200 лет назад начался стремительный экономический взлет, изменивший мир больше, чем за предыдущие 2000 лет. Что дало толчок трансформациям и какие выводы следует сделать Украине
Amazon інвестує мільярди доларів у ШІ, роботів та машинне навчання. Якими принципами й правилами керується компанія?
Дізнайтеся вже 22 листопада на Forbes Tech 2024. Купуйте квиток за посиланням!
В первое тысячелетие нашей эры мировая экономика практически не росла. ВВП на душу населения оставался неизменным. Во втором тысячелетии н. с 1000 по 1820 год рост ВВП на душу населения был, но очень слабенький — 0.05% в год. Следовательно, кто-то рожденный в 600 или тем более в 1600 году увидел бы мир 1800 года очень знакомым. Однако тот, кто родился в 1800 году, нашел бы современный мир далеко за пределами своего понимания. Средняя продолжительность жизни тоже выросла достаточно драматично — с 24 лет в 1000 году и 26 в 1820 году до 66 в 2000 году. Чем объясняется такая глубокая трансформация именно за последние 200 лет?
В травмированной длительным марксизмом Украине гуляют многие «экзотические» объяснения этого феномена, которые часто сводятся к усиленной роли государства, включая протекционизм в международной торговле. Мейнстримовый ответ – рыночный капитализм. Экономический колумнист Financial Times Мартин Вулф удачно пишет: «Почему рыночный капитализм оказался таким динамичным? Ответ состоит в том, что он включает в себя мощный двигатель перемен. Это не только экономическая свобода, хотя она важна. Это тоже не только наука и техника, хотя они тоже важны. Это то, что великий австрийский экономист Йозеф Шумпетер назвал «творческим разрушением».
Профессор Гарвардского университета и Лондонской Школы Экономики Philippe Aghion с командой в книге The Power of Creative Destruction (Harvard University Press, 2021), рекомендованной ключевыми экономическими изданиями мира, считают, что было три причины беспрецедентного экономического взлета, начавшегося примерно 200 лет назад:
Первое, распространение знаний и информации, которая обеспечивает кумулятивные инновации, в частности, благодаря появлению доступных почтовых услуг и снижению стоимости печати. Взрыв в количестве газет и энциклопедий способствовал обмену идеями, в том числе через появление обществ и клубов, которые поощряли распространение и развитие знаний.
Второе, конкуренция между странами, что позволило и усилило процесс творческого разрушения. В политически раздробленной Европе страны боролись за самые яркие умы. Таким образом, несмотря на наличие в каждой стране сил, опирающихся на инновации, победил страх быть превзойденным соседями. Например, прусский генерал и военный теоретик Карл фон Клаузевиц отмечал, что триумф Наполеона над Пруссией в битвах 1806 г. не только разрушил прусскую армию «полнее любой армии, которая когда-либо была разгромлена на поле битвы». Победа Наполеона также разрушила аргументы против продвижения по службе на основе меритократии, отмечает бывший редактор журнала The Economist Адриан Вулдридж в новой книге «Аристократия таланта». Подобно проблемам британской армии во время крымской войны 1854-56 годов стимулировали значительно более широкое применение принципа открытой конкуренции в борьбе за талант.
Эта открытая конкуренция за должности, в свою очередь, стимулировала развитие таких современных общественных ценностей как жажда самореализации, желание творить, искать и давать ответ вызовам. Нобелевский лауреат Эдмунд Фелпс именно эти ценности и экономическую свободу считает источником стремительного роста в XIX и XX веках. «Эти ценности подпитывали низовой динамизм, необходимый для широких внутренних инноваций. Большинство инноваций не были спровоцированы несколькими изолированными визионерами, такими как Генри Форд и Стив Джобс; скорее, этот процесс толкали миллионы людей, наделенных свободой продумывать, разрабатывать и продавать бесчисленное количество новых продуктов и процессов, а также совершенствовать существующие. Массовый расцвет – сочетание материального благополучия и «доброй жизни» в более широком смысле – был создан этой массовой инновационностью».
И, наконец, третье — появление институтов, защищавших права собственности инноваторов. В первую очередь, патентная система вдвойне повлияла на инновации и технический прогресс. Во-первых, патенты создавали стимул к инновациям, предоставляя по крайней мере временную монополию, гарантируя тем самым ренту за инновации. Во-вторых, патенты обязывали изобретателей распространять лежащие в основе их изобретений знания, что позволяло другим впоследствии используя эту информацию, содержащуюся в патенте.
В Украине, которая открыта к глобальным информационным потокам, мировые инновации известны и, в большинстве, доступны. С меритократией, модерными ценностями и экономической свободой немного сложнее. Неспешно, но мы проходим эту необходимую общественную трансформацию. Сложнее всего пока с институтами, защищающими права собственности. Эти вещи связаны между собой: институции не заработают по полной, пока по полной не заработают ценности модерна, меритократия и открытая конкуренция. То есть, не станет доминирующим креативный, предприимчивый, инновационный класс, кровно заинтересованный в защите прав собственности.
Вы нашли ошибку или неточность?
Оставьте отзыв для редакции. Мы учтем ваши замечания как можно скорее.
