Россия была нелегким, но очень лакомым куском для польского бизнеса. Разветвленная, но непрозрачная олигархическая экономика всегда создавала риск значительных потерь. Война в Украине заставила польский бизнес сделать выбор, пишет Forbes Polska.
Forbes Украина выбрал главное
Amazon інвестує мільярди доларів у ШІ, роботів та машинне навчання. Якими принципами й правилами керується компанія?
Дізнайтеся вже 22 листопада на Forbes Tech 2024. Купуйте квиток за посиланням!
В особенностях российской экономики наиболее ярко убедился Уильям Кэри со своей алкогольной группой CEDC. Бизнес шел отлично, пока он не приобрел водку «Парламент» в 2008 году и группу «Русский алкоголь» – через год.
Соглашение стоило Кэри $950 млн и закрепило за ним статус лидера российского водочного рынка. Но ненадолго. За три года бизнес полностью распался, что привело к краху CEDC. Основными причинами стали финансовый кризис и огромная задолженность компании.
Главным образом продажи в России упали после того, как правительство неожиданно повысило акцизы на водку. Потребовался год, чтобы все российские активы вернулись в материнскую компанию, включая Polmos Białystok и ее Żubrówka, которую контролировал Кэри. В 2013 году все активы CEDC приобрел Рустам Тарико, создатель и производитель премиальной водки «Русский стандарт».
Не очень благоприятная для поляков атмосфера в России (трудно сосчитать количество российских эмбарго на польскую продукцию) отбивала охоту у большинства крупных предприятий.
Из-за непредсказуемости Петр Крупа со своей коллекторской компанией Kruk покинул это направление, Кшиштоф Павинский с пищевой компанией Maspex заявил, что не планирует серьезных инвестиций, а IT-компания Asseco Group Адама Гораля после безнадежных попыток выйти на этот рынок в мае 2021 года в конце концов продала свои акции R-Style Softlab.
Экспансия на нечистом рынке
Однако были и компании, которым российский рынок поддался. В их числе те, кто сделал ставку на органическое развитие и расширение брендов, созданных в Польше. Это, в частности, как производитель одежды LPP или производитель FMCG товаров TZMO, так и сделавшие ставку на приобретение местных игроков.
Так поступили, среди прочих, Михаил Соловов со своим производителем керамики и сантехники Cersanit и Ежи Старак, инвестор в фармацевтическую промышленность. Эти предприниматели и предприятия добились наибольшего успеха на восточных рынках. Война разделила эту группу ровно пополам. LPP и Cersanit покинули Россию, а TZMO и Ежи Старак остались на Востоке.
Выход стал самым большим ударом для Марека Пехоцкого. Россия была не только вторым после Польши ключевым рынком с 19,2% продаж, но и локомотивом LPP на ближайшие годы. Количество магазинов на восточных рынках должно было удвоиться (при 22% роста в Европе), и польская компания все лучше справлялась со спецификой местной электронной коммерции – в третьем квартале 2021 года продажи на Востоке выросли на 120%.
100 крупнейших частных компаний Польши (место 1-25)
100 крупнейших частных компаний Польши (место 26-50)
100 крупнейших частных компаний Польши (место 51-75)
100 крупнейших частных компаний Польши (место 76-100)
Российский рынок был аналогичным с долей 20% и у Cersanit. Одновременно с LPP Михаил Соловов объявил, что продал свои российские компании. Но в его случае инвесторами были предприниматели не с Дальнего, а с Ближнего Востока. Обе польские компании отличает, прежде всего, история бизнеса в России и то, насколько сложным вызовом она была. Михал Соловов пережил здесь моменты ужаса и тревоги.
Все началось накануне финансового кризиса в 2007 году, когда он за €43,5 млн приобрел группу из пяти заводов: «Автис», «Золотой Ирис», «Тайлс Трейдинг», «Лира Трейд» и Франовский керамический завод. Польский предприниматель также сразу начал расширять производственные мощности – уже через год Cersanit решила потратить €20 млн на инвестиции только в Lira.
