Города солнца. Архитектор, застройщик и рантье о «городе здорового человека» /Александр Чекменев
Категория
Жизнь
Дата

Города солнца. Архитектор, застройщик и рантье о «городе здорового человека»

8 хв читання

Александр Чекменев

Украинские города далеки от идеала. Плохие дороги, архаичная инфраструктура, неудобный общественный транспорт. Застройщики последнее время много говорят о важности экосистем – не просто домов-коробок, а продуманной инфраструктуры в шаговой доступности от жилья. Но отдельные дома и микрорайоны будущего по-прежнему со всех сторон окружены безликими постсоветскими массивами

Практичний МBA від Forbes на реальних кейсах, щоб прокачати навички управління на прикладі Володимира Кудрицького, ексголови правління «Укренерго». 

Премʼєра другого сезону YouTube проєкту «Директорія» вже на каналі Forbes Ukraine!

Как изменить украинские города к лучшему? Forbes поговорил об этом с представителями трех групп стейкхолдеров. Харьковский архитектор Олег Дроздов, 55, проектирует минималистичные здания с чистыми линиями. Киевский застройщик, основатель SAGA Development Андрей Ваврыш, 42, в своих проектах стремится «поженить» представления о современном вкусе с постсоветской реальностью. Участник списка самых успешных рантье Олег Вишняков, 55, помимо Украины зарабатывает на недвижимости в Польше, Грузии и Латвии, ему есть что с чем сравнивать. 

Forbes публикует сокращенную и отредактированную для ясности версию их беседы.

Как сейчас выглядят украинские города?

Олег Дроздов: Потерявшимися. Это связано с отсутствием общественного консенсуса, который мог бы сформировать их цели и план развития. 

Основа здорового существования – доверие, уважение, кооперация. Все это дает невероятный эффект и для развития городов.

Андрей Ваврыш: Вид наших городов обусловлен рядом общественных болезней: отношениями между богатыми и бедными, между людьми разных взглядов и убеждений. Эти конфликты переносятся и на принципы функционирования городов. Мировоззренчески мы перестали быть советскими, а к ментальности рыночной экономики еще не перешли. Отсюда и боли наших городов. 

Олег Вишняков: Наши города – отражение нашей истории и этапов развития общества. В них нет целостности и много непродуманного.

Последний Генплан развития Киева был принят в 2002 году. Его срок действия истек в 2020-м, а строить продолжают. Не получим ли мы лет через 10 архитектурного Франкенштейна или город без лица?

О.Д.: Институт советского генплана давно неактуален. Но эти планы все равно принимаются, хоть никуда и не ведут. Ключевое – осознать личную и коллективную ответственность за город. Нельзя делегировать никому свое архитектурное завтра.

А.В.: Приставка «ген-» в слове «генплан» – очень советская. Во всем мире этот документ называется master plan и коротко объясняет идею развития города. 

Развивать можно много чего: инфраструктуру, парки, культурные центры. Важно понимать зачем. Что на выходе? Это и есть предмет общественного консенсуса. Без него любой план будет воспринят в штыки.

В чьих интересах развиваются города? Кто бенефициар? Люди. Можно вечно строить в Киеве четвертую ветку метро на Троещину и вбухать туда $3–4 млрд. А можно было давным-давно построить наземное метро, которое обошлось бы в 10 раз дешевле.

Когда город развивается без мысли о человеке, это порождает еще одну проблему – люди перестают его уважать. Тебя вынуждают жить некомфортно. Например, ездить на дорогом такси, потому что в центре невозможно припарковаться. 

О.В.: Думать нужно сначала о комфорте горожан, а уже потом о том, как органично вписывать новые здания в существующий контекст. 

Я только что прилетел из Милана. Как там красиво! Ни одного уродливого здания. Всю историческую застройку сохраняют, а новое вписывают в ландшафт. Или Иерусалим: новые здания там не выделяются на фоне старых, потому что построены из того же песчаника.

Александр Чекменев

Олег Вишняков: «Для меня «город здорового человека» – тот, где безопасно и радостно. Еще важен дух города, поэтому мой пример – Тель-Авив». Фото Александр Чекменев

Те, от кого зависит, что и как строить, должны спрашивать себя время от времени, что скажут о них потомки, глядя на город через 50–100 лет.

Застройщики часто говорят, что строят не отдельные дома или офисные, а экосистемы. Что это такое? И как архитектура, созданная по этому принципу, меняет города?

