Сергей Будкин, 55, управляющий партнер FinPoint, до сих пор хранит несколько экземпляров журнала «Эксперт» за март 2011 года. «В Украине осталось не так много частных банков, которые можно купить», – описывал он тогда в интервью ситуацию на украинском рынке. В декабре 2021 года Будкин принес на интервью с Forbes тот самый журнал– показать, как мало изменилось за 10 лет. Но кое‑что изменилось. В 2011‑м бизнесмен рассуждал о перспективах национализированных Укргазбанка, банков «Киев» и «Родовід». Сейчас он и его партнеры снова заняты любимым делом – сделками.
«Нечего купить» или, точнее, «продать» – не про Будкина и его партнеров Олега Ковтуна, 41, и Леонида Кирьяна, 38. Во время разговора с Forbes шли последние приготовления к закрытию покупки украинской IT‑компании Perfectial польской Avenga, где FinPoint выступала посредником. За несколько недель до этого партнеры помогли договориться Getin Holding из Польши и ПУМБ Рината Ахметова. Последний приобрел Идея Банк примерно за $50 млн.
В 2022 году совершится одна из крупнейших сделок последних лет: азербайджанский холдинг NEQSOL покупает одно из крупнейших частных предприятий Украины – «Ивано‑Франковскцемент». Цена вопроса – $400–500 млн. FinPoint работала и с этим активом (на стороне продавца).
«2021‑й– лучший год по M&A для Украины за последнее время,– говорит управляющий директор Rothschild & Cie Джованни Сальветти. – 2022‑й может стать еще лучше». С 2009 года Сальветти сотрудничает с FinPoint.
Партнеры FinPoint тоже видят перспективу. В Украине есть компании, заслуживающие оценки в сотни миллионов долларов, соглашается Ковтун. «От Польши в плане М&А мы отстаем в десятки раз, – говорит он. – У нас огромный потенциал».
FinPoint готова стать компанией, которая возьмется его реализовывать. Почему именно она?
Мастера очереди
Половину времени в году партнеры по FinPoint разделены 14 800 км. Это расстояние между Киевом и Сиднеем, где с 2010 года живет Будкин с семьей. Из‑за пандемии он не прилетал в Украину больше года.
Почему Австралия? «С будущей женой у нас были отношения в университете, но мы расстались на 17 лет, – рассказывает Будкин. – Она уехала в Австралию и осела там. Мы жили одно время в Киеве, потом в Вене, но решили, что лучший вариант – переехать семьей в Австралию, а мне – жить на два города, Сидней и Киев».
Отсутствие Будкина во время локдаунов не помешало FinPoint вести сразу несколько проектов в 2020– 2021‑м. Кроме «Ивано‑Франковскцемента», Perfectial и Идея Банка была успешная продажа Шосткинского молочного комбината французской Lactalis (продавец – французская Bel) и сорвавшаяся сделка между Getin Holding и Dragon Capital по Идея Банку. Партнеры также консультировали Министерство финансов и работали над долговыми сделками государственной «Укрэнерго» и ДТЭК Рината Ахметова.
«Одного из клиентов (речь о Groupe Bel) мы получили в начале пандемии, – вспоминает Ковтун. – Все переговоры вплоть до подписания и закрытия сделки проходили онлайн, физически мы не встречались». Дистанционные сделки– в крови у FinPoint. Будкин, Ковтун и еще один основатель компании, Александр Гренюк, сошлись в конце 1990‑х в украинской «дочке» Bank Austria – Creditanstalt (в 2006‑м австрийский банк был куплен итальянской UniCredit за €19,2 млрд).
Одна из первых больших сделок в карьере финансистов – продажа греческим инвестфондом Commercial Capital доли в продовольственном ритейлере «Евромарт» в 2003‑м. «Почти всю транзакцию закрыли эсэмэсками, – рассказывает Будкин. – Переговоры с покупателем вели по телефону и после каждого звонка подтверждали договоренности по СМС».
Дебют FinPoint как самостоятельного игрока M&A – продажа Славутского солодового комбината, которым владел Carlsberg (тогда – BBH) в 2003‑м. За первые два года молодая компания провела всего две сделки. В период с 2005‑го по 2008‑й – 17, две трети из них – банковские.
«После Оранжевой революции Украина считалась следующей по потенциалу после Чехии, Словакии, Польши и Венгрии, которые уже прошли через бум инвестиций и вошли в Евросоюз», – вспоминает Сальветти.
FinPoint удачно подстроилась под растущий рынок– конкуренция была не слишком высокой, добавляет Сальветти. Основными игроками в середине нулевых были Dragon Capital, RenCap, ICU и местные офисы UBS и Credit Suisse, вспоминает Ковтун.
Самая известная сделка FinPoint того периода– продажа банка «Аваль» австрийской Raiffeisen за $1 млрд в 2005‑м, в два раза выше начальной стоимости. Будкин любит вспоминать другую сделку – покупку в 2006 году украинской «дочки» Raiffeisen венгерской OTP Group за $800 млн.
«Это любимая транзакция, потому что люди, которые на предыдущей сделке заплатили гораздо больше, чем рассчитывали, пришли к нам и сказали: «Да, вы нас «отжали», но теперь помогите нам сделать то же самое», – говорит финансист.
FinPoint всегда старается не выпускать клиентов из поля зрения. «После «Аваля» они наш главный партнер во всех сделках, которые касаются покупки или продажи активов», – говорит бывший совладелец банка Александр Деркач. FinPoint готовила продажу активов Деркача, Федора Шпига и других сооснователей «Аваля» – банка «Престиж» Erste Bank ($104 млн), страховой компании «Эталон» группе Fortis (около $10 млн), помогала их компании «Молочный альянс» готовиться к возможному IPO (не состоялось).
