Бывший агент Штази, встреча с Путиным в петербургском баре «Чайка» и автомобильная авария с его женой – лишь несколько эпизодов в многолетней истории «газовой дружбы» Берлина и Кремля. Forbes выбрал главное из большого расследования Der Spiegel, как формировалась дружба между Россией и Германией.
Як мотивувати команду не збавляти темп у надскладних умовах? Дізнайтесь 25 квітня на форумі «Надлюди» від Forbes. Купуйте квиток за посиланням!
Маттиас Варниг – друг Путина, верный гонец русского царя, гендиректор компании Nord Stream AG, стоящей за газопроводом «Северный поток», – сидит в холле берлинского отеля. Он уверен в себе. Или не совсем?
Уверенности едва ли добавляет то, что ты в американском санкционном списке и даже не можешь снять деньги в банкомате. За неделю до вторжения в Украину Варниг приезжал в Москву. Он думал, что Путин не бросит то, над чем немецкий менеджер работал полжизни, – газопровод «Северный поток – 2». Более $9,5 млрд инвестиций. Германско-российское энергетическое партнерство.
Политик Петер Альтмайер тоже хорошо знает, как Германия год за годом втягивалась в зависимость от России. Зависимость взаимна: деньги и газ идут рука об руку. Сидя в берлинской пивной, Альтмайер смотрит на ситуацию с трезвостью историка, которым ему не суждено было стать. Жизнь распорядилась иначе: он стал министром экологии, руководителем аппарата бывшего канцлера Ангелы Меркель, а в последнем ее кабинете – министром экономики.
Нет, считает Альтмайер, он не ошибался насчет Путина. Он давно подозревал, что российский президент опасен. Когда Путин вторгся в Грузию в 2008-м, иллюзии развеялись. Но Альтмайер ошибся в одном: не поверил, что Германия по собственной воле откажется от российского газа. Ни он, ни Германия не были к этому готовы. В каком-то смысле Альтмайер олицетворяет германско-российскую шизофрению: «политические противники, но газовые союзники». Дешевый газ должен был стать для Германии мостом в новую эру, к возобновляемым источникам энергии.
Юрген Хамбрехт тоже знает о газе все, как наркоман, который жаждет получить свою дозу. И точно знает, где ее купить. Хамбрехт – газовый наркоман. Вернее, зависимой была компания, которую он много лет возглавлял. BASF – транснациональный химический концерн, один из крупнейших потребителей природного газа и электроэнергии в Германии. BASF стала свахой в газовом романе Германии с Россией и активно помогала доставлять газ в страну через дочернюю компанию Wintershall.
Полвека иллюзий
Три человека. Одна страна. И множество заблуждений, платить за которые пришлось 24 февраля. Заблуждений, что Россия – надежный партнер, что газ никогда не станет оружием, что бизнес и политику можно безболезненно разделить.
Война в Украине показала, что крупнейшая промышленная страна Европы допустила катастрофическую ошибку в энергетической политике и попала в объятия Путина. Много обещаний – и никакого четкого плана, как вступить в век возобновляемых источников энергии.
Правительство отдало энергетическую безопасность на откуп крупным промышленникам. Но те не заботятся ни о чем, кроме прибыли. Все видели, что возможен дефицит энергии. Но в 2011-м ускорился отход от ядерной энергетики. В 2018-м принято решение о постепенном отказе от угля. Попутно Германия решила отказаться от добычи собственного газа, поскольку для этого нужен гидроразрыв пласта. А из-за бюрократии на разрешение установить ветроэлектростанцию требовалось шесть лет.
Сейчас надежды на переход к возобновляемым источникам энергии уступили место опасениям, что Германия столкнется с дефицитом энергии. Что дома останутся без отопления, а заводы, возможно, придется закрывать. Настало возмездие за 60 лет политической веры в то, что с автократиями возможна торговля и диалог. Германия ввозит из России 55% газа. И теперь, обещая сократить импорт «до нуля, навсегда», снова делает опасную ставку.
Как немцы до этого дошли? Spiegel провел месяцы, изучая документы и беседуя с лидерами бизнеса и политики. «Энергетическая зависимость от России была рациональной. Все получали прибыль, – говорит Рольф Мартин Шмитц, бывший гендиректор немецкой энергетической компании RWE. – Просто план не учитывал деспота. В уравнении не было Путина».
