Заведующий кафедрой Института современной войны в Вест-Пойнте Джон Спенсер рассказал Forbes о том, чем украинская война отличается от конфликтов последних десятилетий, как мобилизация в России повлияет на ход военных действий и какое оружие союзники должны поставить Украине.
Джон Спенсер
Джон Спенсер – один из лучших в мире экспертов по ведению боевых действий в городских условиях. Бывший военный, ветеран войны в Ираке, прослуживший в американской армии 25 лет, Спенсер возглавляет кафедру изучения городских войн Института современной войны в Вест-Пойнте. Он написал несколько книг о тактике городских боев, в том числе «Краткое руководство для защитника города» и «Подключенный солдат», консультировал высшее военное руководство США, а с началом войны – защитников украинских городов.
Спенсер поделился с Forbes своим видением происходящего на фронтах российско-украинской войны. Беседа сокращена и отредактирована для ясности.
Верили ли вы в возможность войны? Думали ли вы, что Украина сможет противостоять России?
Да, верил. Я читал статьи Путина, в которых он отказывал Украине в праве быть страной, а украинцам – народом. Слышал его заявления с явными признаками призывов к геноциду. А как военный эксперт видел, что силы, которые Россия собирает у границы, – это силы вторжения, а не войска на учениях.
Я считал, что Путин попробует атаковать, но не знал когда. И не был уверен в том, готовы ли украинцы сопротивляться.
Я специалист по городским боям, прослужил в армии 25 лет. Я могу отличить солдата, который готов сражаться до конца, от того, кто испугается. Я не принадлежал к лагерю тех, кто считал, что украинцы сдадутся за 72 часа, и с 2014-го входил в небольшую группу советников, помогавших украинским военным. Украинская армия проводила реформы, старалась внедрять западные стандарты. Но она была небольшой.
Все зависело от того, будут ли украинцы готовы драться. И они с честью выдержали испытание. Именно поэтому Россия потерпела поражение под Киевом, Харьковом, Черниговом и Сумами на первом этапе войны.
Что вы почувствовали в первый день вторжения?
Я был очень взволнован. Российская армия – одна из самых больших в мире. И, в отличие от войны 2008-го в Грузии и 2014-го в Крыму и на Донбассе, на этот раз Россия вознамерилась захватить всю страну. Меня это злило. И я очень волновался, что Украина падет в первые же дни.
Я понимал, что России не обязательно было брать под контроль всю украинскую территорию. Ей достаточно было ворваться в столицу, поднять там свои флаги, а потом годами подавлять партизанское движение. Поэтому я был рад увидеть, что российский план начал разваливаться. Украинцы поднялись на защиту столицы, и я счел своим долгом помочь им, чем могу – писал для защитников Киева небольшие инструкции о том, как оказывать вооруженное сопротивление в условиях города.
Чем война России с Украиной отличается от войн последних десятилетий?
Разница огромна. Это война за выживание целого народа, а не просто за сохранение власти политического руководства. Государство, обладающее ядерным оружием, хочет полностью уничтожить целую страну. В памяти всплывают картины Второй мировой. Такого не было даже во время крупных военных конфликтов. Например, в Сирии, где на самом деле идет гражданская война. Или, например, в ходе операции «Свобода Ирака», в которой я участвовал. Тогда стояла цель свергнуть Саддама Хусейна, и когда она была достигнута, власть немедленно передали иракцам.
Поэтому мир пришел на помощь Украине: союзники сказали, что не позволят преступному режиму захватить чужую страну силой.
В этой войне было много важных городских сражений. Битва за Мариуполь. Битва за Северодонецк. Сейчас идет битва за Бахмут. Какова роль боев за города в этой войне?
Города – это экономические, политические и логистические центры. Поэтому они становятся целью российской армии и поэтому Украине нужно будет их освобождать. Каждый город уникален, и каждое городское сражение тоже. У каждого города собственная история, рельеф местности, население. Самой важной битвой за город нашей эпохи стала битва за Киев: именно он вначале был главной целью россиян. Битвы за украинские города войдут в историю.
