Еще в середине декабря заместитель главы НБУ Сергей Николайчук, 40, в большинстве разговоров с прессой размышлял о рисках ускорения инфляции в мире и более жесткой политике центральных банков в Европе и США и в конечном итоге в Украине.
Николайчук, в мирное время отвечающий в Нацбанке за монетарный блок, то есть инструменты влияния регулятора на инфляцию и экономический рост, теперь занят новой задачей – оценкой масштабов катастрофы, нанесенной украинской экономике российскими танками, самолетами и ракетами.
16 марта 2022 года Николайчук говорит с Forbes по Zoom. Из-за войны с Россией, информация о том, где физически находится он или другие члены правления НБУ, не афишируется.
Как сильно Украина потеряла в экономическом потенциале за три недели войны, сколько средств страна получила от международных партнеров и как эффективно построить экономику военного времени?
Forbes публикует сокращенную и отредактированную для ясности версию интервью Сергея Николайчука.
«30% украинских предприятий остановились»
Общее понимание – война остановила половину украинской экономики. После первой недели войны вы также говорили, что ВВП Украины составляет 50% довоенного уровня. Как сейчас?
Деловая активность в стране действительно сильно снизилась. Понятно, что прежде всего в областях, где продолжаются боевые действия. Другие территории страдают от разрыва цепей поставок и потери рабочей силы из-за участия в обороне страны и вынужденной миграции.
Однако мы видим, что после шока первых дней войны экономика начала приспосабливаться к условиям военного времени. Очень важно, что продолжает нормально работать финансовый сектор: банки обеспечивают платежи, нет проблем с наличной гривной, нам удалось сохранить финансовую стабильность. Да, ценой достаточно жестких ограничений, но я считаю, что нам удалось найти баланс между стабилизирующим эффектом и тем, что система продолжает выполнять свои функции.
Очень трудно оценить сейчас ВВП, еще труднее сделать оценку динамики во втором квартале, потому что это зависит от продолжительности боевых действий. То, что мы видим за высокочастотными индикаторами, – экономика просела несколько меньше, чем на 50%. Например, потребление электроэнергии за последние две недели составляет около 60% от нормального довоенного уровня. Загруженность предприятий ГМК составляет 50% – в основном работают на удовлетворение внутреннего спроса, в том числе связанного с военными потребностями.
На прошлой неделе мы проводили блиц-опрос бизнеса: около 30% предприятий полностью остановили свою деятельность, 45% – сократили производство. В результате мы выходим на 40–50% потерь в деятельности этих компаний. Понятно, что эти данные достаточно тяжело экстраполировать на всю страну, ведь более-менее нормальная экономическая жизнь продолжается на западе.
МВФ прогнозирует падение ВВП в 2022 году на 10% при условии, что боевые действия завершатся в ближайшее время, и 25–35% в случае более длительной войны – по крайней мере, так было в Ираке, Сирии и Ливане. Это релевантная оценка?
Она базируется на расчетах исходя из ситуации первой недели войны. Думаю, плюс-минус это соответствует реальному положению вещей. К тому же вряд ли сейчас реально дать более точную оценку.
Фонд также прогнозирует ускорение инфляции почти до 20% в этом году. В 2023-м – 10%. Стабилизировать темпы роста цен на уровне цели в 5%, на которую ориентируется НБУ, Украина сможет только через три–четыре года. У вас уже есть свое понимание, как сильно война ускорит инфляцию в Украине?
Сейчас цены растут на дефицитные товары или те, которые довольно сложно доставлять. Например, вода, овощи, фрукты, мясо. Но в целом ситуация не выглядит неконтролируемой или свидетельствующей о гиперинфляционных процессах.
Стабилизирующим фактором выступает фиксация официального курса гривны. Кроме того, многие предприниматели считают безнравственным повышение цен на свои товары и услуги в условиях военного времени.
Что касается того, как мы будем достигать цели в 5%, прежде всего следует учитывать постепенное снятие административных ограничений и возвращение к режиму плавающего валютного курса и на рельсы инфляционного таргетирования. Думаю, этот процесс будет абсолютно контролируемым, тем более что у нас уже есть успешный опыт постепенного перехода от ограничений к свободному движению капитала.
Общие ожидания финансистов, с которыми мы общались в эти дни, – НБУ примерно год будет выдерживать админограничение. Рассматриваете ли вы сценарий, при котором ограничения будут сняты так же быстро, как и были введены?
