С репортером Forbes Александр Витязь, 51, встречается в своем офисе на первом этаже ЖК «Башни» в Днепре. Он одет в джинсы и синюю кофту, на носу – большие очки. Говорит спокойно, много шутит и сразу замечает, если собеседник потерял нить обсуждения.
Amazon інвестує мільярди доларів у ШІ, роботів та машинне навчання. Якими принципами й правилами керується компанія?
Дізнайтеся вже 22 листопада на Forbes Tech 2024. Купуйте квиток за посиланням!
Офис, на первый взгляд, замер — карантин. Обманчивое впечатление. За кулисами удаленной работы создается Corezoid – операционная система для бизнеса, которая помогает тысячам компаний в Украине и мире становиться быстрее и гибче. Когда‑то она была эксклюзивом ПриватБанка, сегодня – доступна любому за сотню долларов. Имя продукту выбрано неслучайно: это спайка терминов «ядро» и «репродуктивная клетка». Компания – разработчик проекта Middleware – тоже термин, так называют связующее программное обеспечение. В работе со смыслами Витязь очень педантичен.
Встречу, которая затягивается на четыре часа, он просит провести не под запись. Разговор заканчивается презентацией, на последнем слайде которой – абстрактное изображение Вселенной с помощью графа. «Все понятно?» – с улыбкой спрашивает Витязь. На вопросы Forbes он в итоге отвечает письменно. «Александр Павлович – человек книги», – объясняет его маркетинг‑менеджер Сергей Даниленко.
Это не фигура речи. Перед встречей Витязь просит прочитать книгу Лоуренса Харрисона «Культурный капитал и конец мультикультурализма». Его увлекает идея, что прогрессивность людей, компаний и обществ можно измерить. На прощание Витязь дает книгу о правильном питании «Дикий гормон» Джейсона Фанга с напутствием: «Это не про медицину, а про умение строить логические связи!»
Таков фирменный стиль предпринимателя, которого бывшие и нынешние коллеги, вне зависимости от личного отношения, называют по имени и отчеству. «Александр Павлович может зада‑ вить авторитетом. Ему нужно доказать, что ты чего‑то стоишь»,– рассказывает Анатолий Рогальский. Сегодня он отвечает за маркетинг в monobank, а в 2015– 2016 годах работал под руководством Витязя в ПриватБанке. «Помню, как он в полночь сбросил книгу на английском о Тьюринге и предложил обсудить на утреннем совещании», – вспоминает Егор Аветисов, который до октября 2020 года был в ПриватБанке главой по инновациям. Период под руководством Витязя он называет самым продуктивным для своего профессионального развития. И самым тяжелым.
Витязь полтора десятилетия помогал ПриватБанку оставаться не только крупнейшим, но и самым технологичным банком страны. В банк он пришел в 1996 году. Сначала работал в донецком фили‑ але, где наладил оперативный выпуск пластика, привозя карточки на такси из Днепропетровска. В головной офис попал в 2000 году по приглашению Александра Дубилета – председателя правления и самого авторитетного человека в старом ПриватБанке. Тот заинтересовался статьей Витязя в корпоративном журнале, где описывались принципы работы мобильного банкинга. Укрепить авторитет в ПриватБанке Витязю тоже помогла книга («Бизнес со скоростью мысли» Билла Гейтса), с которой он познакомил Дубилета.
С легкой руки Витязя, главы Центра электронного бизнеса, в ПриватБанке запустили СМС‑ и онлайн‑банкинг, внедрили P2P‑переводы и сделали электронную систему платежей Liqpay и Privat24. Это не полный список достижений донецкого инноватора – на его сайте перечислено более 20 проектов, патентов и функций собственной разработки.
