Как Украине одновременно вести войну и развивать свой бизнес? Как Украина будет сотрудничать с ЕС? Интересуются ли украинскими активами иностранные инвесторы? Об этом – в разговоре Forbes с министром экономики Юлией Свириденко.
В ходе интервью Forbes почти год назад министр экономики Юлия Свириденко, 37, рассказывала о борьбе с последствиями блэкаутов для экономики, с одной стороны, и поиске инвесторов в Украину для послевоенного восстановления – с другой.
Чем занимается ее министерство сейчас? Задачи одновременно срочные и непростые: преодоление торговых противоречий с соседями, переговоры о страховании военных рисков до евроинтеграции и попыток мотивировать к возвращению в Украину не менее 4,5 млн уехавших из-за войны украинцев.
Вместе с тем Свириденко не отказывается и от своей декларации о планах правительства достичь ВВП Украины в $1 трлн за 10 лет. Государству для этого необходимо поддерживать украинский бизнес, говорит министр. Как это сделать, если жалобы на бизнес-климат в стране только усиливаются?
Интервью сокращено и отредактировано для ясности.
Выводы ГАСУ о прибыли бизнеса, отчетность по КИК и бронирование онлайн
Бизнесу все труднее найти мотивацию поставлять что-то госсектору в условиях, когда Госаудитслужба всегда может дать заключение о выгоде за счет убытков государства, а правоохранители могут использовать это для возбуждения уголовных дел. Есть ли системное решение?
Бизнес, работающий «в белую», должен получать прибыль – это обязан понимать каждый государственный орган. Министерство экономики в вопросе проверок ГАСУ отстаивает эту позицию. В частности, мы выпустили разъяснение, что ГАСУ некорректно трактует постановления правительства. Системное решение вопроса сейчас лежит в сфере взаимоотношений Минобороны и Госаудитслужбы (1 ноября Минобороны сообщило, что подготовило проект постановления Кабмина, подтверждающего право украинских производителей на прибыль в цене на продукцию военного назначения за весь период действия военного положения. – Forbes).
Поддерживает ли Минэкономики призыв Союза украинских предпринимателей (СУП) отсрочить дедлайн по отчетности за контролируемыми иностранными компаниями (КИК)? СУП утверждал, что вы на их стороне.
Общая позиция – бизнес должен платить налоги. Программы Минэкономики нацелены на поддержку «белого» бизнеса, а не тех, кто работает по «серым» схемам.
Вопрос не только в налогах, но и в давлении на бизнес со стороны правоохранителей.
Да. Я согласна, что вопрос администрирования должен быть простым и понятным.
Когда бронирование сотрудников от мобилизации перейдет в электронный формат?
Работаем вместе с Минцифры. Надеемся запустить до конца этого года.
Есть ли у правительства и вообще у центральной власти дискуссия о поиске баланса между потребностями ВСУ и экономикой?
Потребности фронта для нас сейчас – приоритет №1.
Интерес иностранных инвесторов, страхование военных рисков и запуск фонда BlackRock
В недавней беседе с Forbes бизнесмен Томаш Фиала выразил мнение, что крупные международные компании не зайдут в Украину до окончания войны. Согласны с такими оценками?
Видим, что небольшой бизнес, даже несмотря на войну, заходит в Украину. Во время последней командировки в Германию мы встретились с вице-канцлером Робертом Габеком. Он отметил, что 30 компаний хотят получить от немецкого экспортно-кредитного агентства покрытие и инвестировать в Украину.
Это разные секторы – строительство, транспорт, энергетика, автомобильная, пищевая, деревообрабатывающая промышленности, другие услуги. Среди них, например, компания по производству стройматериалов Fixit, получившая страхование для достройки второго производства в Украине.
Экспортно-кредитные агентства Франции, Британии, Италии, Германии, Швеции, Испании, Австрии, Дании, Израиля, Нидерландов, Польши предоставляют покрытие по военным рискам для своих компаний. Это не полностью снимает вопрос, но повышает шансы на вход таких компаний в Украину.
Приток крупного бизнеса мы увидим после войны и получения гарантий безопасности.
