poseidon, у которой $200 млн в управлении.

Из-за неразберихи грани размылись: многие легальные компании регулярно переправляют продукцию на черный рынок и наоборот. «Товар постоянно перетекает туда и обратно», – говорит аналитик New Leaf Рубин.

Работа на нелегальном рынке, по мнению многих предпринимателей, работающих в легальном бизнесе, – единственная возможность остаться на плаву. Джонатан Элфанд выращивает и продает марихуану с 17 лет, его богатый опыт подтвержден судимостью. Его вместе с отцом арестовали в 1998-м за выращивание конопли в Бруклине, Элфанда-младшего приговорили к 10 годам тюрьмы.

Сегодня он руководит нью-йоркским шопом Empire Cannabis Club, который работает на сером рынке благодаря юридической лазейке, случайно созданной законодателями штата. В нью-йоркском шопе Элфанда полки ломятся от продукции из Калифорнии и других штатов, где каннабис легален. У каждой компании есть «своя лазейка», – говорит он.

Дымные бренды

В лос-анджелесском районе Мэйвуд, в брендированном шопе Cookies, баланс спроса и предложения, похоже, работает на удивление хорошо. В середине марта, за три дня до того, как Cookies выпустил новейший сорт марихуаны, 41-летний мужчина под псевдонимом Смоки Ванилла припарковал свою Toyota Camry на стоянке Cookies и остался в ней ночевать. Смоки три дня жил в машине и ждал презентации, как фанат кроссовок Yeezy – начала продаж новой коллекции. И все для того, чтобы одним из первых получить щепотку конопли Céreal à la Mode. На создание этого сорта у владельцев Cookies ушло два года.

 «Ничто не сравнится с ароматом Cookies. Подождать пару дней на улице? Оно того стоит», – говорит Смоки, для которого поездки на открытие магазинов и презентации стали делом жизни. Сотни людей с ним согласны: очередь на презентацию растянулась на целый квартал.

Первая партия Céreal à la Mode ушла за несколько часов. «Хорошая трава – сила», – говорит один из основателей Cookies рэпер Бернер (настоящее имя Гилберт Милам-младший). Для Бернера, 38, очереди и пустые полки – это часть шоу. Он нашел способ обойти безумие, разрушающее остальную индустрию. «Это как если бы Стив Джобс презентовал новый продукт аудитории молодежного бренда Supreme», – вещает он в 10 утра на террасе своего дома в Монтане за $2,7 млн, попыхивая косяком толщиной с указательный палец.

Уроженец Сан-Франциско, Бернер – выходец с нелегального рынка. В начале нулевых познакомился с подпольным культиватором конопли Джай Чангом, который в своем гараже в районе Сансет вывел безупречный сорт OG Kush. Гибрид Чанга, по его мнению, напоминал по вкусу мятные конфеты Thin Mints. Поэтому он назвал его «Печенье девочек-скаутов». Бернер продавал коноплю друзьям, в том числе хип-хоперу Уизу Халифу. Сорт стал сенсацией. Когда организация «Девочки-скауты Америки» подала жалобу на название, Чанг и Бернер зарегистрировали бренд Cookies без упоминания скаутов. Помимо сортов каннабиса под ним продается культовая линейка молодежной одежды. «Cookies знают везде: в Японии, Дубае, Мексике», – говорит Бернер.

У Cookies 51 лицензионное соглашение с фирменными розничными магазинами по всему миру – от Лос-Анджелеса до израильского Беэр-Шевы. В августе компания планирует открыть один из первых легальных фирменных шопов в Таиланде. По оценкам Forbes, в прошлом году выручка Cookies достигла $50 млн, и, учитывая высокую маржу, компания стоит по меньшей мере $150 млн. Cookies не выращивает коноплю – она берет до 20% с фермеров, которые используют ее семена. Она даже ее не продает: 5–15% валовой выручки компания получает с каждого брендированного шопа, под которым покупатели собираются в ожидании новой партии. Цены соответствующие: 3,5 г BernieHana Butter уходит за $60, на 50% дороже ординарных сортов. Толстовка Cookies обойдется в $100. В отрасли, где не зарабатывают ни производители, ни продавцы, их компания – посредник, который несет минимальные риски. «Выживают сильнейшие», – говорит Бернер.

Масштаб не помогает

На вопрос, провалилась ли легализация в Америке, Ким Риверс отвечает смехом. «Нет никакой легализации», – говорит она. По федеральным законам (а не по законам отдельных штатов), вся эта индустрия преступна. Риверс – одна из самых влиятельных персон на рынке марихуаны. Она гендиректор компании Trulieve с капитализацией $2,5 млрд, которая владеет 173 шопами и 17 фермами по выращиванию каннабиса в 11 штатах. По словам Риверс, эффект масштаба – скорее вопрос выживания, а не получения прибыли.

 «Нас поставили на одну планку с производителями тяжелых наркотиков», – говорит она. Предприятия, которые выращивают коноплю, облагаются налогом на валовую прибыль, поэтому фактическая налоговая ставка для них превышает 60%. По словам Риверс, компания, которая в прошлом году продала продукции на $938 млн, заплатила на $85 млн больше, чем если бы она продавала, например, мебель.

Калифорнийская Glass House Brands тоже выживает благодаря масштабу и снижению себестоимости. Ее крупнейшая ферма выращивает 400 000 кустов каннабиса в год. Один из основателей – бывший полицейский и член совета директоров Sonos Грэм Фаррар. Glass House собрала первый урожай в июне. Себестоимость – $189 за фунт. Фаррар планирует снизить себестоимость до $100 за фунт. Выручка Glass House в прошлом году – $69 млн, убыток $44 млн.

По мнению Фаррара и других участников рынка, только исключение каннабиса из списка наркотических веществ на федеральном уровне даст налоговые льготы, доступ к кредитам и возможность продаж по всей стране. Но пока конгресс США с этим не торопится. «Как и на рынке алкоголя, останутся несколько крупных игроков», – говорит Бернер из Cookies. По его мнению, история повторится: введение сухого закона вызвало расцвет преступности, а его отмена – появление мощных американских алкогольных брендов.

Материалы по теме

Категория

Картина дня

Дата

28 июня 2023

Зеленский призвал Верховную Раду легализовать медицинский каннабис в Украине. Как бизнес сможет заработать на этом рынке (и почему это нужно миллионам украинцев)