После национализации ПриватБанка Витязь ушел строить свою компанию Middleware. Ее главный продукт – операционная система Corezoid, которая позволяет компаниям быстро автоматизировать бизнес‑процессы. Витязь разработал ее еще в ПриватБанке: на пике банк поддерживал там более 30 000 процессов, от скидок на услуги до email‑рассылок. С середины 2016 года банк использовал Corezoid уже по договору, говорит Витязь. Вывести свой проект из‑под шапки ПриватБанка он планировал в 2017 году. Планы ускорила национализация в декабре 2016‑го.
Расставание получилось не только преждевременным, но и проблемным. ПриватБанк впервые рассказал об отказе от Corezoid в январе 2019 года, а в марте выпустил версию интернет‑банкинга Privat24 с новым дизайном и начинкой. «У нас закончился контракт. У Corezoid есть преимущества, но и много недостатков», – объяснял руководитель ЦЭБ Сергей Харитич. Витязь описывает ситуацию иначе: ПриватБанк прекратил платить за лицензию на Corezoid с августа 2018 года, еще дольше не платил за поддержку. Витязь отстаивает свою правоту в судах. В ПриватБанке происходящее официально комментировать отказались. «В этой ситуации эмоций больше, чем правовых точек», – написал пресс‑секретарь компании Олег Серга.
Инфографика Леонид Лукашенко
Компанию Middleware Витязь зарегистрировал в США еще в 2014 году, а в 2017‑м заработало украинское представительство под названием «Миддлвер Европа». В бизнесе Витязю принадлежит 50%, еще 10%, по его словам, зарезервировано под опционы. Остальное – семейный инвестфонд, владельцы которого не раскрываются.
Харитич, который сегодня работает в Укргазбанке, рассказал Forbes о конфликте ПриватБанка и Витязя подробнее. «Corezoid – это развитие проекта, который написали сотрудники банка, он назывался «Конвейер», – рассказывает менеджер, который до национализации был первым заместителем Витязя. По его словам, в августе 2018 года банк прекратил использовать Corezoid и оставил в работе только остатки программного кода, который создавался еще до появления этой операционной системы. В изложении Харитича Middleware был создан для того, чтобы банку было проще платить за облачную инфраструктуру Amazon.
Первым крупным уловом Middleware стал подряд от Western Union в 2016 году на разработку нескольких сайтов по приему и оформлению платежей между Украиной и зарубежьем стоимостью $4 млн, говорит Харитич. На вопрос о том, кто владеет второй половиной бизнеса, банкир отвечает уклончиво и, не называя имен, указывает на бывших собственников ПриватБанка. «Эти люди все еще работают как семья, пусть и не сидят в одном кабинете»,– говорит он. Игорь Коломойский не ответил на СМС с просьбой прокомментировать эту историю.
Спор по поводу лицензии – не единственная тяжба Витязя с бывшим работодателем. На момент национализации он владел 0,17% акций банка. В отличие от других собственников, Витязь не подписывал письмо о пере‑ даче акций государству за 1 грн. «Конституция была нарушена, и никакими благими намерениями это не оправдать», – рассказывает он Forbes. Один из его исков находится в Кассационном суде, по второму делу пока только открыто производство.
Витязь уверяет, что судится из принципа, а не корыстных мотивов. Свои шансы победить он оценивает в 100%. Независимые юристы скептичнее. «Очень сложно оценить, являются ли иски Витязя самостоятельными спора‑ ми или одним из элементов большой стратегии возвращения банка», – говорит старший юрист Axon Partners Надежда Денисюк.
Предпринимательский капитал национализированного ПриватБанка Витязь приравнивает к нулю. «Если бы мы и продолжили сотрудничать, все бы скоро выдохлось», – говорит он. «Не нуль, но движется к этому», – вздыхает Аветисов, который ушел из «Привата» после 13 лет работы. Если госбанку не до инноваций, то для Middleware это суть бизнеса.
«Мы помогаем компаниям стать умными, как Apple HomeKit делает умным ваш дом»,– описывает Витязь Corezoid, свою главную разработку. «Это самый удобный и простой на рынке конструктор процессов, – говорит основатель консалтинговой компании Digital Business Александр Грыцюк. – Из блоков и логических связок можно за пару часов собрать то, что программисты будут писать месяц».
