Впервые со времен Второй мировой войны границы в Европе изменили силой – в Украине. Это произошло из-за самоуверенности демократических стран, убежден генерал-лейтенант Герберт Макмастер. Казалось, что военные успехи США показывают: любая битва завершится быстро и поражением противника. Это не помешало России начать войну, в частности, в Сирии, Грузии и Украине. Кто и как должен бороться в этих войнах
Amazon інвестує мільярди доларів у ШІ, роботів та машинне навчання. Якими принципами й правилами керується компанія?
Дізнайтеся вже 22 листопада на Forbes Tech 2024. Купуйте квиток за посиланням!
В 1991 году 28-летний капитан Герберт Макмастер прибыл в Саудовскую Аравию. Под его сопровождением войско собиралось разбить Республиканскую гвардию диктатора Саддама Хусейна. Несмотря на преимущество противника, атака продолжалась 23 минуты. Разгромная победа придала тотальной самоуверенности США. Демократический мир подумал, что военная конкуренция себя исчерпала.
Почему не удалось предотвратить войну в Европе? Из-за стратегического нарциссизма, отвечает в книге «Поля сражений. Борьба за защиту свободного мира» Макмастер. После завершения холодной войны Вашингтон был уверен: рыночная экономика, торговые отношения и демократизация будут развивать либеральную демократию. Но это не делало Россию или Китай демократическими. Европейские страны и США только становились более зависимыми от них.
После оккупации Крыма и начала войны на Донбассе в Штатах опасались, чтобы президент РФ Владимир Путин не трактовал предоставление или разрешение на продажу Украине противотанковых ракет «Джавелин» как провокацию. «В феврале 2022 года стало очевидно, что Украина, США и западные партнеры сделали недостаточно», – вспоминает Макмастер. Путина не убедили, что новым вторжением он не достигнет своих целей в Украине. В одной из глав своей книги Макмастер рассказывает, как миру стоит бороться с Россией сейчас.
Forbes публикует сокращенный отрывок из книги «Поля сражений. Борьба за защиту свободного мира», вышедшей в издательстве «Наш Формат».
Побороть «путинскую методичку»
Если мы отбросим внешне приличные резоны для улучшения отношений как самоцель, то сможем разработать последовательную стратегию не только защиты от текущей российской кампании и сдерживания дальнейшей агрессии – мы разработаем план действий по установлению постпутинской эры таких условий, в которых кремлевские руководители осознают, что они могут лучше всего продвигать свои интересы посредством сотрудничества, а не конфронтации с Западом. И государственный, и частный секторы должны играть в этом немаловажную роль. Поскольку «методичка Путина» очень зависит от дезинформации и отрицания ответственности, оборона будет начинаться с разоблачения попыток Кремля посеять раздор внутри государств и между ними.
Правительства имеют мощные инструменты, чтобы обнаруживать вредоносных киберигроков и противостоять им. Доказано эффективно законное наказание и наложение санкций на лиц и организации, которые устраивают политические диверсии. Поскольку большинство доказательств, обосновывающих обвинения и санкции, публичны, результаты расследования правоохранительных органов, такие как доклад Мюллера в США, представляют особую ценность для развенчания российской информационной войны с киберподдержкой. Отчет по результатам двухлетнего расследования атаки России на президентские выборы 2016-го, известный по имени автора, специального прокурора Роберта Мюллера, разоблачал уровень вмешательства России в президентскую кампанию и ее общие попытки расколоть американцев посредством информационной войны с киберподдержкой.
В борьбе против «методички Путина» важную роль играют граждане и их представители в органах власти. Как отметила Фиона Гилл, как минимум они могут решить не быть худшими врагами самим себе. Реакция президента Трампа, его сторонников и оппонентов на доклад Мюллера продемонстрировала, как политическое разделение может замаскировать то, с чем должны согласиться все стороны: что Россия атаковала выборы в США, что атаки продолжались и после выборов и имели целью разделить американцев и уменьшить доверие к демократическим принципам, институтам и процессам.
