Глобальная корпорация по поиску топ-менеджеров Heidrick & Struggles покупает лидера украинского рынка WE Partners. Соглашение планировалось закрыть еще в феврале 2022 года. Что изменилось за год войны? Интервью топ-менеджера Heidrick & Struggles Тима Людке
«Как бы это странно ни звучало, но сейчас это соглашение даже более резонно, чем было до войны», – говорит в разговоре с Forbes Тим Людке, управляющий партнер по растущим рынкам одной из крупнейших в мире компаний по поиску топ-менеджеров Heidrick & Struggles ( H&S).
20 февраля H&S объявила о закрытии сделки по покупке украинского рекрутера WE Partners. Это должно было произойти еще год назад – 25 февраля 2022 года. Из-за войны американская корпорация поставила транзакцию, возможную стоимость которой собеседники Forbes на этом рынке год назад оценивали в $7-10 млн, на паузу, но не отказалась от нее. «Я считаю, что в нашем сегменте бизнес в Украине может вырасти в десять раз в ближайшие пять лет», – рассказывает Людке.
Как вторжение РФ повлияло на стоимость активов в Украине, по какому сценарию может происходить послевоенное восстановление и какие качества СЕО будут наиболее востребованы после войны?
Это сокращенная и отредактированная для ясности версия интервью Тима Людке.
«Стоимость WE Partners существенно не упала из-за войны»
Heidrick & Struggles и WE Partners объявили о сделке в конце 2021 года. На каком этапе вы остановились 24 февраля 2022 года, когда началось российское вторжение в Украину?
Мы подписали контракт с WE Partners, однако в M&A-соглашениях есть разница между понятием подписания и закрытия. Юристы работали, чтобы финализировать сделку. По плану транзакцию должны были закрыть днем 25 февраля. Поэтому 24-ого, когда началось вторжение, мы почти приблизились к финишу, однако были вынуждены остановить соглашение.
В то же время мы сосредоточились на гуманитарных вопросах и, наконец, на том, чтобы продумать новый формат взаимодействия с украинской командой. Мы хорошо знали компанию, потому что уже провели due diligence и начали определенные совместные проекты. Мы предложили контракты украинцам, которые выехали за границу, в наших офисах в Польше, Германии или Израиле.
Когда вы вернулись к мысли, что это соглашение можно реанимировать? Речь идет скорее не о времени, а о том, какой была ситуация в Украине.
Кажется, это происходило в мае. На тот момент уже было ясно, что бизнес в Украине не только не остановился, но и завершает довоенные проекты, открывает новые и генерирует деньги. Тогда мы начали обсуждать, как бы нам вернуться к разговору, который мы имели до войны.
Почему этот разговор занял около года, если украинская экономика показала свою устойчивость еще в первые месяцы войны?
Да, это заняло время, но надо понимать, что Heidrick & Struggles – публичная американская корпорация, акции которой торгуются на Нью-Йоркской фондовой бирже. Предполагалось привлечь многих людей и провести много встреч. Украинская команда посещала США. И в тот момент для нас это было лучиком надежды в общем пасмурный период. Даже в мирное время мы готовили соглашение в течение почти всего 2021 года.
В конце концов, было согласовано возвращение к соглашению в Украине на уровне борда. Но после этого предстояло определиться с форматом, обсудить новые коммерческие параметры и т.п. Так что фактически стартовать заново удалось лишь в начале этого года. К тому же большинство украинской команды уже и так работало с нами, только в других офисах.
Heidrick & Struggles, WE Partners и украинский рынок топ-менеджеров
(Нажмите «Читать больше», чтобы открыть полный текст)
Heidrick & Struggles – один из пяти мировых лидеров в области управленческого консалтинга и рекрутинга. Основана в 1953 году. Штаб-квартира находится в Чикаго. Капитализация по состоянию на 20 февраля – $624 млн.