Опыт снятия ограничений после 2014-го показывает, что это зависит не столько от времени, сколько от макроэкономических условий. В этом смысле у нас в целом положительные ожидания благодаря неплохому запасу финансовой прочности, накопленному за годы между активными фазами российской атаки на Украину. К тому же, возможно, нашу финансовую позицию поддержат наши международные партнеры.
Если промониторить ресурсы, на которых есть функционал для черного рынка обмена валют, курс доллара пока не слишком превышает курс, зафиксированный НБУ: 32–34 грн/$ против 29,25 грн/$. Чем вы объясняете отсутствие валютной паники, несмотря на войну и возвращение активного черного рынка, как это было в 2014–2015 годах?
Опять же – большим запасом финансовой крепости. Да, масштаб вызовов несопоставим даже с 2014 годом, но с тех пор были проведены серьезные реформы и в монетарной сфере, и в секторе банковского регулирования. Это дает существенные плоды. Другой момент – у населения нет необходимости покупать валюту на черном рынке. Тем гражданам, которые выезжают за границу, гораздо удобнее пользоваться картами. Оставшиеся люди также могут удовлетворить все свои потребности с помощью официальной банковской системы. Третий фактор – у НБУ сейчас гораздо больше возможностей для того, чтобы перекрыть оттоки капитала за границу, чем в 2014-м.
Из-за войны экономика теряет около 80% валютной выручки только от экспортеров стали. Судя по озвученным вами масштабам снижения деловой активности, объемы входящей в страну валюты упали довольно существенно. Какова ваша оценка?
У нас есть ощутимые проблемы с логистикой – порты заблокированы, остается железная дорога, однако сегодня ее основные мощности привлечены для эвакуации населения и нужд ВСУ. В то же время ситуация динамична и быстро меняется. В перспективе экспорт имеет потенциал к росту с налаживанием новой логистики.
В какой внешней среде Украине придется восстанавливаться после войны?
Во многом эта внешняя среда будет определяться тем, как будет меняться ситуация в Украине. Опять же есть несколько сценариев. Война в Украине очень сильно влияет на международные рынки продовольствия и энергетики. Если боевые действия затянутся и посевная кампания в Украине провалится, миру предстоит пережить серьезный всплеск цен на продовольствие. По нашим оценкам, это означает на 40–50% повышение цен на важные виды продовольствия в мире, в частности на зерновые, в течение следующих 12 месяцев, чем при противоположном сценарии, когда посевная пройдет более или менее нормально.
В этом смысле в энергетике ситуация менее угрожающая: на цену нефти влияют многие различные факторы. Котировки сначала подскочили почти до 140$/баррель, а затем снизились до 100$/баррель и ниже. Причина – не только появление на горизонте перспектив завершения войны в Украине, но и события вокруг Ирана, новый всплеск коронавируса в Китае и так далее. Россия, конечно, крупный поставщик, но компенсировать ее потерю мир не сможет. С продовольствием такого не скажешь: быстро заместить те объемы, которые поставляет Украина, невозможно.
«Компании уже перестраиваются на военные нужды»
Все говорят о необходимости настраиваться на экономику военного времени. Украина справляется с этой задачей?
Экономика военного времени должна отвечать двум основным задачам. Во-первых, она должна помогать армии, во-вторых, обеспечить функционирование тыла. По моему мнению, во многих секторах компании уже перестраиваются на военные нужды. Тот же ГМК начал производить, например, «ежи» вместо традиционных товаров на экспорт. Активно на армию и эвакуацию населения работает транспортная отрасль, прежде всего УЗ. Также стоит отметить кооперацию в ранее высококонкурентных секторах, например внутренний роуминг от мобильных операторов или взаимодействие на финансовом рынке в вопросах инкассации.
Если говорить не столько о спонтанной реакции бизнеса и граждан, основанной на волонтерстве и энтузиазме, сколько о системном подходе: какой должна быть эффективная военная экономика? Какова роль государства в ее настраивании?
То, что мы сейчас видим в Украине, совпадает и с международным опытом, когда не только государственные, но и частные компании работают ради общественного блага, не ставя своей целью максимизацию прибыли. Кстати, в этом серьезное преимущество украинского бизнеса – он очень быстро и эффективно адаптируется к новым, даже очень экстремальным условиям. Я бы, вероятно, минимально пытался это регулировать.