Тогда разразился кризис, произошел коллапс в строительной отрасли и упали продажи. Но Михал Соловов, хоть и понес потери, остался последовательным, и в 2014 году запустил производство керамической плитки и керамики на ранее обанкротившемся Кучинском керамическом заводе в Железнодорожном. Реконструкция и расширение завода, расположенного в 37 км восточнее Москвы, в течение трех лет обошлись в €200 млн. Однако с весны этого года все стало историей.
Ежи Старак, еще один из самых богатых поляков, оказался более прагматичным и менее озабоченным своей репутацией. После приобретения фармкомпании Polpharma его специализацией стало лекарство. И именно на восточных рынках он нашел себе место, чтобы повторить польский успех, сосредоточившись на производстве более дешевых аналогов – генериков.
Уже в 2007 году он отправился в Казахстан и Россию. Здесь высмотрел одну из пяти важнейших российских фармацевтических компаний «Акрихин» – 70% контрольного пакета акций обошлись ему в $120 млн.
С этого времени Ежи Старак значительно расширил бизнес. В прошлом году компания зафиксировала 1,1 млрд злотых ($250 млн) доходов и 185 млн ($41,5 млн) злотых операционной прибыли. В разгар войны поспешная продажа такой привлекательной компании уничтожила бы годы работы, чего Ежи Старак делать не захотел.
С точки зрения репутации этому способствовало то, что «Акрихин» и Polpharma никогда не входили в одну группу капитала. Единственной точкой контакта является сам Ежи Старак, который контролирует как владельца польского бизнеса – голландскую Polpharma Group, так и Swiss Pharma International – швейцарскую компанию, владеющую акциями «Акрихина».
В течение многих лет российская компания декларировала себя как члена Polpharma на уровне СМИ, и это делало бизнес Ежи Старака похожим на единый консолидированный холдинг. Похожая ситуация и с казахстанским производителем лекарства «Химфарм», который польский предприниматель контролирует через другую компанию – нидерландскую Central Asia Pharma Holding. В условиях войны достаточно было убрать с сайта «Акрихина» все эмблемы и информацию, связывающие его с «Польфармой», расставание с польской компанией завершилось.
Такого простого выхода из острой ситуации не было в TZMO, известной преимущественно благодаря гигиеническим средствам Bella. Здесь российский бизнес настолько доминирует над иностранными инвестициями, что отказываться от него было бы самоубийством.
Торуньская компания на Востоке имеет девять фабрик, которые вместе дают почти 1,8 млрд злотых ($404 млрд) продаж, в то же время 3,4 млрд злотых ($764 млрд) доходов всей группы. Как бы прочно не запечатывались буквы TZMO в разных списках позора, трудно требовать от правления или наблюдательного совета объявления о горячей распродаже такого крупного бизнеса.
Ситуацию усложняет то, что за торуньской компанией не стоит один человек, богатый поляк, который мог бы заплатить такую цену в качестве благородного жеста. TZMO – это корпорация с распыленной структурой собственности. Достаточно было бы одного недовольного акционера, чтобы в такой ситуации обвинить руководство в действиях в ущерб его предприятию.
Пример торуньской фирмы лучше всего показывает, какой ловушкой может обернуться экспансия на нечистом рынке. Решив остаться в России, TZMO, по крайней мере, пока, защитила свой тамошний бизнес. Однако репутационного кризиса в Польше избежать не удалось. Но только результаты продаж за 2022 год покажут, насколько она была глубокой и насколько чувствительны польские потребители.
С точки зрения всего польского бизнеса пример фирмы из Торуня не слишком показателен. Ее тесные связи с Россией – наследие Польской Народной Республики, когда TZMO еще в 1960-х начала поставки в другие социалистические страны. Эта история достаточно уникальна.
Все схожие деловые отношения, унаследованные от эпохи СЭВ (Советы экономической взаимопомощи), были разорваны рыночными крахами и эмбарго. И вот наступил кризис всех кризисов, и, за несколькими исключениями, вопросы инвестиций в России закрыты раз и навсегда.
Перевод и адаптация с польского – Анна Мудра
Вы нашли ошибку или неточность?
Оставьте отзыв для редакции. Мы учтем ваши замечания как можно скорее.