До конца 2023 года министерство ожидает завершения семи проектов страхования военных рисков от MIGA и DFC. На какой стадии они сейчас?
MIGA застраховала один проект и в планах еще два. У DFC – четыре проекта. Они уже на финальной стадии. Мы не можем озвучивать условия соглашений до их окончания. Но это сопоставимое финансирование по уже реализованному проекту (индустриальный парк Dragon Capital Томаша Фиалы получил покрытие военных рисков от MIGA на $9,2 млн. – Forbes ).
Кроме того, Европейский банк реконструкции и развития работает над созданием спецфонда страхования имущества в дороге и на складах от военных рисков. Насколько мне известно, восемь доноров подтвердили свое участие на сумму около €200 млн.
Юлия Свириденко Фото Антон Забельский для Forbes Ukraine
Есть ли договоренности на следующий год?
Переговорный процесс построен следующим образом: мы через агентства по промоции инвестиций и напрямую отправляем заявки от частного сектора. MIGA и DFC их отрабатывают и согласовывают в зависимости от соответствия проектов утвержденным критериям.
В конце прошлого года Минэкономики озвучивало ожидание, что MIGA и DFC могут выделить совокупно до $2 млрд на проекты страхования военных рисков в Украине. Почему не вышло?
Задачей Минэкономики было договориться о финансировании. Это финансирование доступно. Теперь дело за бизнесом, чтобы компании подавались на получение страхования. Количество использованного финансирования зависит от наличия у бизнеса готовых проектов.
Конечно, мы понимаем, что это сложные процедуры так называемого due diligence, предполагающего, среди прочего, наличие аудированной отчетности по международным стандартам, ESG-отчетности и анализа бизнес-планов. Не все проекты проходят внутренний комплайенс. Часть потенциальных инвесторов ищут альтернативные варианты.
Какая альтернатива для тех, кто не проходит отбор?
В Верховной Раде зарегистрирован законопроект №9015, расширяющий мандат украинского Экспортно-кредитного агентства (ЭКА) на страхование военных рисков. Это предполагает значительную докапитализацию ЭКА. На мультидонорской платформе с партнерами обсуждаем этот вопрос. Финального бюджета пока нет.
Также в планах расширить механизм страхования судов по вывозу экспортной продукции с участием государства и международных перестраховых компаний.
Летом BlackRock представила таймлайн учреждения фонда для восстановления Украины. На какой стадии этот проект сейчас?
В первом квартале 2024 года BlackRock планирует запустить проектную команду (так называемый project preparation facility). Это немаловажный момент для начала работы над конкретными инвестиционными проектами.
Международные агентства развития проявляют заинтересованность в софинансировании проекта. А для этого важно юридическое структурирование работы фонда и корпоративное управление, которое необходимо ввести как можно скорее. Надеюсь, это произойдет в первом полугодии следующего года.
Международные конференции в Лондоне, Лугано, Берлине дали нам немало слов поддержки, но не так много конкретных вещей, связанных с восстановлением Украины. Адекватно ли работает стратегия привлечения инвесторов и доноров на столь крупных мероприятиях?
Нужно переходить к более предметному диалогу по конкретным проектам, под которые будем привлекать средства. Во время последней встречи в Берлине на переговорах с нашими международными донорами уже были «Нафтогаз», «Укргидроэнерго», «Укрзализныця» и частные компании.
Следующая донорская конференция пройдет тоже в Берлине, летом 2024-го. Задача правительства – приехать с конкретными бизнес-проектами. Министерство уже над этим работает, поэтому призываю бизнес обращаться со своими проектами.
О €50 млрд от ЕС, сложностях с соседями и «зерновом коридоре»
Очень часто приходится слышать отзывы депутатов и правительственных чиновников, что Украине все труднее привлекать средства от международных доноров. Вы это ощущаете?
Нет. Я слышу от партнеров, что они будут с нами так долго, как мы будем в этом нуждаться.
Потребность в поддержке на следующий год – около $42 млрд. Но следует помнить, что международными средствами финансируются только невоенные расходы – пенсии, медицина, образование, соцвыплаты.