Владимир Путин открывает новую газовую трубу в Хабаровске, Россия, 2009 Фото Getty Images
История из 1950-х
Штаб-квартира компании Nord Stream 2 в швейцарском Цуге почти пуста. Раньше туда заглядывал бывший канцлер Германии Герхард Шредер. Но с 24 февраля телефоны отключены, интернета нет, сайт и почта не работают, крупные счета заблокированы, зарплаты не платят. Не приходят даже уборщицы. Все это – результат санкций США. Несколько недель назад аудиторы из регионального суда сообщили о фактическом банкротстве «Северного потока – 2».
Это конец истории, которая началась еще в 1950-х, при первом руководителе послевоенной Германии – канцлере Конраде Аденауэре. Российско-германское газовое партнерство формировалось уже тогда. Бизнес и геополитика, жажда прибыли и политические выгоды смешались. СССР нужны были газовые трубы, а немецкие сталелитейные компании с радостью их поставляли. Вмешались американцы. В 1962-м под их давлением Аденауэр ввел эмбарго.
Оно действовало недолго. Немцы и русские не хотели позволить кому-то разрушить их газовую дружбу. Каждое следующее правительство Германии видело в российском газе больше возможностей, чем опасностей.
Брежневский период
В конце 1960-х Брежнев говорил: «Нам надо сотрудничать, это укрепит нашу дружбу». Или, скорее, ослабит вражду. Тогда Эгон Бэр, стратегический советник министра иностранных дел Вилли Брандта, выдвинул концепцию Ostpolitik – открытости Советскому Союзу. Она была продиктована стремлением к примирению и надеждой на то, что более тесные связи могут привести к переменам.
Брандт надеялся на разрядку. Mannesmann, тогдашний крупный немецкий промышленный конгломерат, не спускал глаз с многомиллиардной сделки по строительству трубопровода из Сибири в Баварию. Сделка предусматривала, что Mannesmann построит газопровод на деньги Deutsche Bank. Русские расплачивались бы газом.
Однако нужно было убедить получателя этого газа – немецкую Ruhrgas, которая владела крупнейшей немецкой газораспределительной сетью. За дело взялся Клаус фон Донаньи, тогдашний госсекретарь немецкого министерства экономики. Он сказал руководителям Ruhrgas: «Крупная сделка такого рода отвечает интересам нации».
Газовые догмы
К 1970-му в знак дружбы Германия поставила СССР первые секции труб. Последние пришли в 1981-м, при Гельмуте Шмидте. Если Брандта интересовали политические дивиденды, то Шмидт и другие гнались за деньгами.
В 1981-м в МИДе Германии говорили, что газовое партнерство с Москвой «уменьшает нашу зависимость от нефти». Именно тогда в газовом бизнесе с Россией утвердились две догмы, которые продержались до 24 февраля 2022-го.
Первая: поток российского газа нельзя прерывать. Газ поступал в 1979-м, после вторжения СССР в Афганистан. И в 2008-м, после войны в Грузии. И в 2014-м, после аннексии Крыма. Россия никогда не отключала газ. А немцы даже не думали от него отказаться.
Вторая догма: Германия не зависит от русского газа. Наоборот, это Россия зависит от немецких денег. «Мы не поддадимся на шантаж», – говорил канцлер Коль в 1983-м. Но Россия тогда не угрожала, а газ из Нидерландов, а затем из Норвегии и Великобритании давал альтернативы.
Путин на открытии трубопровода Сахалин-Хабаровск-Владивосток, 2009. Фото Getty Images
Горбачевская газовая перестройка
При Гельмуте Шмидте Федеральный совет безопасности Германии установил лимит на поставки газа: не больше 30% из одной страны. Этот лимит был нарушен Германией в 1991-м, при канцлере Коле. 33% газа в страну поступило из Советского Союза.
Любимец Запада Горбачев продемонстрировал, что Москва продолжает использовать газ как политическое оружие. Когда в 1990-м Литва стала добиваться независимости, Горбачев приостановил 80% поставок в эту страну. Два года спустя приятель Коля по сауне Борис Ельцин ненадолго перекрыл поставки эстонцам.
В 2013-м лояльные белорусы получали газ менее чем за €200 за 1000 кубов, а непокорные украинцы платили более €400. В 2006-м и 2009-м Россия приостанавливала поставки газа в Украину посреди зимы. Доверенное лицо Меркель даже говорит, что в последние месяцы ее пребывания у власти она спасала Молдову от газового голода. Возможно, это был последний раз, когда Путин прислушался к голосу Запада.
