Что в действительности происходит с разблокировкой украинских портов, объясняет посол Украины в Турции Василий Боднар

Разблокировка судоходства в Черном море – главное условие восстановления украинской экономики и гарантия глобальной продовольственной безопасности. До войны Украина экспортировала более 70% товаров по морю. В 2021-м через порты экспортировано 160 млн т грузов на $47 млрд из общего экспорта в $68 млрд. Сейчас на элеваторах в Украине заблокировано 25 млн т зерна, которые не могут попасть к конечному потребителю. Это чревато голодом в некоторых ближневосточных странах и Африке.

6 июня стало известно, что Турция и РФ предварительно договорились о возобновлении поставок украинской аграрной продукции. План предполагает разминирование берегов Одессы. Однако Украина еще не одобрила этот план. Наше государство требует от России отвода сил в морской акватории вокруг Украины и предоставления гарантий безопасности о ненападении на порты и коммерческие конвои. Публично Россия не заявляла о готовности пойти на подобную уступку.

8 июня в Анкаре министр иностранных дел России Сергей Лавров заявил, что Москва готова разрешить зерновые морские конвои при условии разминирования украинских портов. Обсуждение проходило без участия представителей Украины.

На следующий день генеральный секретарь ООН Антониу Гутерриш заявил, что организация работает над дорожной картой, которая позволит экспортировать зерно из Украины через Черное море и предоставит беспрепятственный доступ на мировые рынки российских продуктов питания и удобрений. Источники Forbes в политических кругах и представители бизнеса утверждают, что ничего не знают о подготовке дорожной карты. По их словам, Украина в этом процессе не участвует или это происходит очень секретно. Мы поговорили с Василием Боднаром, Чрезвычайным и Полномочным Послом Украины в Турецкой Республике о том, как устроен переговорный процесс и почему встреча Лаврова в Турции – это не «зрада».

Что сейчас происходит в переговорах между сторонами по разблокировке украинских портов?

ООН ищет способ сблизить позиции украинской и российской сторон и найти какую-то середину.

Позиции сторон таковы. Мы настаиваем на том, чтобы у нас была реальная безопасность выхода и захода в порты, а также на исключении возможности захода российских военных судов. Россияне хотят получить возможность контроля за прохождением коммерческих судов и разминирование фарватеров. Эти условия для нас неприемлемы. Разминирование без обеспечения безопасности портов и фарватеров создает непосредственную угрозу нашим портам. Кроме того, у россиян нет права на проверку судов в наших территориальных водах.

ООН несколько недель пытается найти середину между позициями стран и привлекла к переговорам Турцию. Визит министра иностранных дел РФ Сергея Лаврова был использован как возможность для выяснения позиции России. Турция как посредник пытается помочь нам и ООН решить вопросы разблокирования портов. У нее есть свой прямой интерес – вернуть свои 18 судов в порт прописки и купить украинское зерно.

Насколько это нормально вести подобный диалог без привлечения Украины?

В такой ситуации речь не идет о том, что о нас говорят без нас. Перед визитом Лаврова МИД Украины четко заявил нашу позицию, и мы ее придерживаемся. Визит Лаврова преследовал цель выяснить позицию РФ по разблокировке наших портов, а также обсудить ситуацию в Сирии. Поскольку Турция – посредник, следующим шагом должна быть коммуникация с нами, прежде всего на уровне министров.

Говорили, что ООН работает над дорожной картой. Известно ли вам, на какой стадии этот процесс?

По моей информации, пока согласованного документа нет. Что такое дорожная карта? Это документ, в котором пошагово прописано, что нужно сделать, чтобы судно безопасно вышло из пункта А и пришло в пункт Б. Для этого следует сблизить позиции сторон и договориться о базовых вещах – безопасности портов и маршрутов, разминировании, гарантиях.

Мне говорили, что для того, чтобы произошла разблокировка, нужно, чтобы Турция разрешила проход военных кораблей через Босфор. Так ли это?

Это неверное понимание. В Конвенции Монтре, за выполнением которой следит Турция, есть статья, запрещающая в случае войны проход военных кораблей воюющих сторон через Босфор. Проход военных кораблей иностранных государств фактически не запрещен, но с начала войны не было никаких сообщений о том, что кто-нибудь заходил в Черное море. Возможно, есть какие-то договоренности, чтобы не обострять ситуацию, но де-факто заход военных кораблей не прибрежных государств прекратился.

Говорят, что Турция не слишком подходит на роль посредника. Есть ли альтернативы?

А какой еще стране удалось свести две воюющие стороны на своей территории? Белорусский вариант был вынужднным. Эта страна – пособник агрессии и не может восприниматься в качестве посредника. Турция в данном случае – лучший вариант. Именно благодаря диалогу Эрдогана с нашим президентом и Путиным удалось провести переговоры в Турции. Другим государствам это пока не удалось. Если бы присоединились еще страны, считающиеся нейтральными, это, возможно, могло бы способствовать процессу переговоров.

Почему Турции это удалось сделать?

У Турции сохранялся стратегический диалог с Украиной и был контакт с Россией.

Страна пытается занимать сбалансированную позицию. При этом, по моему мнению, Турция является второй страной, воюющей с Россией – в Сирии, Ливии, Нагорном Карабахе. С другой стороны, в Турции отказались вводить санкции против России, аргументируя это тем, что это их традиционная политика и они не хотят терять российский рынок. Эта позиция нам неприятна, мы ведем с турецкой стороной постоянный диалог на этот счет, но у Турции есть свои аргументы.

Один из ключевых аспектов – это общественное мнение: 72% турок за то, чтобы Турция сохраняла нейтралитет, 19% поддерживают Украину, а 3% – Россию. Также следует учитывать, что уже несколько десятилетий в стране царят антизападные настроения. Они смотрят на войну России против Украины не с такой точки зрения, как мы.

Как проходят переговоры?

На самом деле классического процесса переговоров сейчас нет. Был существенный прогресс в конце марта в Стамбуле, с тех пор многое изменилось. Когда наши позиции на фронте удастся укрепить, тогда может произойти сближение переговорных позиций и обновление формата переговоров за столом. Чтобы следить за происходящим, я бы советовал ориентироваться на месседжи президента, главы Офиса президента и министра иностранных дел.