Государственный деятель должен быть готов к строгой критике. Но есть важный нюанс для критикующих: надо разделять оценочные суждения и факты
Бизнес жалуется на налоговиков, адвокаты жалуются на судей, пользователи Facebook хейтят власть. Как соотносятся право на свободу слова и право публичных лиц на уважение их чести, достоинства и деловой репутации? Или, перефразируя классиков, действительно ли свобода граждан размахивать руками заканчивается именно там, где начинается нос публичного деятеля?
Последние тенденции в украинской судебной практике
Верховный Суд в таких делах часто отказывает в исках должностным лицам. Он мотивирует свои решения тем, что границы критики и оценки поведения публичных лиц более широкие, чем пределы критики и оценки поведения рядового гражданина.
Одно из недавних резонансных дел началось с событий 9 ноября 2018 года. Во время прямой трансляции на телеканале ZIK Егор Соболев завершил одну из своих фраз такими словами: «... потому что у Шокина, все же как у юриста, у прокурора, пусть коррумпированного, пусть зависимого, но было хоть какое-то понимание правил».
Эти слова возмутили бывшего генпрокурора и он обратился в суд с целью защиты своих прав. Интересно, что апелляционный суд поддержал Шокина, отметив, что утверждение о его коррумпированности могло бы быть достоверным, только если бы основывалось на приговоре или постановлении суда по делу об административном правонарушении, а в конкретном случае подобные решения отсутствуют.
Дело прошло 3 инстанции и закончилась победой Соболева. Верховный Суд пришел к выводу, что «государственный служащий должен быть готовым к повышенному уровню критики, пристальному вниманию и повышенному вниманию общества к его деятельности».
В целом украинские суды зачастую поддерживают граждан, в частности журналистов, в таких спорах. Выводы достаточно похожи, но разные коллегии Верховного Суда предлагают собственное обоснование в зависимости от ситуации:
- у госслужащих выше «порог уязвимости»
Постановление Верховного Суда от 28 июля 2021 года по делу 200/10088/19 по иску депутата Верховной Рады 8-го созыва в очередной раз подчеркивает особый статус публичных деятелей:
«Публичные лица открываются для придирчивого освещения их слов и поступков и должны это осознавать. Распространенная информация об истце связана именно с пребыванием его на публичной службе, и в соответствии с этой категорией установлены более широкие пределы допустимой критики и выше «порог уязвимости».
- оценочные суждения vs фактические утверждения
В постановлении от 2 июня 2021 года по делу №757/47672/18 Верховный Суд обращает внимание на различие оценочных суждений и фактических утверждений во фразе в отношении бывшего секретаря СНБО:
«…реплики: «Человек сообщил», «Если это правда» ,«Надеюсь» указывают на отсутствие категоричности в предоставлении информации и на необходимость проверки ее правдивости. Следовательно, эти высказывания являются оценочными суждениями, мнениями и критикой автора».
- профессиональная деятельность или частная жизнь
В постановлении от 2 июня 2021 года Верховный Суд по делу №369/1052/16-ц принимает во внимание содержание критики в отношении народного депутата 8-го созыва, какой именно сферы его жизни она касается:
«Информация, распространенная ответчиками, касается исключительно профессиональной деятельности, а не его частной жизни. Кроме того, учитывая публичный статус истца и то, что распространенная информация касалась его публичной деятельности и имела общественный интерес, истец должен быть терпимым к публичной критике, границы которой шире критики рядовых лиц».
Что говорит ЕСПЧ
Во всех этих решениях Верховный Суд ссылается на практику Европейского суда по правам человека, а именно на хрестоматийное решение 1986 года «Лингенс против Австрии». Оно основывается на позиции суда о том, что наличие фактов можно доказать, а правдивость оценочных суждений не подлежит доказательству.
Достаточно интересно дело ЕСПЧ «Дюльдин и Кислов против России» 2007 года, где суд размышляет над тем, что иски должностных лиц мешают журналистам выполнять их важнейшую роль в обществе. ЕСПЧ уверяет, что если бы всем должностным лицам было разрешено обращаться в суд в связи с критическими высказываниями об их службе, то журналистов засыпали бы такими исками. Судебная волокита не только взваливает на СМИ непосильное и непропорциональное бремя, но и мешает СМИ выполнять свою задачу watchdog'a – распространителя информации и наблюдателя за процессами в обществе.
Кого можно подвергнуть строгой публичной критике
Из практики Верховного Суда и ЕСПЧ можно сделать вывод, кто должен быть готов к повышенному уровню критики и пристальному вниманию. Это прежде всего публичные лица и государственные служащие. Перечень таких лиц определен законами Украины «О предотвращении и противодействии легализации (отмыванию) доходов...» и «О государственной службе».
Однако Верховный Суд также ссылается на рекомендации, содержащиеся в резолюции №1165 Парламентской ассамблеи Совета Европы. В резолюции отмечается, что публичными фигурами являются не только лица, занимающие государственные должности и (или) пользующиеся государственными ресурсами, а также все те, кто играет роль в общественной жизни – в области политики, экономики, искусства, социальной сфере, спорте.
Выводы для публичных лиц и откровенных граждан
Публичность и государственная служба – это не только власть и влияние, но и подотчетность и более высокий порог уязвимости к критике. Подотчетность заключается не только в антикоррупционном декларировании, но и в готовности к повышенному уровню критики и придирчивой оценке со стороны гражданского общества. В свою очередь, граждане должны понимать, что скриншоты не горят, и разграничивать фактические утверждения и оценочные суждения при обсуждении публичных лиц.
Вы нашли ошибку или неточность?
Оставьте отзыв для редакции. Мы учтем ваши замечания как можно скорее.