В то же время мы знаем опыт США, когда во время Второй мировой войны производители авто переориентировались на производство военной техники, тогда как продажа автомобилей населению для частного пользования была ограничена. При этом работники этих заводов жили почти обычной жизнью, тратя зарплату в магазинах, кинотеатрах и ресторанах, поддерживая таким образом большинство гражданских отраслей экономики страны, которая воюет. Можно ли быстро настроить подобную систему при текущих условиях в Украине?
Наряду с волонтерством у нас работает и обычная рыночная экономика, которая продолжает поддерживать общество и армию и платит налоги в госбюджет. Относительно того, как государство может помогать бизнесу переходить на военные рельсы, можно привести пример нашего запрета на весь импорт, кроме критических статей. Таким образом, мы показываем, что сейчас аккумулируемый в стране финансовый ресурс нужно направлять на действительно важные и нужные вещи, а не, например, предметы роскоши.
«На базе МВФ формируется фонд поддержки Украины»
Сколько денежных средств Украина уже получила от иностранных партнеров?
Мы уже получили $1,4 млрд от МВФ и первые транши макрофинансовой помощи от ЕС в €300 млн и Всемирного банка – €312 млн.
До конца недели ожидаем еще €300 млн от ЕС в рамках второй транзакции по первому траншу. Таким образом, резервы НБУ сейчас даже выше, чем до войны. Мы тратим их на продажу валюты банкам для обеспечения потребностей критического импорта. В целом, средств, которые мы уже аккумулировали, хватит на поддержание нормального функционирования страны на ближайшие месяцы.
Есть ли у вас понимание, каким образом и в какой форме Украина получит $13,6 млрд, которые выделили США с формулировкой «Украине и партнерам»?
Действительно, эти средства получит не только Украина, но и наши соседи, которым США помогут усилить обороноспособность, а также поддержат их экономики из-за большого потока беженцев из Украины. Большая часть выделенной Украине суммы пойдет на оборудование и товары военного назначения. В живых деньгах – сравнительно небольшая сумма.
Какую помощь ожидает получить Украина в ближайшее время?
Сейчас ведутся активные переговоры, чтобы на базе МВФ создать специальный фонд для Украины, который будут финансировать страны G7 и, возможно, присоединятся другие развитые страны. Этот механизм должен стать основным элементом поддержки Украины в борьбе с агрессией. Впрочем, пока идут переговоры, мы не можем говорить о конкретных суммах.
Как сильно эта война бьет по экономическому потенциалу Украины? Согласно оценке МВФ, нас отбросит где-то на четыре-пять лет назад, а на то, чтобы отыграть падение, понадобится более двух лет. Каким может быть эффект в этом смысле, по вашим оценкам?
Начну с того, что все зависит от того, чем закончится эта война. Это главное, что будет определять наш потенциал. Если говорить о сценарии, в котором Украина побеждает, защищает свои территории и еще больше связывает себя с Европой в смысле экономики и демократических ценностей, я не был бы столь пессимистичен.
Да, нам придется еще оценить потери, прежде всего в человеческих жизнях, и восстанавливать инфраструктуру. Часть выехавших людей не вернутся. Но в условиях международной помощи, в которой я уверен, общенационального подъема и роста производительности труда, которая, по меньшей мере, не снизится или даже возрастет за счет интеграции в ЕС, мы сможем достаточно быстро восстановить и даже увеличить экономический потенциал страны.
Из чего должен состоять «план Маршалла» для Украины? Это история не только о деньгах, но и о комплексном понимании восстановления страны. То есть речь идет не о восстановлении, например, советского наследия, а о выводе экономики на новый уровень. Какие в этом смысле могут быть приоритеты?
Если возвращаться к оригинальному плану для послевоенной Германии, то средства, прежде всего, были направлены на восстановление транспортной инфраструктуры. То немецкое экономическое чудо, которое многие связывают именно с планом Маршалла, на самом деле стало результатом развития государственных институтов, а уже они дали долгосрочный экономический эффект.
Украине также необходимо сконцентрироваться на восстановлении инфраструктуры и обеспечении жильем всех, кто потерял его из-за войны войны. Это не отменяет того, что пострадавшим следует обращаться в международные суды с требованием компенсации от агрессора. Однако следующая задача на уровне страны – продолжить работу над внедрением норм и приближением к стандартам ЕС. В этом смысле нас ждет очень большая работа, без которой дальнейшее сближение с семьей европейских государств будет невозможно.
Вы нашли ошибку или неточность?
Оставьте отзыв для редакции. Мы учтем ваши замечания как можно скорее.