Узнав в феврале 2020 года о том, что Россия использовала дезинформацию для усиления избирательных позиций Берни Сандерса и Дональда Трампа, президент Трамп уволил исполняющего обязанности директора национальной разведки Джозефа Магвайра, отрицая длительное подвешивание россиянами демократического процесса Америки и называя это «мистификацией». Между тем некоторые демократы стряхнули пыль с уже расследованных утверждений, что Трамп был как-то вовлечен в сговор с Кремлем. Сам Путин не мог бы написать лучший сценарий. Социальные медиа оставались любимым оружием Кремля.
Сдерживание российской агрессии в киберпространстве требует не только чисто правительственной реакции. Масштабы проблемы побуждают к усилиям и государственного, и частного секторов. Социальные медиа и интернет-компании должны продолжать начатую после выборов 2016 года работу, чтобы разоблачать дезинформацию и пропаганду и противодействовать им. Сеть «Фейсбук», наиболее критикуемая за созданные ее системой уязвимые места, обнаружила и удалила российских ботов и в самом фейсбуке, и в инстаграмме. Она также заставила Cambridge Analytica (фирму, базирующуюся в Великобритании и собиравшую данные из миллионов учетных записей людей в фейсбуке без их согласия) удалить собранные в фейсбуке данные и углубить осведомленность пользователей о том, как усилить защиту конфиденциальности. Твиттер тоже обнаружил и поудалял ботов. Но российские боты и тролли адаптировались, пытаясь действовать на опережение против тех, кто защищает инфраструктуру, разоблачает дезинформацию или борется с отрицанием ответственности. Более того, эти защитные действия надлежащим образом не решали вопрос защиты персональных данных, которые российские или другие преступники могут использовать в информационной войне с киберподдержкой, не устраняли проблемы экономических стимулов, склоняющих пользователей к потреблению радикального контента.
Поскольку компании-собственники социальных сетей имеют экономические стимулы для сбора и использования персональных данных для получения дохода (прежде всего благодаря рекламе), может потребоваться государственное регулирование. Снятие маски анонимности для некоторых пользователей (например рекламодателей), защита персональных данных отдельных лиц, привлечение к ответственности компаний из сферы интернета и социальных сетей за злонамеренные манипуляции данными или за откровенное злоупотребление своими платформами – все это в сочетании может привести к изменению стимулов развития отрасли на пользу защиты от дезинформации и отрицания ответственности. Регулирование также может помочь, чтобы эти компании не превратились в арбитров свободы слова в демократических обществах.
Усилия частного сектора могут быть особенно ценны для противодействия России, поскольку они не подлежат секретности и могут быть раскрыты для СМИ, общественности и правоохранительных органов. Например, определить ответственных за покушение на Сергея и Юлию Скрипаль в Солсбери (Великобритания) помогла частная компания. Международный опытно-расследовательский коллектив Bellingcat изучил ситуацию на основе открытых данных, проидентифицировал нападающих и определил их должности в ГРУ. Консолидация государственных и частных усилий противодействует российскому отрицанию ответственности и в физическом, и в кибернетическом мире. Усилиями частного сектора можно создать «поток истины» в противовес кремлевскому «потоку лжи». Однако ни одно объединение усилий частного и государственного секторов для разоблачения РВНП и защиты от нее не решит проблему раз и навсегда. Как стало ясно из атак на президентские выборы 2020 года, чтобы избежать разоблачения, обойти защиту и начать новые наступления, российские агенты будут постоянно адаптироваться.
Соединенные Штаты и другие государства могли бы кое-чему научиться у стран на российском пограничье, по которому уже прошлась «путинская методичка». В 2007 году Эстония испытала продолжительную кибератаку, включавшую дезинформацию, отрицание ответственности и хакерские нападения на инфраструктуру. Ее несогласие с Россией по поводу перемещения монумента Второй мировой войны обернулось наступлением, которое началось DDoS-атаками и потоком интернет-трафика для перегрузки серверов и закрытия доступа к веб-сайтам.