На оборону мы можем направить только налоги и сборы, собранные в Украине. Сколько заработали – столько и потратили на ВСУ. Поэтому я благодарна всему «белому» бизнесу, который платит налоги. Именно он делает нашу армию сильнее.
Задача министерства – стимулировать развитие частного сектора и создать предпосылки для большей финансовой самостоятельности государства. Для этого нужно развивать внутреннее производство, привлекать инвестиции в реальный сектор и увеличивать несырьевой экспорт.
Сейчас происходит переориентация экономики. Важную роль будет играть военно-промышленный комплекс – больше украинских дронов, вооружения, боеприпасов. Что касается гражданских отраслей, это все, на чем мы акцентируем в плане Ukraine Facility.
Когда Минэкономики намерено завершить подготовку плана Ukraine Facility?
Есть стереотип, что этот документ – стратегия развития страны, но это не так. Это перечень условий для получения конкретной макрофинансовой помощи. Именно так следует относиться к этому документу.
Драфт документа от правительства должен появиться через две недели. Мы должны его принять и передать европейским партнерам для утверждения до конца года.
Без этого плана не будет пакета поддержки на €50 млрд от Европейского союза на четыре года. Речь идет о прямом бюджетном финансировании в размере €39 млрд, €8 млрд на кредиты для наиболее перспективных для экономического роста секторов через международные финансовые организации, в числе которых ЕБРР и ЕИБ, и €3 млрд на проекты технической помощи.
Сейчас определили ключевые секторы: энергетика, транспорт и логистика, аграрный сектор, критические материалы, перерабатывающая промышленность, зеленая металлургия и IТ-сектор.
Какой будет модель получения финансирования?
Индикаторами для финансирования являются конкретные реформы, которые мы должны провести. Базовые – реформа государственного управления, системы правосудия, борьба с коррупцией и отмыванием денег. Это отмечено в плане.
Но главный KPI Ukraine Facility – рост ВВП. Нам надо расти быстрее, чем до начала полномасштабной войны. В этом году прогнозируем более 4%, в следующем – 5%.
То есть без проведения реформ мы не сможем получить средства?
Да. Модель похожа на макрофинансовую помощь от ЕС и на Recovery and Resilience Facility, действующую в ЕС.
Юлия Свириденко Фото Антон Забельский для Forbes Ukraine
Вы акцентировали, что перерабатывающая отрасль должна стать приоритетным направлением для бизнеса, в частности из-за сложной логистики. Есть ли результаты?
Переработка должна стать составляющей национальной экономической идеи.
В 2021-м доля перерабатывающей промышленности составила 10%, в 2022-м – 8% от ВВП. Если взять стандарты ОЭСР, то в развитых странах она составляет 20%. Низкий уровень по этому показателю для нас означает сырьевой статус, технологическую отсталость и импортозависимость экономики. Это напрямую связано с нищетой.
Ставим себе задачу, чтобы доля переработки в украинском ВВП выросла до 20%. При благоприятных внешних обстоятельствах и последовательной политике стимулирования развития перерабатывающей промышленности этого можно достичь за 10 лет.
Это изменение структуры экономики обеспечит существенный рост ВВП и новые рабочие места. И также станет важной составляющей экономической евроинтеграции.
Такая же трансформация должна произойти и в структуре экспорта. В настоящее время доля перерабатывающей промышленности составляет около 35%. Стремиться нужно к 70–80%.
Парадокс сегодняшней ситуации состоит в том, что эти изменения ускоряет война. Блокировка РФ морских портов и затем эмбарго от ряда европейских стран стали катализатором поиска альтернатив.
Блокировка экспорта аграрного сырья повлекло за собой рост агропереработки. По данным таможенной службы, за девять месяцев 2023 года экспорт муки вырос на 267%, макаронных изделий – на 22%. В абсолютных величинах это небольшие объемы, но тенденция показательна. Мы фиксируем инвестиции аграриев в новые перерабатывающие мощности и еще больше слышим о планах строить новые заводы в ближайшее время. Это и мельницы, и биоэтанол, и глубокая агропереработка, и пищевые продукты.