WE Partners с 2008 года занимается поиском, оценкой и развитием руководителей высочайшего уровня. Ее владельцы – Татьяна Фурцева и Максим Зайченко.
До войны компания оценивала украинский рынок Executive Search в $5–6 млн в год, а свою долю на нем – в 30%. Прибыль WE Partners в 2020 году – 10,4 млн грн при выручке 40,4 млн грн, свидетельствуют данные YouControl.
Средний чек рекрутинговой компании в Украине по найму топ-менеджера с зарплатой около $10 000 в месяц накануне войны составил $35 000–40 000, рассказывал Forbes Игорь Кабузенко, управляющий партнер конкурента Ward Howell.
Можно ли утверждать, что сейчас вы заключаете другое соглашение – с совсем другими параметрами?
Мы не можем раскрывать конкретных цифр, но с точки зрения бизнес-перспектив, как бы это странно ни звучало, я считаю, что сейчас это соглашение является даже более резонным, чем это было до войны. Два года тому назад Украина была рынком на периферии Европы. Сейчас это страна-кандидат на вступление в ЕС, совсем по-другому воспринимаемая в мире. Потенциально это может превратить Украину в новое мощное государство и экономику на Востоке Европы.
Возвращаясь к нашему соглашению, конечно, доходы местной команды снизились. Но она остается лидером рынка – прежде всего, по качеству своей экспертизы. С точки зрения нашего бизнеса, когда в Украину начнут заходить миллиарды долларов инвестиций для восстановления, очень важным аспектом будет построение правильных и понятных систем управления бизнесом.
Оставаясь ведущей компанией по поиску топ-руководителей в мире, мы способны помочь Украине поддерживать высокие менеджерские стандарты и найти правильных и сильных лидеров для восстановления.
Вы говорите о WE Partners как о лидере своего рынка. В какой степени война снизила стоимость активов с подобным статусом по сравнению с мирным временем?
Соглашение по покупке бизнеса в любой индустрии состоит из оценки трех основных компонентов: доходы бизнеса, его доходность и бизнес-перспективы. В нашем случае, очевидно, произошло некоторое падение в первом аспекте. Во втором существенного обрушения не произошло (но, честно говоря, в нашей индустрии нужно постараться, чтобы быть убыточным). А в третьем мы видим радикальное улучшение перспектив. У нас есть возможность приобщиться к будущему росту.
Так что ответ – нет, стоимость этого актива существенно не упала.
«Не вижу никаких бизнес-перспектив в России»
2021 год был достаточно активен для бизнеса в Украине. M&A было не слишком много, но мы увидели ряд крупных сделок, поэтому год выглядел успешным, а перспективы 2022-го – многообещающими. Как бы вы, со своей точки зрения, описали Украину и украинский рынок на тот момент?
Да, насколько я помню, это был рекордный год для украинского бизнеса в M&A. К тому же WE Partners смогли в 2021-м удвоить доходы, что является незаурядным результатом для бизнеса в любой отрасли. С другой стороны, это все еще сравнительно малый рынок. Что нас поразило – уровень компетенции работающих здесь людей.
В целом Украина выглядела небольшим рынком, но со своими сильными сторонами. Обычно это локальные бренды, но есть и международные корпорации, например в IT или FMCG. Я думаю, что после войны международное присутствие существенно усилится.
Одновременно с соглашением в Украине стало известно о ваших M&A в России и Казахстане. Какие планы вы имели на эти рынки и как их роль изменится теперь?
После начала войны мы полностью остановили все операции в России и сделали это одними из первых в марте 2022 года. Честно говоря, я не вижу никаких бизнес-перспектив на этом рынке. Это подтверждают и многочисленные комментарии владельцев бизнеса, которые до сих пор имеют там активы – они хотят избавиться от них как можно быстрее.
Конечно, когда-то ситуация может измениться, но не при этом правительстве, не при этом политическом курсе и, думаю, не при моей профессиональной жизни. Как уроженец Германии я прекрасно понимаю, сколько времени может занять возвращение страны в более или менее нормальную жизнь, как части мировой экономики, после таких катаклизмов.