Эстонцы оказались отрезанными от новостей, правительственных страниц и банковских счетов. Российские СМИ повлекли за собой кризис дезинформацией, например фейковыми сообщениями о том, что уничтожают могилы советских солдат. Россия поддерживала эту устойчивую кампанию по дезинформации и пропаганде более 10 лет. Признавая, что ей нужны усовершенствованные и устойчивые средства защиты, Эстония под руководством президента Тоомаса Хендрика Ильвеса сформировала гражданское подразделение киберзащиты, достигла высокого уровня безопасности через сквозное шифрование и двухфакторную аутентификацию, а также постоянно мониторила системы на предмет потенциальных угроз. Небольшая страна продемонстрировала, что четкое понимание проблемы, решительное руководство, всеобъемлющая стратегия и тесное сотрудничество государственного и частного секторов могут успешно защитить от злоумышленников. В настоящее время кибербезопасность Эстонии – это электронное правительство с высокоэффективной инфраструктурой, цифровая идентификация, обязательный базовый уровень защиты, централизованная система обнаружения атак и реагирования на них.
Для оценки и уменьшения риска проверяют частных поставщиков услуг. Президент Ильвес напоминал, что участие граждан и частного сектора чрезвычайно важно для эффективной обороны и что залог успеха – стимулирование мер онлайн-безопасности, реализация государственных образовательных программ по кибербезопасности, постоянный мониторинг киберпространства и электросетей.
В Финляндии правительство пыталось приобщить своих граждан к отслеживанию кибератак, борьбе с ними и предотвращению их. Обязательное киберобучение имеет целью «поддержать Финляндию как информационное общество» и внести вклад в кибернетические исследования. Национальный центр кибербезопасности доступен всем. Он предоставляет информацию, указывает на уязвимые звенья и проводит «обучение» с моделированными кибератаками, чтобы повысить осведомленность о слабых местах и мотивировать организации защищаться. Цель – достичь всесторонней безопасности.
Малым странам, таким как Эстония и Финляндия, сложно прилагать усилия в масштабах, на которые способны государства размеров США, однако их примеры демонстрируют потенциал для сотрудничества правительства не только с промышленностью, но и с научными кругами и гражданским обществом.
Образование жизненно важно не только для того, чтобы граждане распознавали опасности российских дезинформационных кампаний, но и чтобы восстановилось доверие к демократическим принципам, институтам и процессам. Российская пословица описывает знание как свет, а незнание – как тьму. Общественность станет менее уязвимой к манипуляциям, если будет проинформирована о вызовах для национальной безопасности и о проблемах, которые противники используют для разногласий в вопросах расы, контроля над оружием, иммиграции и т.д. Образование делает обществу прививку против попыток разжигать ненависть и подстрекать к насилию на основе расовой, религиозной, политической, половой или любой другой идентичности.
Наконец, если совместить образование с восстановлением цивилизованности в публичном дискурсе, можно уменьшить едкий сарказм, создающий трещины в обществе, которые используют Россия и другие. Постоянное сосредоточение внимания на гражданском образовании в США и других западных обществах важно для сдерживания российских кампаний по дезинформации и отрицания ответственности и для победы над ними. Помня о значении самокритики, обучающие программы для граждан в западных государствах могут подчеркнуть преимущества их свободных, открытых и демократических обществ.
Все эти усилия особенно важны для европейского континента, остающегося в фокусе агрессивных амбиций Путина. Соединенные Штаты, европейские и другие демократические страны должны признать, что борьба против «методички Путина» нуждается в решительных коллективных действиях. Первым шагом является восстановление уважения не только внутри отдельных наций, но и между свободными и открытыми обществами.
Европе нужно восстановить и психологическую, и материальную силу. Европейский Союз будет мощным, если таковыми будут его члены. Большие европейские государства могли бы и должны возглавить процесс; в ближайшие десятилетия особый вес для силы Европы и трансатлантического союза имеют Германия и Франция. То же касается государств, завоевавших свободу после падения «железного занавеса». Сохранит ли европейская культура общую идентичность, без которой не может сформироваться воля к самозащите? Кремль делает ставку на ответ «нет». В 2019 году Путин заявил, что либерализм «устарел». Европейские руководители и их граждане должны доказать, что он ошибается.
Вы нашли ошибку или неточность?
Оставьте отзыв для редакции. Мы учтем ваши замечания как можно скорее.