Бизнес должен понимать: кто раньше построит переработку, у того будет лучший бизнес-кейс на будущее. И это поможет нам в войне, поскольку экономическая устойчивость государства – часть обороноспособности.
Тем не менее зерно еще долго будет крупной экспортной позицией Украины. Насколько стабилен альтернативный «зерновой коридор»? Нужно ли Украине «зерновое соглашение», если он будет работать?
Нам нужен стабильный экспорт через морские порты. 22% экспорта аграрной продукции идет по этому пути. Но чтобы достичь объемов «зернового соглашения», необходимо нарастить возможности в три-четыре раза.
Пока стабильность экспорта по морю полностью зависит от ситуации с безопасностью.
Зерновой кризис показал, что у нас неидеальные отношения с международными партнерами. Есть ли риски, что зерно вновь заблокируют?
Наша цель – сохранить беспошлинную торговлю с ЕС. Чтобы у украинских предпринимателей не было вопроса, будет она продлена на следующий год или нет. Таких кризисных ситуаций, надеемся, не возникнет.
Мы в целом оптимистичны. Вместе с поиском совместного подхода с партнерами, убеждены, лучшие системные решения всегда находит бизнес, который переориентируется на другие логистические модели. Но стратегически все равно выигрывает тот, кто переориентируется с сырья на переработку.
Данная ситуация демонстрирует, что, несмотря на политическую поддержку международных партнеров, далеко не все готовы уступать в экономических вопросах. Значит ли это, что украинскому бизнесу нужно готовиться к весьма болезненному процессу евроинтеграции?
Бизнес уже умеет работать с ЕС. Это один из самых крупных партнеров Украины. Вижу в этой ситуации больше возможностей, чем угроз.
Речь идет о доступе к емкому платежеспособному рынку и потенциально к структурным фондам ЕС. Вызовы – в поиске средств на модернизацию, в том числе зеленый переход, сертификацию и соответствие европейским стандартам.
Изменения «5-7-9», $1 трлн ВВП и проблема рабочей силы
По какому принципу правительство сейчас определяет приоритетные отрасли программы «5-7-9»? Правильно ли, на ваш взгляд, что кредиты получает, например, крупный ритейл?
«Доступные кредиты 5-7-9» – лишь часть более широкого комплекса государственной поддержки бизнеса. У нас есть ограниченные возможности для этого, но мы понимаем, что в ходе полномасштабной войны бизнес нуждается в поддержке больше, чем когда-либо. Поскольку ресурс дефицитный, его необходимо использовать максимально эффективно.
Всего в бюджете на 2024 год предусмотрено увеличение поддержки бизнеса более чем до 40 млрд грн. Также мы рассчитываем, что в 2024 году будут доступны первые €2 млрд из €8 млрд кредитного ресурса в рамках Ukraine Facility Plan – через ЕБРР, ЕИБ и другие МФО.
При «5-7-9» выдано 90% всех новых кредитов. В этом году мы проанализировали использование средств по этой программе и увидели дисбаланс. Более 50% средств получали аграрии. Торговля и услуги – 26%. И только 14% – промышленность.
Такое распределение частично было продиктовано ситуацией на рынке. Когда началась война и для аграриев стал критическим вопрос прохождения посевной, для них расширили лимит. Продовольственный кризис мотивировал увеличение лимита и для крупных торговых сетей.
Совместными усилиями с бизнесом нам удалось стабилизировать ситуацию. Сейчас важно восстановить баланс и отразить в нем наши экономические приоритеты. Поэтому мы внесли изменения в программу. Главная цель – улучшить доступ к дешевым кредитам тем, кто восстанавливается на деоккупированных территориях и создает больше добавленной стоимости.
Как и для кого изменились условия «5-7-9»
(нажмите «Читать больше», чтобы открыть полный текст)
Правительство увеличило лимит на кредитование по программе «5-7-9» (бюджет программы – 18 млрд грн. – Forbes ) для перерабатывающих предприятий. Получить кредит может и бизнес на деоккупированных территориях.
Для деоккупированных территорий компенсация процентов была установлена до уровня 1% на первые два года, 5% – со следующего года на инвестиционные цели, 3% – на финансирование оборотного капитала. Увеличили сроки кредитования до 10 лет на инвестиционные цели. И лимит программы – до 150 млн грн.