О.Д.: Архитектурные экосистемы – это мини-муниципалитеты. Удобные, продуманные, с хорошими сервисами. К этой категории относятся и крупные проекты KAN Development, и то, что делает SAGA Development на Рыбальском острове. Здорово, что в рамках небольших анклавов реализуются такие хорошие проекты. Но настоящей победой это станет, только когда начнет происходить на уровне целых городов. 

Самые крутые и удобные города – гомогенные с точки зрения равномерного распределения своих качеств и свойств. Когда от центра до окраины равномерно хорошо.

Можете привести пример?

О.Д.: Практически весь протестантский мир так построен – например, мои любимые Роттердам и Копенгаген. За последние 30 лет они кардинально изменились. Но все новое там интегрируется органично, ничего не ломая и не нарушая.

Мы ничего толком не знаем о своих городах. Преступно мало их исследуем – социологически, статистически. Только путем системного мониторинга и аналитики можно отследить тенденции, понять, в каком направлении развивается город. Без этого не будет возможности сличить актуальную ситуацию с целью. 

О.В.: Экосистема – это про все факторы качества жизни, от инфраструктуры до качества воды и воздуха. По мировым меркам, Киев – город небольшой, а уровень загрязненности воздуха – один из самых высоких в мире, часто выше 200 единиц. 

В Сеуле живет 24 млн человек. Огромный мегаполис, а воздух в четыре-пять раз чище, чем в Киеве. В свое время, когда у них стала ухудшаться экология, они нашли способы исправить положение: в частности, освободили реку из бетонных оков. Нам бы тоже стоило подумать об освобождении Почайной.

Есть два пути урбанизации. Первый – развивать инфраструктуру больших городов. Второй – развивать села и маленькие города. Европа идет по второму пути, Украина – по первому. Если отъехать на 50–100 км от любого крупного украинского города, контраст будет очевиден. А если от Парижа или Франкфурта – будет так же чисто, красиво и удобно. 

Если смотреть со спутника, Западная и Центральная Европа полностью «светятся», а Украина, за исключением больших городов и крупных магистралей, – во тьме. Нужно развивать села и маленькие города, чтобы не выпасть из европейского контекста. Жить в регионах должно быть не хуже, чем в столице. 

А.В.: Самый крупный украинский оператор нефтепродуктов ОККО, зарегистрировал свой центральный офис в селе Славское и привел туда огромные деньги в виде уплаченных налогов. На эти деньги можно построить не просто курорт, а полноценный город. 

Чтобы городская экосистема развивалась, ее стейкхолдерам – местным властям, общественным организациям, гражданскому обществу – должно быть как минимум не все равно. Посильную ответственность может взять на себя каждый из нас. Олег Дроздов, например, открыл Харьковскую школу архитектуры – это огромный личный вклад.

Новая архитектура воспринимается людьми настороженно. Отличный пример – скандал вокруг Театра на Подоле. Что с этим делать? 

О.Д.: Чтобы уровень принятия вырос, об архитектуре нужно говорить гораздо больше, чем сейчас, – в медиа, в общественных дискуссиях, всюду. Второй фактор – профессиональный консенсус. Эксперты должны договориться, «что такое хорошо и что такое плохо». Какая высота здесь приемлема? Как вписать это здание в историческую застройку? 

О.В.: Аргументы, влияющие на эмоциональное восприятие публики, часто очень рациональны. В городе либо удобно и приятно жить, либо нет. Милан или Лондон, например, людям нравятся больше Киева, пусть и любимого. Почему? Потому что Киев выглядит не очень чистым, инфраструктура неудобная, застройка хаотичная. 

Александр Чекменев

Андрей Ваврыш: «Несмотря на пандемию, я уверен, что жизнь – и архитектура – будут двигаться в сторону открытости». Фото Александр Чекменев

А.В.: Любомир Гузар сказал, что человек – не тот, кто он есть, а тот, кем хочет быть. Архитектура часто опережает время. Но здание – это не только фасад, это еще и функция. 

Мы в SAGA Development – сторонники современной архитектуры, но я за уважение к исторической застройке. А вот Воздвиженка с ее имитацией старины – это для меня переход за все красные линии. Потакание массовому вкусу ни к чему хорошему не приводит. 

О.В.: Андрей, Олег, а как вы думаете, что из современных построек через десятки лет станет памятником архитектуры?

О.Д.: У меня сложные отношения с понятием «памятник архитектуры». В мире есть прекрасные города, построенные вообще без архитектора: например, Марракеш или старый Амстердам. Какие-то сооружения типа мэрии или арсенала там строили специалисты, но основной массив зданий возведен обычными людьми. 