Частью национальной идентичности украинцев, безусловно, станет битва за Мариуполь, в ходе которой малочисленный гарнизон сковывал силы 20-тысячной группировки врага больше 80 дней. Каждая такая битва влияет и на ход войны, и на национальное сознание. Оборона Мариуполя станет важной вехой в истории Украины, как в американской истории, ею стали, например битвы при Аламо и Геттисберге.
Как бы вы оценили военное командование Украины и украинских военных?
Они меня поразили. Я окончил военную академию Вест-Пойнт и до сих пор преподаю тактику. Поэтому знаю, что из войны в Украине можно извлечь множество уроков. Во многих европейских странах распространена идея тотальной борьбы с агрессором, тотального сопротивления. Но они не знают, как эту идею осуществить. С военной точки зрения украинцы напоминают всему миру о том, что главное – это воля к сопротивлению, воля к победе.
Технологии, вооружение, логистика, разведка – все это очень важно. Но глубинный залог успеха в любой войне – это желание народа и его армии упорно сражаться.
В России объявили о завершении первой волны мобилизации. Как, по-вашему, она может повлиять на дальнейший ход войны?
Важен уже сам факт того, что России пришлось прибегнуть к мобилизации. Что людей буквально отлавливали на улицах. Что от 400 000 до 700 000 российских мужчин бежали из страны, скрываясь от повесток. Путин так и не смог убедить свое население, что эта война – нечто большее, чем его персональная месть. У него нет резервов.
Наращивание армии за счет необученных и плохо оснащенных солдат ничего не изменит. Погибнут еще десятки тысяч российских военных. Думаю, это жест отчаяния. Но это еще и признак того, что, несмотря на поражения, Путин будет воевать до тех пор, пока его армия не будет полностью уничтожена. Украинцы могут ее уничтожить и сделают это.
Это не война 2008-го в Грузии и не 2014-й. Украинцы видели, что россияне творили в Буче, Изюме и других городах. Они понимают, что сражаются за свое право жить. А россияне не понимают, за что сражаются. Это значит, что Россия уже проиграла войну.
Мы видим значительную военную поддержку со стороны США. Но в США есть разные мнения по поводу того, стоит ли предоставлять оружие Украине и какое именно. Как думаете, почему в США нет единодушия в данном вопросе?
Хороший вопрос. Речь не об Украине как таковой. Это просто политика. В каждой стране, в том числе в США, найдутся люди, выступающие против всеобъемлющей поддержки Украины. Не потому, что у таких людей иные ценности или они не знают фактов. Они просто находятся в оппозиции к существующей власти. Украина пользуется двухпартийной поддержкой США, но в каждой партии есть свои крайне правые или крайне левые.
Конечно, есть опасения, что Путин пойдет на эскалацию. Но сам факт того, что военную помощь Украине шлют 50 стран, причем не только страны НАТО, говорит о том, что все понимают: речь о войне добра со злом, со страной, которая не хочет, чтобы у ее границ появилась процветающая демократия.
Какое, на ваш взгляд, оружие еще мог бы дать Украине Запад? И помогло бы это быстрее закончить войну?
Лично я думаю, что Запад, в том числе США, мог бы дать Украине ракеты более дальнего действия, современные танки, самолеты. Мы могли бы дать много чего из того, что не давали по политическим мотивам или с учетом оценки рисков, которую делают США и другие страны.
Если бы Украина получила это оружие, то смогла бы закончить войну быстрее, а мир скорее вернулся бы к процветанию. Эта война влияет на всех – на мировую экономику, на глобальные цепочки поставок продовольствия, на политический климат. Если мы хотим, чтобы война закончилась быстрее, мы должны давать больше оружия.
Вы нашли ошибку или неточность?
Оставьте отзыв для редакции. Мы учтем ваши замечания как можно скорее.
