Легализация каннабиса в США должна была создать многомиллиардную отрасль, в которой без страха зарабатывали бы тысячи предпринимателей. Но из-за непосильных налогов и чрезмерного регулирования легальные производители вчистую проигрывают черному рынку.
В пяти часах езды от Сан-Франциско расположилась небольшая, окруженная хвойными рощами ферма. Ее владелец, Джонни Касали, включает измельчитель и бросает в желоб 25 кг марихуаны. Четыре десятилетия Касали нелегально выращивал коноплю. Теперь у него есть лицензия штата, но он уничтожает урожай, который раньше приносил огромные деньги.
«Неважно, что у тебя продукт высшего качества. В Калифорнии столько конкурентов, что глазом моргнуть не успеешь – и ты летишь на дно. Я будто фермер, который выращивает копеечный салат, – говорит Касали. – Дешевле уже некуда». Он – основатель фермы Huckleberry Hill Farms в Гарбервилле, которая производит около 230 кг марихуаны в год в двух небольших теплицах на задворках американского «королевства травки».
Мечты и реальность
На легализации каннабиса должна была разбогатеть масса предпринимателей, в том числе операторы «старой закалки» – те, кого раньше называли наркоторговцами, дилерами и нелегальными производителями. Предполагалось, что благодаря легализации огромный рынок очистится от криминальной составляющей. Но американские политики все испортили. Из-за чрезмерного регулирования, непосильных налогов и отсутствия координации между штатами крупнейшая в истории капитализма идея – легализация самого популярного в мире наркотика – превращается в громкий провал.
«Около 95% легальных калифорнийских производителей каннабиса в прошлом году сработали в минус», – говорит гендиректор исследовательской компании New Leaf Data Services Джонатан Рубин. С 2017-го, когда в Калифорнии начались легальные продажи марихуаны в рекреационных целях, оптовая цена за фунт рухнула на 52%. Получить прибыль практически невозможно. Все сводится к проблеме спроса и предложения. Получить разрешение на выращивание марихуаны довольно просто, и, мечтая о прибыли, ее начали культивировать многие фермеры. Но одно дело выращивать, а другое – получить разрешение на продажу в розницу.
Во-первых, срабатывает эффект «где угодно, только не у нас». Даже в Калифорнии, где к марихуане всегда относились лояльно, почти две трети муниципалитетов отказались разрешить у себя открытие легальных шопов. Во-вторых, введено строжайшее регулирование – во многих штатах работать с каннабисом сложнее, чем с оружейным плутонием. В-третьих, действует федеральный запрет на марихуану, который очень затрудняет создание бизнеса и ограничивает доступ к банковским кредитам. Поэтому большинство точек продажи работают только за наличные: нелепость в мире, который стремительно становится безналичным.
Калифорнийская Glass House Brands планирует производить 90 т каннабиса в год. Фото ETHAN PINES FOR FORBES
В результате в Калифорнии работает всего 1000 легальных шопов – по одному на каждые 40 000 жителей. Когда марихуаны много, а розничных точек мало, большая часть товара попадает на черный рынок, который после легализации должен был исчезнуть. Но раз есть черный рынок, легальные цены летят вниз. В Калифорнии только за второй квартал они снизились на 35% по сравнению с тем же периодом прошлого года. В 2021-м на этом крупнейшем в США рынке каннабиса потребители легально потратили $5,1 млрд, а нелегально – почти втрое больше.
В целом по США черный рынок тоже перевешивает, подсчитали аналитики инвестиционного банка Cowen. В прошлом году в стране легального каннабиса было продано на $25 млрд, а «по старинке» – почти в два раза больше.
Около 60% американцев поддерживают легальную продажу марихуаны в рекреационных целях и 91% – в медицинских. Но в 2021-м Управление по борьбе с наркотиками США зарегистрировало 6606 арестов за хранение марихуаны – на 25% больше, чем в 2020-м. Большинство арестованных – «цветные»: так работает «легализация».
Гендиректор MAKR Эмбер Сентер. Фото JAMEL TOPPIN FOR FORBES Фото Jamel Toppin for Forbes
Налоговый пресс
На фоне обвала цен легальная индустрия каннабиса несет огромное налоговое бремя, которого нет у ее нелегальных конкурентов. Налоги штатов на розничные продажи достигают 37%. И хотя по федеральному законодательству марихуана остается незаконной, правительство тянется за своим куском пирога. Компаниям, производящим марихуану, не полагаются льготы, поэтому их реальные налоги превышают 60%.
Штат Иллинойс, например, получил от марихуаны $467 млн налоговых поступлений по сравнению с $320 млн налогов на спиртные напитки. А акции публичных компаний, производящих каннабис, за последний год рухнули на 50–70%. Вот как по-настоящему выглядит «конопляное безумие».
