Генетические болезни – один из самых сложных вызовов для человечества. Однако учёные способны справиться даже с такими испытаниями. Wired рассказывает, соответствует ли их эффективность цене в миллионы долларов за дозу.
Forbes выбрал ключевые факты.
Amazon інвестує мільярди доларів у ШІ, роботів та машинне навчання. Якими принципами й правилами керується компанія?
Дізнайтеся вже 22 листопада на Forbes Tech 2024. Купуйте квиток за посиланням!
Гемофилия В – это наследственная генетическая болезнь, вызываемая мутацией гена F9. Этот дефект не дает телу вырабатывать незаменимый протеин, который нужен для свертывания крови, – Factor IX. Для предотвращения кровотечений пациентам с такой болезнью приходится проходить регулярные переливания (с помощью капельницы) отсутствующего у них Factor IX.
«Пациенту с острой гемофилией нужно производить переливание фактора свертывания дважды или трижды в неделю на протяжении всей жизни. Это значительное бремя», – объясняет гематолог Лен Валентино.
И не только физическое. Анализ медицинского журнала The American Journal of Managed Care в 2016 году показал, что такие переливания обходятся пациенту в среднем в $127 194 в год. Тем, у кого острая болезнь или средней тяжести, приходится выкладывать $300 000 или больше в год, показало исследование журнала Journal of Medical Economics в 2021-м.
Hemgenix
Однако сейчас у пациентов с гемофилией есть шанс на более свободную жизнь. 22 ноября генная терапия под названием Hemgenix для лечения острой гемофилии В получила одобрение от Управления по контролю за пищевыми продуктами и лекарственными средствами США.
Такое лечение также влетит в копеечку. Компания CSL Behring, осуществляющая продажу препарата, установила на него цену: $3,5 млн за одноразовую дозу. Сейчас это самое дорогое лекарство в мире.
Экспертов по генной терапии не удивил такой ценник. «Это очень оправданная цена и абсолютно ожидаемая», – уверяет Николь Полк, младший преподаватель генной терапии в Калифорнийском университете Сан-Франциско.
Несмотря на такой ценник, этот препарат может существенно улучшить качество жизни больных гемофилией. Со временем кровотечения, возникающие из-за болезни, вызывают хроническую боль и проблемы с подвижностью. А некоторые кровотечения вообще могут угрожать жизни.
Hemgenix – это генная терапия, призванная исправить мутацию в ДНК пациента, что приводит к кровотечению. В отличие от большинства препаратов, облегчающих симптомы, этот действует на саму причину проблемы – «сломанный» ген.
На стадии клинических испытаний препарат помог не всем. Согласно результатам исследования, 94% испытуемых (51 из 54) смогли вовсе отказаться от переливания Factor IX. К тому же доподлинно неизвестно, продлится ли действие препарата всю жизнь.
Другие препараты генной терапии
Hemgenix не единственная генная терапия с заоблачной ценой. Например, Luxturna – первая генная терапия, успешно вылечившая наследственную болезнь. Она направлена на лечение редкой формы потери зрения (генетическая мутация вызывает постепенную атрофию сетчатки) и дебютировала в 2018 году. Пациентам такое лечение обойдется в $425 000 для одного глаза.
В настоящее время сотни разных генных терапий находятся на разных стадиях клинических исследований, а некоторые из них, вероятно, получат одобрение соответствующих органов, поэтому в ближайшее время на рынок выйдут и другие препараты за миллионы долларов. Фото Gettyimages
В 2019 году Novartis получила одобрение Управления по контролю за пищевыми продуктами и лекарственными средствами США на свою генную терапию Zolgensma, предназначенную для детей до двух лет со спинальной мышечной атрофией (СМА). Среди генетических болезней она едва ли не чаще всего приводит к смерти младенцев.
Novartis оценила свой препарат в $2,1 млн, что сделало его самым дорогим в мире к тому времени.
Но в этом году на рынок вышла генная терапия Zynteglo, которая с ценой $2,8 млн забрала пальму первенства у Zolgensma. Zynteglo разработали для пациентов с гематологической болезнью под названием бета-талассемия, которым требуется регулярное переливание крови.
Все эти препараты действуют по одному принципу: доставляют нормальную копию испорченного гена в организм, чтобы нейтрализовать действие мутировавшего. Во многих случаях такое лекарство существенно влияет на качество жизни – избавляет от необходимости проходить постоянные процедуры или восстанавливает зрение.
А относительно Zolgensma это вообще вопрос жизни и смерти. Большинство детей из СМА умирают в возрасте до двух лет. Те, кто проходит генную терапию, могут говорить и сидеть самостоятельно – без препарата им бы это никогда не удалось.
Почему так дорого?
Полк объясняет, что генная терапия так дорога из-за сложности разработки и высоких затрат на производство. «Это не простая таблетка, как парацетамол, – говорит она. – Такие препараты существенно отличаются от классических лекарств в форме таблеток. Привычные для нас лекарства часто производят роботы до миллиона доз в день, а процесс можно даже поручить третьим сторонам, когда формула и процесс полностью сформированы».
Генную терапию производят посредством деактивации вирусов и использования их в качестве устройств для доставки здоровых генов к клеткам пациента. Эти вирусы выращивают в огромных чанах из нержавейки, затем их (вирусы) деактивируют и проверяют на безопасность и правильность работі. Чтобы приготовить необходимое количество доз пациентам в клинических испытаниях, может потребоваться до 10 месяцев и более.
И хотя генную терапию разрабатывают уже несколько десятков лет, для рынка она до сих пор новая. Полк считает, что производство таких препаратов впоследствии подешевеет (а значит, и сами препараты), когда компании приобретут больший опыт в масштабном производстве генной терапии.
«У нас точно со временем это будет лучше получаться», – говорит она, но предупреждает, что на это уйдет 5-10 лет.
В настоящее время сотни разных генных терапий находятся на разных стадиях клинических исследований, а некоторые из них, вероятно, получат одобрение соответствующих органов, поэтому в ближайшее время на рынок выйдут и другие препараты за миллионы долларов.
Компании ставят на то, что такие терапии будут иметь длительный эффект, но точной продолжительности действия никто спрогнозировать пока не может. Во время клинических испытаний пациенты наблюдали несколько лет, а не десятилетий.
Если они не будут действовать так долго, как ожидают производители, то эксперты не могут предположить, как это отразится на цене препаратов. А даже если будут действовать достаточно долго, то цены в несколько миллионов вряд ли можно будет удерживать в долгосрочной перспективе.
Вы нашли ошибку или неточность?
Оставьте отзыв для редакции. Мы учтем ваши замечания как можно скорее.