Шантажировала ли Россия Германию? Много лет газ не играл особой роли в производстве электроэнергии: уголь был намного дешевле. Отопление – другое дело: домохозяйства по всей стране переходили с нефти на компактные эффективные газовые установки. К 2008-му доля России в импорте природного газа в Германию достигла чуть менее 44%.
Без страха и упрека
При Меркель никакого страха перед энергетическим партнерством с Россией у Германии не возникало. Советник Меркель по внешней политике Кристоф Хойсген не припомнит, чтобы ему показывали цифры зависимости Германии от российского газа. В 2001-м Путин выступал в Бундестаге, рассказывал об «открытом русском сердце» и о «вреде оккупационной идеологии». «Продолжительные аплодисменты», – гласит протокол его речи.
Легко верить в то, что выгодно. Русские тогда не казались такими уж злыми, а украинцы – невинными.
Путинская игла
До падения Берлинской стены Маттиас Варниг служил в Штази и разрабатывал банк Dresdner Bank. После объединения Германии Dresdner Bank направил Варнига в Россию – установить деловые контакты. Ему нужна была встреча в администрации Санкт-Петербурга с неким Путиным. Но Варнигу отказали в аудиенции. Поэтому он встал в очередь в приемной Путина, к его секретарше, которая потом вышла замуж за главу «Газпрома» Алексея Миллера.
Варниг вооружился термосом и бутербродами. В пять вечера дверь кабинета открылась, Путин сказал ему пару слов на немецком и велел прийти в бар «Чайка», где предлагали немецкую кухню. Именно там, за пивом и сосисками, началась их дружба. Когда тогдашняя жена Путина попала в аварию, ее отправили в Бад-Хомбург на лечение. Варниг на несколько недель приютил детей Путина и отправил их в школу вместе со своими.
Когда дело дошло до газовых сделок с Германией, Варниг сначала был человеком Путина. Затем – его лучшим другом, который присматривал за его проектами. В 2005-м государственная компания «Газпром» попросила Варнига стать куратором строительства газопровода через Балтийское море из России в Германию – личного проекта Путина.
Варниг и сегодня рассказывает, что глава Кремля никогда не поднимал тему геополитики при обсуждении «Северного потока». Речь всегда шла только о бизнесе и выручке. О важности для России технологий. И когда в 2011-м «Северный поток – 1» вступил в строй, слова Варнига звучали безобидно. Он обещал «безопасный, современный и надежный маршрут» газа в Европу. Он настаивал, что это всего лишь «дополнение» к трубопроводам через Украину. Не замена. Не обходной путь через земли непокорного соседа. И уж точно не инструмент политического шантажа.
Шредеризация Германии
Был ли Варниг наивной пешкой? Или ею был Герхард Шредер? Источник Der Spiegel рассказывает такую историю. Вскоре после поражения Шредера на выборах 2005-го глава «Газпрома» Миллер предложил ему стать куратором «Северного потока». Шредер отказал. Тогда Путин лично позвонил Шредеру и убедил его принять предложение. В Германии возмущались: Шредер еще не сложил полномочия канцлера.
Позже Меркель прославляла сделку как «крупнейший проект энергетической инфраструктуры нашего времени». А Россию называла выдающимся партнером ЕС.
Гендиректор BASF Юрген Хамбрехт нацарапал на первом шве «Северного потока» свой автограф. Хамбрехт считал себя представителем не только интересов BASF, но и Германии. Его тогдашний анализ гласил: Германии нужно больше дешевого газ, а Украина, по его мнению, ненадежный поставщик.
Когда Меркель в 2005-м стала канцлером, ее правительство начало поощрять закупки газа на спотовом рынке без привязки к ценам на нефть. Фото Getty Images
130 газовых дыр
В опубликованной WikiLeaks переписке американских дипломатов с немецкими чиновниками говорится о том, что Украина с ее «коррупцией» и «отсутствием прозрачности» сама виновата в газовом споре с Россией. Они отметили, что существует 130 точек, где может происходить кража газа.
Хамбрехт говорит, что балтийский газопровод был необходим для поставок 55 млрд кубометров газа в обход Украины. Варниг и Хамбрехт твердят, что «Газпром» никогда не заявлял о желании исключить Украину из уравнения.