Также улучшили условия для перерабатывающих предприятий и направления энергомодернизации. В частности, увеличили срок кредитования до 10 лет на инвестиционные цели и лимит до 150 млн грн.
Вопрос влияния «5-7-9» на бюджет беспокоил МВФ: постоянное расширение программы негативно давит на госбюджет. Достигли ли вы компромисса?
У нас есть общее понимание того, что эта программа должна быть рассчитана на малый и средний бизнес. Это то, что от нас хотели услышать партнеры.
В июне вы озвучили амбициозную для Украины цель – $1 трлн ВВП за 10 лет. По подсчетам экономистов, чтобы достичь этого показателя, экономика должна расти по меньшей мере на 20% в год. Сейчас мы говорим о 5% при нормальном сценарии. Не стоит ли пересмотреть реалистичность этой цели?
Она вполне реальна. Необходим толчок для развития частного сектора. Идея поддержки украинского бизнеса должна быть сквозной даже во время переговоров о международной помощи.
Правительство настаивает на том, чтобы Prozorro стало единой системой для всех тендеров, направленных на восстановление. Это критически важно, чтобы украинский бизнес участвовал в них.
Следующее – локализация производства в Украине. У нас уже есть успешные кейсы, когда международные доноры шли на закупку украинской продукции. К примеру, система очистки воды для Николаева куплена Данией в Ирпене у украинского производителя Ecosoft. Это помогло ему восстановить разрушенное предприятие. Японское агентство международного сотрудничества, которое помогает Украине в проектах разминирования, закупает спецтехнику у украинских производителей.
Если мы будем двигаться в этом направлении, то у нас будут все основания, чтобы осуществить скачок в росте ВВП.
Юлия Свириденко Фото Антон Забельский для Forbes Ukraine
Из-за войны выехало примерно 6 млн человек. Очевидно, что по окончании войны или даже до этого в Украине возникнет дефицит, в частности, среди рабочих профессий. Где искать дополнительную рабочую силу? Есть ли дискуссия о привлечении мигрантов?
Для восстановления или, скорее, перестройки экономики понадобятся руки. По предварительным оценкам, нужно дополнительно привлечь 4,5 млн человек. Если нам удастся это сделать, мы можем существенно ускорить темпы восстановления.
Опросы говорят, что большинство людей хотят вернуться. Для этого необходимы три условия: безопасность, жилье и работа. Над этими задачами работает все государство, прежде всего, конечно, ВСУ. Я же буду говорить о Минэкономики.
Вклад в безопасность – программы гуманитарного разминирования. Наша цель – за 10 лет вернуть в пользование 80% потенциально загрязненных территорий. Уже сейчас осуществляется обследование 200 000 га земель сельскохозяйственного назначения, почти 18 000 км инфраструктуры и 12 000 домов.
Это направление работы формирует крупный рынок услуг и спрос на машиностроительную продукцию, в том числе машины для разминирования. Мы рассчитываем максимально задействовать в этом украинских производителей.
Рабочие места уже сейчас обеспечивают программы создания или развития бизнеса – они объединены в одну программу «єРобота». Это «Свое дело», гранты для ветеранов, их жен и мужей, гранты на перерабатывающую промышленность.
К примеру, по программе «Свое дело» более 8000 заявителей получат суммарно почти 2 млрд грн. Они уже уплатили около 600 млн грн налогов и сборов и создали свыше 19 000 рабочих мест.
Помимо грантовых программ, есть ваучеры на обучение. Уже больше 16 000 украинцев получили ваучеры на 188 млн грн.
Для решения проблемы с жильем правительство в прошлом году запустило программу ипотечного кредитования «єОселя». Планируем выдать в этом году кредиты на 10 000 квартир, а в следующем – 12 000. На эти нужды в проекте бюджета заложили 9,4 млрд грн.
- Категория
- Деньги
- Дата
Вы нашли ошибку или неточность?
Оставьте отзыв для редакции. Мы учтем ваши замечания как можно скорее.
