Новий номер Forbes Ukraine: 202 найбільші приватні компанії та 303 ефективних СЕО. Замовляйте та отримуйте два журнали за ціною одного!
Многие наши поступки движимы темным озером подсознания. Задача искусства – вскрыть эту глубину. Я пробиваю дыру в мозгу зрителя, как при добыче нефти. Я – буровая машина. С возрастом я все больше считаю себя не режиссером, а философом.
Мне 57. Я готов к большой охоте. Раньше я декларировал «Аль-Каиду» в искусстве», сегодня хочу работать с разными культурами по всему миру.
В сентябре у меня премьера во Фрайбургском театре, в 2021 году – в Лионской опере и на Зальцбургском фестивале.
Я хотел бы сделать что-то в Украине. Не артхаусный спектакль на 100 человек, а большую постановку в одном из национальных театров. Последний раз я ставил на родине 10 лет назад. С тех пор ни одного предложения. А я бы похулиганил.
Я уехал из Украины в 2005 году. Ставил спектакли в Германии, Бельгии, Швеции, Финляндии. Режиссер Лев Додин однажды спросил: «Вы не устали не иметь своего театра? Вам не хочется свой дом, актеров?» Конечно, хочется. Но я должен оставаться голодным волком. Пока у волка есть силы, надо охотиться.
Когда ставишь в новом театре, ты должен сходу предъявить актерам и силу, и талант. Сегодня репетируешь с немцами, завтра – с французами. Ко всем нужен свой подход.
Я часто говорю актерам на репетиции: «Я – монголо-татарин, я пришел напасть на вас и победить вас театром».
Когда художник творит, у него нет национальности.
В работе я – шаман. В моей голове – экран. Туда транслируется картинка, что должно быть на сцене, как должны двигаться актеры. Это похоже на транс. Если меня отвлечь, я потеряю этот поток.
Поэтому я работаю с тремя ассистентами и камерой. Это сложно, но таков мой метод.
Многие важные вещи приходят ко мне из снов. Я очень внимателен к приметам и знакам: они дают мне много информации. Соединять в искусстве реальное с ирреальным – мой любимый прием.
Режиссер должен вынуть из актера отравленную стрелу. А когда из кровоточащей раны вытекает яд, он, как шаман, должен знать, как наполнить ее чем-то целительным.
В украинской культуре, к сожалению, много зависти и интриг. В Европе конкуренция совсем другого плана. Если я ставлю в немецком театре, то лишаю этой возможности немецкого режиссера. Но немцы не боятся конкуренции в искусстве: театр от этого только выигрывает.
Я могу себе позволить заниматься творчеством, не глядя по сторонам. Мой оперный агент в Швейцарии говорит: «Не думай о прессе и публике, делай свое дело». Режиссеру важно иметь возможность ни на кого не оглядываться.
Я почти перестал смотреть чужие спектакли. Стал более сконцентрированным: мне важно уловить в себе свою «музыку», чтобы перенести ее на сцену.
Хочу поработать с тремя темами. Во-первых, поставить «Архипелаг ГУЛАГ» Солженицына. Во-вторых, взяться за тему эротики и порнографии в искусстве. Третья тема – капитализм. Живя в Европе, я каждый день вижу, как тяжело приходится людям, у которых нет денег.
Раньше я разделял подход, что актер – марионетка в руках режиссера. С годами все лучше понимаю, что важно не «что», а «как». Историй много, ничего уникального в них нет. Вопрос в том, как ты эту историю расскажешь.
На репетициях я настолько концентрируюсь, что мне важно расслабляться вне работы. Раньше, чтобы снять стресс, я любил погонять по ночному Берлину. Мог послушать музыку. Сейчас я черпаю энергию из тишины: природа, домик в горах, уединение, любимые люди рядом. Я стал больше созерцать: вот полетела птица или подул ветер. В таком состоянии отваливается вся ненужная шелуха.
Часто спрашиваю себя: смог бы я достичь этого состояния в Украине?
Что меня вдохновляет? Гармоничное устройство космоса. Реализация каждым живым существом своего предназначения. Красота природы: оттенки листьев, шум дождя, улыбка ребенка.
Лучшие решения в моей жизни – то, что у меня есть дети, и то, что я стал режиссером.
Три качества определяют мою идентичность: 1) я знаю, что я никто и ничто, Мамай; 2) когда я умру, то стану камнем в монгольской реке; камень – мощный символ вечности, стабильности; 3) во мне есть что-то, связанное с небом, славяне называют это душой.
Я часто говорю актерам на репетиции: «Я – монголо-татарин, я пришел напасть на вас и победить вас театром»
Опубликовано в третьем номере журнала Forbes (сентябрь 2020)
Вы нашли ошибку или неточность?
Оставьте отзыв для редакции. Мы учтем ваши замечания как можно скорее.
