Перед вторжением в Украину «Газпром» провел серию операций с газом, чтобы парализовать способность Европы реагировать на агрессию. План удался лишь отчасти. Анализ Алан Райли, The Atlantic Council.
Як мотивувати команду не збавляти темп у надскладних умовах? Дізнайтесь 25 квітня на форумі «Надлюди» від Forbes. Купуйте квиток за посиланням!
«Газпром» готовил почву для российского вторжения в Украину задолго до его начала. Компания должна была давить на Евросоюз, снизить объем поставок и спровоцировать повышение цен на газ. Москва хотела, чтобы европейцы стали уязвимыми и не могли вмешаться в действия Кремля в Украине.
Компания выполнила задачу. Она перестала поставлять газ на европейские спотовые рынки, и цены на газ в Европе зимой взлетели до рекордных отметок – больше $1000 за тысячу кубометров. Кроме того, «Газпром» отказался пополнять европейские газохранилища в нужных объемах, и всю зиму европейские аналитики с тревогой обсуждали низкий уровень запасов.
Для роста цен были и объективные причины. Весной 2021-го Китай отменил карантин. Спрос на газ в стране вырос, серьезно повлияв на мировые цены. Проблему усугубили перебои с поставками. Ситуация могла закончиться обычным для зимы подорожанием, но «Газпром» превратил ее в крупнейший европейский энергетический кризис.
Теперь уже ясно, что давление «Газпрома» не помешало Евросоюзу поддержать Украину. Но из-за высоких цен на газ и низких запасов в хранилищах политики некоторых европейских стран, например Германии, Венгрии, Словакии или Австрии, не спешат с полномасштабной помощью. В этом смысле операция «Газпрома» увенчалась успехом.
До сих пор «Газпрому» удавалось избегать обвинений в подготовке почвы для агрессии. Во-первых, компания начала свою операцию задолго до фактического вторжения 24 февраля. Во-вторых, снижение объема поставок выглядело как обычное коммерческое решение. На самом деле все было не так.
В последние 15 лет из-за либерализации европейского газового рынка «Газпром» стал крупным игроком на биржевых площадках ЕС, например на голландском газовом хабе TTF. К весне 2021-го компания уже более 10 лет непрерывно продавала газ на TTF и других хабах. Российский газ стал привычным на биржах. Со временем биржевое ценообразование стало доминировать во всей европейской газовой торговле. К бирже стали привязывать цены долгосрочных контрактов «Газпрома».
Весной 2021-го биржевые цены преобладали: 70% газа по долгосрочным контрактам продавались с привязкой к ним, а не к ценам на нефть. Чтобы успеть к зимнему отопительному сезону, в летние месяцы «Газпром» пополнял газохранилища по всей Европе, в том числе собственные.
«Газпром» взвинтил цены на европейских хабах
Весной 2021-го компания внезапно изменила тактику. Газ по долгосрочным контрактам продолжал поступать, но «Газпром» начал сокращать поставки на европейский спотовый рынок. Предложение российского газа на хабах вроде TTF резко сократилось. Естественно, это привело к росту спотовых цен. Поскольку цены в большинстве долгосрочных контрактов «Газпрома» уже было привязаны к биржевым, они тоже выросли. Другими словами, оставив без газа европейские хабы, «Газпром» спровоцировал повышение цен и на спотовом рынке, и по долгосрочным контрактам.
Запасы в хранилищах
Изменения в своей ценовой стратегии «Газпром» подкрепил тем, что ограничил закачку запасов в европейские хранилища. Весной и летом 2021-го компания стала поставлять меньше газа как в собственные хранилища в ЕС, так и в хранилища других операторов.
К декабрю запасы в Европе упали до самого низкого уровня за последние пять лет. Затем «Газпром» усугубил ситуацию еще больше. Вместо того чтобы импортировать больше газа, компания опустошила собственные хранилища: газ оттуда выкачивали для выполнения долгосрочных контрактов.
По оценкам Международного энергетического агентства, половина дефицита в европейских газохранилищах пришлась на опустевшие объекты «Газпрома», которому принадлежат только 10% европейских хранилищ. В разгар зимы запасы в Европе упали до опасно низкого уровня. Паника усилилась, цены взлетели еще выше.
Действия «Газпрома» весной 2021 и зимой 2021–2022 годов никак не укладываются в коммерческую логику. Конечно, в краткосрочной перспективе они принесли «Газпрому» высокую прибыль. Но в итоге эти решения вызвали серьезное падение спроса: одни потребители перешли на альтернативные энергоносители, другие остановили бизнес. Более того, «Газпром» несет огромные безвозвратные затраты на обслуживание газовых месторождений, газохранилищ и трубопроводов. На подавляющую часть газового экспорта России просто нет других покупателей.
С коммерческой точки зрения «Газпром» должен поддерживать репутацию надежного и стабильного поставщика газа на европейский рынок. Эта репутация, по крайней мере в Западной Европе, формировалась полвека – с момента поступления первого советского газа в Австрию в 1967-м. В основе лежал принцип взаимной выгоды: Европе нужен газ, России выгодно его продавать. Но в прошлом году российское государство и «Газпром» пожертвовали этой репутацией в угоду войне с Украиной.