Страны бывшего Варшавского договора увидели в этом типичный подход Запада: только деньги и никакой политики. В 2006-м министр обороны Польши Радослав Сикорский даже сравнил сделку «Северный поток» с пактом Молотова – Риббентропа. Берлин отмахнулся от опасений ЕС. Когда зимой 2009-го Россия прекратила поставки газа в Украину, Брюссель начал выступать против второго газопровода по дну Балтийского моря.
В том, что немцы настаивали на строительстве балтийских газопроводов, сегодня часто обвиняют «путинских фанатов» в СДПГ – Шредера, нынешнего президента Германии Штайнмайера, бывшего министра экономики Зигмара Габриэля и бывшего губернатора земли Мекленбург-Передняя Померания Эрвина Зеллеринга.
Но общая картина такова, что государство почти не влияло на рынок газа. С 1990-х энергетическая безопасность Германии находилась в руках крупных корпораций – E.on, RWE и BASF. Политики почти не вмешивались в энергетический рынок. Даже в случае с «Северным потоком – 2» правительство настаивало на том, что это чисто экономический проект. Ангела Меркель, как говорят источники, с самого начала поставила это условие Путину.
«Зеленый» стратегический провал
Когда Меркель в 2005-м стала канцлером, ее правительство начало поощрять закупки газа на спотовом рынке без привязки к ценам на нефть. Пока газа было много, цены на газовых биржах падали. В ответ Россия давала огромные скидки по действующим долгосрочным контрактам. Трубопроводный газ в Германии стал настолько дешевым, что его начали использовать не только в отоплении домов и химическом производстве, но и в генерации электроэнергии.
Это привело к еще большей зависимости, а политики смотрели на это благосклонно. Газ считался дешевой и более экологичной альтернативой углю и нефти.
В 2015-м дочерняя компания BASF, Wingas, владевшая газовыми хранилищами в Германии, перешла к «Газпрому». Акционерам Wingas казалось, что компания приносит слишком мало выручки, и они решили от нее избавиться. Сейчас этот шаг считается одной из стратегических ошибок Германии. Правительство могло легко выкупить хранилища, но министр экономики Габриэль решил, что поставки газа – дело бизнеса, а не государства.
И это несмотря на то, что было очевидно, что Германии потребуется еще больше газа. В 2011-м после аварии на Фукусиме канцлер резко ускорила процесс отказа от атомной энергетики. Семь старых немецких реакторов были немедленно отключены от сети. Последние три атомные электростанции должны быть закрыты к концу этого года.
Правительство заверило общество, что огромный дефицит электроэнергии будет покрыт возобновляемыми источниками. А пока будут строить ветряные турбины, солнечные электростанции и мощности по производству «зеленого» водорода, дефицит энергии покроют газом. Это стало главной причиной строительства газопровода «Северный поток – 2». С планом согласились даже немецкие «зеленые».
Время платить по счетам
Менеджеры «Газпрома», говорит источник Der Spiegel, всегда посмеивались над немцами. «Просто продолжайте верить, что можете покрыть спрос промышленно развитой страны «зеленой» энергией». В 2022-м настал час расплаты.
В ответ на вторжение России в Украину Берлин поставил перед собой следующую цель: сократить зависимость от российского природного газа до нуля к 2028-му. Как обычно, сроки поджимают. Но насколько реалистичен план?
Если угольная энергетика должна быть ликвидирована к 2030-му, то для компенсации дефицита придется удвоить производство электроэнергии на «зеленых» электростанциях. Звучит как невыполнимая миссия. Кроме того, газ потребуется сжигать, когда по погодным причинам энергии ветра и солнца хватать не будет. Поэтому министр экономики Хабек намерен как можно скорее открыть терминал сжиженного природного газа в портовом городе Вильгельмсхафен. Проект существует уже несколько десятилетий, но никто его всерьез не рассматривал: независимость от российского газа не была приоритетом.
Теперь другого выбора нет. Катар, новый поставщик СПГ, на которого надеется Германия, требует долгосрочных контрактов, чтобы инвестиции в завод по сжижению газа были для него выгодными. Это, в свою очередь, закрепит высокие цены на десятилетие вперед. На кону – конкурентоспособность немецкой промышленности. «Предприятия начнут уходить из Германии. Даже если потребление трубопроводного газа значительно сократить, использовать СПГ и оставить несколько угольных электростанций, это не защитит нас от массовой деиндустриализации», – говорит Рольф Мартин Шмитц, бывший гендиректор энергетической компании RWE.
Вы нашли ошибку или неточность?
Оставьте отзыв для редакции. Мы учтем ваши замечания как можно скорее.