Джейсон Геллман, 43, стоит посреди одной из шести своих затененных теплиц на заднем дворе дома в Гумбольдте. Вокруг – конопля высотой по локоть. Он выращивал травку и бегал по холмам от полицейских вертолетов с 16 лет. Геллман рассказывает, что легализация (он зарегистрировал компанию Ridgeline Farms) была для него единственным способом видеться с женой и детьми не через стекло в тюремной кабинке для свиданий. Но до легализации он выручил бы за урожай почти $1 млн, а сегодня зарабатывает около $100 000 до вычета расходов. Геллман работает на грани рентабельности – о том, чтобы зарабатывать на жизнь, речи не идет. «Все это – чертова афера, – говорит Геллман. – Они все подстроили, чтобы мы разорились».
Стив ДеАнджело, руководитель Harborside Health Center. Фото ROBERT GALLAGHER FOR FORBES
Черный рынок выигрывает
Если хотите понять, как себя чувствуют легальные производители марихуаны в США, зайдите в оклендскую компанию MAKR House, которая выпускает пищевые продукты с добавлением марихуаны. На промышленной кухне площадью 100 кв. м более десятка видеокамер наблюдения записывают видео высокой четкости с производственной линии. Так велят нормы. «Поскольку предприятия, использующие коноплю, можно открывать только в специальных зеленых зонах, MAKR платит за аренду намного больше, чем другие коммерческие организации», – говорит гендиректор MAKR Эмбер Сентер. В довершение ко всему в этом году предприятие дважды грабили.
«Что легализация делает с владельцами малого бизнеса вроде меня? Она нас убивает, – говорит Сентер. – Нас просто давят». Под «легализацией» он, конечно, подразумевает регулирование. Всем нравится идея честного прозрачного рынка. Но именно нормы и правила, а точнее их бессистемность, уничтожают легальный бизнес. Без легализации на уровне всей страны любой, кто пытается создать масштабный бизнес по продаже марихуаны, вынужден соблюдать 38 разных пакетов нормативов, стандартов отчетности и налоговых предписаний.
Все настолько плохо, что даже Стив ДеАнджело, «отец-основатель легальной индустрии каннабиса» (так однажды назвал его бывший мэр Сан-Франциско Вилли Браун), называет все усилия правительства «провалом». Бывший драгдилер, ставший владельцем шопа, ДеАнджело был локомотивом борьбы за легализацию рекреационного каннабиса в Калифорнии в 2016-м. Он начал золотую лихорадку легализации во многих штатах. Сейчас рекреационный каннабис разрешен в 19 штатах, а медицинский – еще в 18 и округе Колумбия.
«Мы, люди старой формации, за 50 лет создали справедливый и устойчивый рынок, который прекрасно служил всем участникам, – говорит ДеАнджело, который владеет одним из первых в стране легальных шопов Harborside Health Center. – А теперь рука государства полностью его разрушила».
На черном рынке несравнимо легче работать и намного легче покупать, поэтому типичный потребитель травки, скорее всего, купит ее нелегально. «Нет экономических стимулов работать на легальном рынке», – говорит Эмили Пакшиа, соучредительница инвестиционной компании Poseidon, у которой $200 млн в управлении.
Из-за неразберихи грани размылись: многие легальные компании регулярно переправляют продукцию на черный рынок и наоборот. «Товар постоянно перетекает туда и обратно», – говорит аналитик New Leaf Рубин.
Работа на нелегальном рынке, по мнению многих предпринимателей, работающих в легальном бизнесе, – единственная возможность остаться на плаву. Джонатан Элфанд выращивает и продает марихуану с 17 лет, его богатый опыт подтвержден судимостью. Его вместе с отцом арестовали в 1998-м за выращивание конопли в Бруклине, Элфанда-младшего приговорили к 10 годам тюрьмы.
Сегодня он руководит нью-йоркским шопом Empire Cannabis Club, который работает на сером рынке благодаря юридической лазейке, случайно созданной законодателями штата. В нью-йоркском шопе Элфанда полки ломятся от продукции из Калифорнии и других штатов, где каннабис легален. У каждой компании есть «своя лазейка», – говорит он.
Бернер, гендиректор и основатель Cookies. Фото ETHAN PINES FOR FORBES
Дымные бренды
В лос-анджелесском районе Мэйвуд, в брендированном шопе Cookies, баланс спроса и предложения, похоже, работает на удивление хорошо. В середине марта, за три дня до того, как Cookies выпустил новейший сорт марихуаны, 41-летний мужчина под псевдонимом Смоки Ванилла припарковал свою Toyota Camry на стоянке Cookies и остался в ней ночевать. Смоки три дня жил в машине и ждал презентации, как фанат кроссовок Yeezy – начала продаж новой коллекции. И все для того, чтобы одним из первых получить щепотку конопли Céreal à la Mode. На создание этого сорта у владельцев Cookies ушло два года.