СЕО Идея Банка Михаил Власенко поучаствовал в четырех сделках, организованных FinPoint. Французский Credit Agricole приобрел Индэкс‑Банк за $260 млн (действующий рекорд по мультипликатору к капиталу – 7), греческий Alpha Bank купил Астра Банк, основанный партнерами по «Индэксу», за $220 млн, а потом продал его Николаю Лагуну за $108 млн, наконец, ПУМБ приобрел Идея Банк за $50 млн.
Всякий раз FinPoint старалась обострить конкуренцию, чтобы продать актив подороже. За «Аваль» соревновались Raiffeisen и Erste Bank, за Индэкс‑Банк – Credit Agricole и греческие NBG и Eurobank, за Астра Банк – Лагун, Альфа‑Банк и ПУМБ. Прием успешно работает и сейчас: Идея Банком, по словам двух собеседников Forbes на финрынке, кроме ПУМБ интересовались грузинский TBC Bank и компания Rozetka.
Партнеры FinPoint (слева направо): Олег Ковтун, Сергей Будкин и Леонид Кирьян снова заняты любимым делом – прибыльными сделками. Фото из личного архива
Волна с Востока
В 2011‑м Гренюк вышел из бизнеса FinPoint. В 2013м новым партнером стал Кирьян, который пришел в фирму в 2006‑м.
В первой половине 2010‑х FinPoint освоила новое направление – реструктуризацию долгов. Разобраться помогло сотрудничество с Rothschild, начавшееся в 2009‑м. «Украина – специфический рынок, намного менее развитый, чем, например, Польша»,– объясняет причину поиска местного партнера Сальветти.
M&A у FinPoint в то время было не так много. После продажи «Астры» в 2013‑м FinPoint восемь лет не проводила банковских сделок. В 2014‑м сорвалась еще одна операция с участием Лагуна, который договорился с греческим Eurobank о покупке Универсал Банка за €95 млн. Финал был запланирован на конец августа. «Но случился Иловайск, паника на валютном рынке, нервная реакция НБУ, отток депозитов. На этом все закончилось», – вспоминает Будкин.
За «безбанковский» период в портфолио FinPoint все чаще стали появляться проекты с участием государства. С 2017‑го компания регулярно консультирует Минфин при размещении еврооблигаций, она участвовала в разработке стратегии по управлению госдолгом, была советником «Нафтогаза» и «Укрэнерго».
Отдельный проект – совместные с Rothschild переговоры весной 2017‑го с Игорем Коломойским и Геннадием Боголюбовым относительно их обязательств перед национализированным ПриватБанком. Из FinPoint был задействован только Будкин.
«Это был первый раз, когда я встретился с Коломойским лично,– с осторожностью вспоминает он.– Это оставило неизгладимый след. Безусловно, он яркий человек и с точки зрения манеры общения, и как он мыслит. К сожалению, мы не успели дойти до конца этого процесса».
Регулярные проекты в госсекторе FinPoint получает благодаря партнерству с Rothschild, полагает управляющий партнер M&A‑бутика Soul Partners Игорь Верхогляд. Rothschild, отмечает Сальветти,– единственный большой глобальный финансист, который не ушел с украинского рынка после многочисленных кризисов.
«Это помогает им быть международными и значительно увеличивает их ресурсы», – соглашается основатель First Kyiv Investment Club Иван Компан, который учился вместе с Будкиным на мехмате Киевского университета.
Впрочем, свои главные M&A последних лет FinPoint провела сама. В 2019‑м поучаствовала в продаже части бизнеса украинской Biopharma фармгиганту Stada (Германия) и поглощении польской IT Kontrakt украинской CoreValue. Над сделкой по Biopharma партнеры работали около четырех лет. В 2016‑м была покупка Coca‑Cola производителя кваса «Ярило». В 2015‑м – сделка по покупке производителя лекарств «ФармаСтарт» швейцарской Acino Pharma, которую Кирьян считает особенно важной.
«Это была первая трансграничная транзакция после событий 2014 года, – говорит он. – Это был очень позитивный сигнал, что страна возвращается к нормальной жизни».
Что дальше? У FinPoint есть все шансы оседлать новую волну – в Украину стали приходить инвесторы с Востока, отмечает Сальветти: Азербайджан, Казахстан, Грузия, Ближний Восток– раньше такого потока капитала не было. «Они менее чувствительны к геополитическим рискам, поэтому здесь им не придется конкурировать с западным капиталом»,– объясняет он. Перспективные направления– фарма, АПК и IT. За время, пока не было M&A банков, FinPoint успела разобраться и в этих отраслях.
Ковтун и Кирьян постоянно в Киеве. В отсутствие Будкина команда из 16 человек справляется без проблем, но совсем без него нельзя. Партнеры владеют примерно равными долями в FinPoint, но функции, как и прежде, отличаются. Будкин остается лицом компании, говорит Сальветти, на Ковтуне менеджмент и процессы, Кирьян хорош в маркетинге. «Главное преимущество Будкина – он всех знает»,– отмечает Сальветти.
В телефоне Будкина – 7000 контактов. В 2013‑м, когда он давал последнее интервью Forbes, было на 2000 меньше.
Вы нашли ошибку или неточность?
Оставьте отзыв для редакции. Мы учтем ваши замечания как можно скорее.