Вопрос следует ставить так: «Будет ли эта архитектура ценна для новых поколений?» Наша задача-минимум – показать им архитектурное разнообразие и эволюцию форм, через которую прошло человечество. 

О.В.: То есть несколько хрущевок нужно оставить в качестве памятника?

О.Д.: Думаю, да. Я сам вырос в хрущевке. Для моей семьи это был невероятный социальный лифт. 

Но все стремительное обычно крайне конфликтно: устойчивость этого проекта была очень низкой, он породил целый ряд проблем. За пять лет построили страшные миллионы квадратных метров – целую антиутопию. Это было временным решением жилищного вопроса, но, к сожалению, в нашей стране временное – самое постоянное. 

2020 год научил нас иначе использовать пространство. Жилые помещения для многих стали и рабочими. Как это изменит жизнь в городе?

А.В.: Несмотря на пандемию, я уверен, что жизнь – и архитектура – будут двигаться в сторону открытости. 

В советское время строили дома с маленькими комнатками и небольшими окошками. В СССР квартиры были маленькие и почти у всех одинаковые. Туда приходили в основном поспать. Свободное время проводили вне дома: шли после работы в Зеленый театр, в кино, в парк. А потом в каждой семье появился телевизор – и все закрылись в своих квартирах. 

Мы возвращаемся к ценностям архитектуры модерна, лучшие образцы которой – с большим количеством окон и воздуха. Современные здания – и жилые, и офисные – это тоже большие окна, мало перегородок, много света. 

О.В.: В Нью-Джерси, где живет моя сестра, на окнах почти ни у кого нет штор. Идя по улице, видишь, как люди в домах ходят, едят, смотрят телевизор. Никого это не смущает. Для постсоветского человека это дикая ситуация. Сформировавший нас историко-социальный контекст очень сильно влияет на наше представление о комфортном городе. 

Игорь Чекачков

Олег Дроздов: «У меня сложные отношения с понятием «памятник архитектуры». В мире есть прекрасные города, построенные вообще без архитектора: например, Марракеш или старый Амстердам». Фото Игорь Чекачков

О.Д.: До пандемии многие украинцы не искали впечатлений в путешествиях по своей стране. Внутренний туризм не развивался. Мест, где можно комфортно остановиться, было немного. В 2020 году все поняли, что красота и вдохновение могут быть рядом. Это здорово и само по себе, и как импульс для индустрии внутреннего туризма. Благодаря пандемии мы замедлились и присмотрелись к городам, в которых живем.

Важно и то, что Украина включилась в глобальную мобильность. В новом мире люди больше не заложники своих квартир, карьер и других жизненных факторов. Они включены в общемировую конкуренцию. Украине придется бороться за мозги и руки своих людей с работодателями со всего мира. Это очень серьезные перемены. 

По каким принципам устроен «город здорового человека»?

О.В.: Для меня «город здорового человека» – тот, где безопасно и радостно. Еще важен дух города, поэтому мой пример – Тель-Авив. Каждый раз, приезжая туда, я заряжаюсь энергетически. Люблю гулять по набережной. Там всегда кипит жизнь: люди занимаются спортом, гуляют, танцуют, радуются. Есть ощущение счастья. Казалось бы, рядом война, терроризм. Но люди, во-первых, чувствуют, что государство их защитит, во-вторых, умеют радоваться жизни. 

А.В.: Мое понимание «города здорового человека» укладывается в базовые принципы устойчивого развития: экология, экономика, безопасность, доступность социальных стандартов, чистая вода, хороший транспорт, культура. Жизнь в классном городе делает тебя счастливее и увереннее. Ты чувствуешь, что можешь влиять на его будущее – от участия в честных выборах до того, кому платить за коммунальные услуги. 

Мой идеальный город для жизни – Киев. В нем много несовершенств. Но я вижу, как много за 10 лет изменилось в городе к лучшему. И это дает мне понимание, что классный город – это не цель, а путь. 

О.Д.: Мой «город здорового человека» наполнен доброжелательными людьми, с которыми классно и в социальных контактах в одно касание, и в близком общении. 

Наши города могут сделать нас лучше. А мы можем каждый день делать лучше их. Процесс изменений бесконечен и очень интересен.

Материалы по теме

Вы нашли ошибку или неточность?

Оставьте отзыв для редакции. Мы учтем ваши замечания как можно скорее.

Предыдущий слайд
Следующий слайд