У Казахстана другая ситуация. В целом, по нашему мнению, Центральная Азия, Ближний Восток и Восточное Средиземноморье – это регионы, которые в ближайшее время будут демонстрировать бурное экономическое развитие. Но мы как публичная американская компания смотрим на этот регион очень осторожно, учитывая вероятность перетекания санкционных капиталов и собственников туда.
Некоторые экономисты считают, что Украине придется пройти почти десятилетие тяжелого и медленного восстановления, прежде чем она сможет вернуться на довоенный уровень и получить определенный буст для более стремительного развития. Какие экономические сценарии вы, как инвестор, закладываете, если говорить о вашей бизнес-модели в Украине?
Восстановление будет занимать много времени. Но для нас важнее вопросы структуры и среды, в которой это будет происходить. Актуально, насколько отвечает мировым стандартам украинское правительство и его методы влияния на экономику, что происходит с инвестициями и правом собственности, когда мы говорим об Украине.
Эти сложные преобразования, конечно, не будут занимать целое поколение, но не произойдут мгновенно, как только Украина выиграет войну. Поэтому мы видим для себя серьезный массив задач. Как компания, которая изобрела такое понятие, как executive search, 70 лет назад, мы имеем значительный опыт и экспертизу в том, что касается взаимодействия и партнерства между государством и частным сектором.
Сейчас Украине важно получить «зеленый сертификат» по поводу того, что в страну можно инвестировать большие деньги. Это могут сделать не только правительства или международные организации, такие как Всемирный банк или Евросоюз, но и присутствие глобальных брендов.
Для Украины открывается возможность достаточно быстро добиться уровня более развитых рынков. Поэтому я считаю, что в нашем сегменте бизнес в Украине может вырасти в десять раз в ближайшие пять лет. Иными словами, украинский рынок в 2027-м будет иметь сопоставимые масштабы с тем, что мы наблюдаем в Испании или Италии.
«Суперскилл украинцев – ориентация на будущее»
Очевидно, что роль CEO украинских компаний во время восстановления – это совсем другой профайл, чем те добродетели, которые востребованы сейчас. Какой она может быть?
Сейчас действительно один из ключевых менеджерских вызовов в Украине в любой области – как быть эффективным в условиях очень высокой неопределенности. Но, как и в любое время, важно, чтобы во главе компаний или других важных процессов стояли люди с четким видением, куда они двигаются. Плюс способность держать курс, несмотря на изменения во внешней среде. Я думаю, эти же вещи важно сохранить и после войны. Как и способность эффективно коммуницировать и брать на себя ответственность за решение.
Если говорить о вызовах – важно четко понимать и соблюдать глобальные стандарты корпоративного управления. Сейчас это даже важнее, чем до войны.
Допускаете ли вы, что спрос на CEO с бэкграундом в Украине будет расти среди иностранных компаний?
Конечно, хотелось бы, чтобы этот опыт никогда никому не понадобился, но думаю, мы действительно увидим ажиотаж вокруг украинского опыта. Что лично мне понравилось – в начале войны мы разговаривали с коллегами из WE Partners и они сразу попросили, чтобы мы не относились к ним как к жертвам, но и далее воспринимали как людей бизнеса. Эта ориентация на будущее – это суперскилл украинцев.
Что касается трендов, я думаю, более значимой проблемой для Украины будет задача, как вернуть людей. Выехали ведь образованные люди 25-30 лет. Но, возвращаясь к опыту Германии, после объединения двух частей страны в начале 1990-х, мы увидели очень большой приток рабочей силы с Запада на Восток. Это были достаточно квалифицированные люди, которые хотели помочь в восстановлении. Я думаю, в Украине у нас также есть все шансы увидеть такую качественную миграцию.
Вы нашли ошибку или неточность?
Оставьте отзыв для редакции. Мы учтем ваши замечания как можно скорее.