«Ничто не сравнится с ароматом Cookies. Подождать пару дней на улице? Оно того стоит», – говорит Смоки, для которого поездки на открытие магазинов и презентации стали делом жизни. Сотни людей с ним согласны: очередь на презентацию растянулась на целый квартал.
Первая партия Céreal à la Mode ушла за несколько часов. «Хорошая трава – сила», – говорит один из основателей Cookies рэпер Бернер (настоящее имя Гилберт Милам-младший). Для Бернера, 38, очереди и пустые полки – это часть шоу. Он нашел способ обойти безумие, разрушающее остальную индустрию. «Это как если бы Стив Джобс презентовал новый продукт аудитории молодежного бренда Supreme», – вещает он в 10 утра на террасе своего дома в Монтане за $2,7 млн, попыхивая косяком толщиной с указательный палец.
Уроженец Сан-Франциско, Бернер – выходец с нелегального рынка. В начале нулевых познакомился с подпольным культиватором конопли Джай Чангом, который в своем гараже в районе Сансет вывел безупречный сорт OG Kush. Гибрид Чанга, по его мнению, напоминал по вкусу мятные конфеты Thin Mints. Поэтому он назвал его «Печенье девочек-скаутов». Бернер продавал коноплю друзьям, в том числе хип-хоперу Уизу Халифу. Сорт стал сенсацией. Когда организация «Девочки-скауты Америки» подала жалобу на название, Чанг и Бернер зарегистрировали бренд Cookies без упоминания скаутов. Помимо сортов каннабиса под ним продается культовая линейка молодежной одежды. «Cookies знают везде: в Японии, Дубае, Мексике», – говорит Бернер.
У Cookies 51 лицензионное соглашение с фирменными розничными магазинами по всему миру – от Лос-Анджелеса до израильского Беэр-Шевы. В августе компания планирует открыть один из первых легальных фирменных шопов в Таиланде. По оценкам Forbes, в прошлом году выручка Cookies достигла $50 млн, и, учитывая высокую маржу, компания стоит по меньшей мере $150 млн. Cookies не выращивает коноплю – она берет до 20% с фермеров, которые используют ее семена. Она даже ее не продает: 5–15% валовой выручки компания получает с каждого брендированного шопа, под которым покупатели собираются в ожидании новой партии. Цены соответствующие: 3,5 г BernieHana Butter уходит за $60, на 50% дороже ординарных сортов. Толстовка Cookies обойдется в $100. В отрасли, где не зарабатывают ни производители, ни продавцы, их компания – посредник, который несет минимальные риски. «Выживают сильнейшие», – говорит Бернер.
Ким Риверс, руководитель Trulieve. Фото GUERIN BLASK FOR FORBES
Масштаб не помогает
На вопрос, провалилась ли легализация в Америке, Ким Риверс отвечает смехом. «Нет никакой легализации», – говорит она. По федеральным законам (а не по законам отдельных штатов), вся эта индустрия преступна. Риверс – одна из самых влиятельных персон на рынке марихуаны. Она гендиректор компании Trulieve с капитализацией $2,5 млрд, которая владеет 173 шопами и 17 фермами по выращиванию каннабиса в 11 штатах. По словам Риверс, эффект масштаба – скорее вопрос выживания, а не получения прибыли.
«Нас поставили на одну планку с производителями тяжелых наркотиков», – говорит она. Предприятия, которые выращивают коноплю, облагаются налогом на валовую прибыль, поэтому фактическая налоговая ставка для них превышает 60%. По словам Риверс, компания, которая в прошлом году продала продукции на $938 млн, заплатила на $85 млн больше, чем если бы она продавала, например, мебель.
Калифорнийская Glass House Brands тоже выживает благодаря масштабу и снижению себестоимости. Ее крупнейшая ферма выращивает 400 000 кустов каннабиса в год. Один из основателей – бывший полицейский и член совета директоров Sonos Грэм Фаррар. Glass House собрала первый урожай в июне. Себестоимость – $189 за фунт. Фаррар планирует снизить себестоимость до $100 за фунт. Выручка Glass House в прошлом году – $69 млн, убыток $44 млн.
По мнению Фаррара и других участников рынка, только исключение каннабиса из списка наркотических веществ на федеральном уровне даст налоговые льготы, доступ к кредитам и возможность продаж по всей стране. Но пока конгресс США с этим не торопится. «Как и на рынке алкоголя, останутся несколько крупных игроков», – говорит Бернер из Cookies. По его мнению, история повторится: введение сухого закона вызвало расцвет преступности, а его отмена – появление мощных американских алкогольных брендов.
Вы нашли ошибку или неточность?
Оставьте отзыв для редакции. Мы учтем ваши замечания как можно скорее.