Почему Евросоюз не сразу понял, к чему ведут маневры «Газпрома»
Многие думали, что Москва преследует другие, более ограниченные цели. Некоторые, например, считали, что ограничивая поставки, Кремль хочет быстрее протолкнуть «Северный поток – 2». Иными словами, что Россия прибегла к экономическому давлению, чтобы заставить Евросоюз дать добро на «Северный поток – 2» по газовой директиве ЕС в версии 2009 года. Но это вряд ли бы сработало. Законодательство ЕС защищено от давления в силу своей сути. Есть независимый Суд Европейского союза. Есть группа влиятельных стран во главе с Польшей, которая имела право и была готова обратиться в этот суд.
Действиям «Газпрома» было и альтернативное объяснение. Его сторонники считали, что, ограничив поставки, «Газпром» хотел заставить большинство европейских энергетических компаний вернуться к долгосрочным контрактам и отказаться от биржевого ценообразования. Звучит правдоподобно.
Но эта версия не учитывает изменения на европейском газовом рынке, прошедшие за два десятилетия. «Газпром» просто не смог бы повернуть время вспять.
Так или иначе, в преддверии войны большинство экспертов проглядели истинные цели «Газпрома». Европа подставилась: она стала уязвимой. Страны Евросоюза не предпринимали никаких шагов для снижения зависимости от поставок российского природного газа. В момент первого вторжения России в Украину в 2014 году на российский газ приходилось 30% европейского импорта. С тех пор его доля неуклонно росла и накануне вторжения в феврале 2022-го достигала 45%. В Германии на российский газ приходилась половины импорта.
Этот рост можно объяснить. Шло поэтапное закрытие месторождения Гронинген, на котором в 2013-м добывали 54 млрд кубов газа. Германия в 2011-м решила постепенно отказываться от атомных электростанций. Сыграли роль и экологические соображения. Но, заботясь о снижении выбросов углерода, ЕС не подумала о безопасности поставок топлива. Чтобы отказаться от угля, нельзя просто решить импортировать больше российского газа.
Единственным исключением стали Польша и Литва. Эти страны позаботились об альтернативных поставках газа, хотя им это недешево обошлось. Они искали альтернативных европейских поставщиков норвежского газа через трубопровод Baltic Pipe (первый газ пойдет по нему зимой 2022–2023), строили терминалы сжиженного природного газа и подписывали контракты на его поставку.
Вероятно, Европа будет развивать программу энергетической безопасности по трем направлениям. Первое – более широкое использование поставок газа, в том числе СПГ, не из России. Второе – более масштабное внедрение возобновляемых источников энергии. Третье – стимулирование развития ядерной энергетики в тех странах ЕС, которые к этому готовы.
В более широком смысле энергетическая безопасность Европы должна опираться на пересмотр роли российских энергетических компаний. Перед вторжением «Газпром» использовал поставки газа как оружие и опустошал собственные хранилища, чтобы подорвать европейскую энергетическую безопасность.
ЕС больше не должен закрывать глаза на то, что Россия владеет европейскими энергетическими активами. Нужно требовать отчуждения не только газохранилищ, но и трубопроводов вроде «Северного потока – 1», а также других активов, например нефтеперерабатывающих заводов.
Отчуждение активов – самый простой вопрос. Сложнее ответить, какую роль российский природный газ будет играть на европейском рынке после войны? «Газпром» сыграл свою роль в агрессивной государственной стратегии России и манипулировал спотовым рынком для повышения цен на газ в интересах Кремля.
Иными словами, «Газпром» и другие российские энергетические компании – нерыночные игроки. А значит, им нельзя позволять свободно работать на европейском рынке, как обычным коммерческим компаниям.
Деятельность «Газпрома» и других российских энергетических компаний надо жестко регламентировать и облагать налогами, чтобы не дать им возможности угрожать интересам европейской безопасности. Вероятно, Евросоюзу придется вводить процедуры коллективных закупок российского газа, жестко регламентировать цены, маршруты и пункты доставки.
Открыто использовав «Газпром» как оружие, Кремль совершил ошибку: он подставил компанию под угрозу жесткого регулирования со стороны ЕС.
«Газпром» не способен продавать европейский трубопроводный газ в Китай. Россия не может поставлять 140 млрд кубометров трубопроводного газа никуда, кроме ЕС. «Газпрому» нужно продавать этот газ как для наполнения российского бюджета (на компанию приходится 10–15% налоговых поступлений России), так и для субсидирования газа для российских потребителей.
У Кремля нет выбора, кроме как согласиться с регулированием ЕС. Такова цена отказа от коммерческой практики в пользу соучастия в войне, цель которой – геноцид.
Вы нашли ошибку или неточность?
Оставьте отзыв для редакции. Мы учтем ваши замечания как можно скорее.
