Фронтмен группы Gogol Bordello Евгений Гудзь с семьей покинул Украину 30 лет назад. Он отверг советское наследие, но не украинские корни. В настоящее время музыкант-диаспорянин привлекает на сторону украинского сопротивления мировое сообщество рокеров и их слушателей и уже собрал более $300 000.
Я был тинейджером, когда моя семья уехала из Украины в 1989 году. У отца много проблем с советской идеологией и укладом. У него практически не было возможности жить нормальной жизнью.
Когда мы уезжали, у нас с собой было 10 пластинок, несколько предметов одежды, вещи сентиментального значения. На всю семью тогда можно было иметь с собой $400. Это было какое-то безумие.
Нам нужно было бросить все. Это было очень напряженное время. Но национальные украинские черты, которые я видел у своих бабушек и дедушек, очень пригодились в эмиграции. Несокрушимость и врожденный оптимизм очень помогли, когда вокруг была сплошная неопределенность.
Нью-Йорк стал городом, где я снова почувствовал себя дома. Одно из его преимуществ – здесь много украинцев. В 1990-х я начал приезжать в Нью-Йорк с группой The Cossacks и играть в Ист-Виллидже на Манхэттене. Выступаем в клубе Coney Island High, а рядом с ним – украинский ресторан. Далее – еще один панк-клуб, в следующем квартале – украинский банк. Я подумал: это мое место и знак, что я двигаюсь в правильном направлении.
Если бы я не занимался музыкой, сошел бы с ума. Для меня не делать этого – не опция. Не могу просто взять отпуск. До победы отпуска невозможны, именно на этом наш сплошной фокус. Мы потому и выиграем, что украинцы на этом сфокусированы.
Появляются новые черты, которые Украина возьмет с собой в будущее. Это происходит в результате трагической необходимости и приобретается сложно. Но с тем, что сложно добывается, не хочешь расставаться.
Когда люди говорят: «Ваша новая песня такая крутая, потому что она вдохновлена войной», это ерунда. У этого абсолютно другой источник – необходимость. У Gogol Bordello больше нет эмоций в смысле положительного вдохновения. Это трансформировалось в ощущение, что сейчас наше дело, реальная задача, реальная цель и работа – ездить в туры и аутентично рассказывать украинскую историю.
Аудитория – как мокрая древесина. Надо знать, как сложить из нее костер и зажечь, чтобы он загорелся. Сейчас мы ощущаем себя профессионалами этого дела. Но вместо рок-н-рольного вдохновения мы просто берем и делаем это, потому что это нужно делать. И люди это понимают. Вайбы на концертах, шоу и фандрейзерах другие. Они не приходят ради катарсиса – они приходят ради поддержки.
Западным артистам, которые говорят: «Не знаю, что делать, чувствую себя беспомощным», я отвечаю, что это не об эмоциях. Не знаешь, что делать? Расслабься и подумай, какую практическую вещь ты можешь делать ежедневно. Сентиментальная поддержка – это хорошо, но результаты более важны. Не делай из этого эмоциональную кампанию – делай практическую.
Наша деятельность в Америке вся была ориентирована на то, чтоб запустить маховик бенефитов. Было несколько недель, когда люди не знали, как реагировать. Не всем, но многим требовалось время, чтобы понять, что происходит.
Мы хотели собрать не просто иконы рок-н-ролла, а интеллектуальные иконы рок-н-ролла. Тех, кто может прояснить непонятное другим людям. Если Патти Смит поддерживает инициативу или кампанию, миллионы людей скажут: «Ок, я тоже это поддерживаю». Им даже не нужно слышать, что она скажет. Как только мы связались с Патти и пригласили ее присоединиться, она сказала: «Да». Она даже сама сделала перевод украинского гимна.
Евгений Гудзь и Патти Смит исполняют гимн Украины на мероприятии A Benefit for Ukraine Featuring Gogol Bordello and Friends
Думаю, мотивация Патти заключалась не только в природной добродетели. Ее близкий друг и соавтор песен Иван Крал – беженец из Чехии. Его отец был журналистом, они покинули страну в конце 1960-х, когда туда въехали российские танки. А что еще, к черту, нового? Патти знает, что это такое. К сожалению, Иван скончался два года назад. Представляю его конвульсии, если бы он увидел эту войну.
Желание делать больше было постоянным. Общаясь с друзьями и родными из Украины, мы знали, что они чувствуют поддержку мира. Но когда видят, что кто-то приехал, это имеет совсем другое влияние. Мы хотели стать частью этого влияния. Также я видел, что на Западе притупляется восприятие информации о войне. Предстояло организовать новую волну новостей. Прямо перед Днем Независимости мы приехали в Украину.
Это было выступление для пограничников, но не только. Нам было важно пообщаться, увидеть лица, глаза, почувствовать единство. Устроили совместную музыкальную сессию: мы выучили материал, написанный пограничниками, а они выучили наш. Вышла общая группа. Их басист – музыкант уровня Джако Пасториуса. Он играл арпеджио, будто это какая-то ерунда. Мы очень кайфанули. Это фантастические музыканты, с ними хочется работать.
В конце они спросили, могут ли продолжать исполнять песни Gogol Bordello. Это самое большое доказательство подлинной ценности песни. Это не только музыка для развлечения, это музыка с целью. Когда люди из военной группы говорят, что хотят играть ее, думаю, для любого автора это очень серьезный маркер.
Когда я приехал, меня больше всего поразило то, насколько все было эффективно. С 2001-го я приезжаю в Украину почти каждый год. Раньше эффективность здесь не была самым важным качеством. Сейчас все быстро меняется. Появляются новые черты, которые думаю, Украина возьмет с собой в будущее. Это происходит из-за трагической необходимости и приобретается сложно. Но с тем, что сложно добывается, не хочешь расставаться.
У нас много планов до победы. Дело не только в мероприятиях, но и ы том, как продолжать отношения с украинской культурой и как правильно презентовать украинских артистов Западу. Это то, где я полезен. Это люди, которых я знаю по обе стороны.
Сильным, авторитетным музыкантам, таким как Эл Йоргенсен из The Ministry, формирующим общественное мнение, не нужно ничего объяснять. Они сами свяжутся и предложат сделать что-нибудь вместе. Они понимают всё. Очень круто видеть и знать, как музыканты такого ранга выходят на сцену с украинским гимном и флагом. Они не украинцы, но чувствуют украинское состояние души.
Вы нашли ошибку или неточность?
Оставьте отзыв для редакции. Мы учтем ваши замечания как можно скорее.