Система продается в двух вариантах – подписка и лицензирование, при котором ядро Corezoid можно установить на своем сервере. В первом случае цены варьируются в пределах $80–400 в месяц. Выделенная лицензия и поддержка стоит от $2000 в месяц, рассказывает директор «Новой Почты» по IT‑инфраструктуре Николай Назаров. Грыцюк уверяет, что большинству небольших клиентов, например интернет‑магазинам, достаточно базового облачного тарифа.
«Время дороже денег», – объясняет Витязь суть Corezoid. «Одному из наших потенциальных клиентов в Украине SAP (немецкий разработчик ERP‑систем. – Forbes) предложил проект на три года за 260 млн грн, – рассказывает Даниленко из Middleware.– Сначала тендер, потом год мужественного «внедрения». Corezoid обойдется в разы дешевле и заработает быстрее, гарантирует он.
Чтобы написать и протестировать код на Corezoid, достаточно несколько часов. Поручить это можно подготовленному бизнес‑аналитику, а не команде программистов. «Дефицит разработчиков только растет. Как можно больше людей нужно научить проектировать логику процессов», – говорит Ян Обехаузер, основатель французского сервиса для автоматизации n8n.io. Вместе с Corezoid он входит в нишу так называемых low‑code‑платформ – инструментов, в котором программировать можно при помощи визуального интерфейса, а не кода. Это горячий сектор, объем которого к 2024 году вырастет до $14 млрд, прогнозирует исследовательская фирма Forrester Research. Витязь не хочет вписывать себя в столь узкие рамки. «Наша цель– сделать путь от идеи до реализации максимально коротким, – говорит он о Corezoid. – Чтобы найти одну правильную идею, нужно перелопатить 100 неправильных».
Помимо процессинг‑движка, большим спросом пользуется бот‑платформа Middleware. Она позволяет создавать комплексных ботов в мессенджерах, а также сводить техподдержку из нескольких каналов в один внутренний интерфейс. Лаборатория Synevo за $12 000 и три месяца создала с помощью Corezoid двух ботов – для общения с клиентами и обучения новых сотрудников. Uklon запустил омниканальный контакт‑центр, Megogo – подключил поддержку через сервис Apple Business Chat. Сделать по‑настоящему сложного бота на Corezoid — от $50 000, говорит Дмитрий Дзусь, глава студии ArtJoker, которая создает цифровые продукты под ключ.
Коммуникациями Витязь занялся не от хорошей жизни. ПриватБанк был первооткрывателем СМС‑банкинга, но это дорого ему обходилось. «На пике мы платили операторам связи $20 млн,– рассказывает бизнесмен. – Это было фактически вымогательство и грабеж». Витязь сделал для банка собственный бизнес‑мессенджер Sender.Mobi, который разросся до многофункционального центра коммуникации.
Один из крупнейших клиентов Middleware в Украине – банк ПУМБ. Он перевел на Corezoid свое цифровое ядро, а не только маркетинг и поддержку. «Мы научились выпускать новые продукты за недели, а не затягивать разработку на полгода», – рассказывает технический директор банка Андрей Бегунов. Всего через процессинг‑движок от Витязя в ПУМБ ежемесячно про ‑ ходит 1,8 млрд операций. ПУМБ также пользуется модулем DeepMemo для персонализации больших данных. Он определяет, как таргетировать на клиентов скидки и новые услуги.
Инфографика Леонид Лукашенко
Другие украинские банки не торопятся так же глубоко интегрировать Corezoid. Витязь объясняет это нелюбовью к инновациям. «Меняться заставляют внешняя среда и конкуренция, – говорит он. – А ее не сразу чувствуют, потому что вода в кастрюле нагревается медленно». «В «Привате» Corezoid засовывали везде, где нужно и не нужно, – возражает Харитич. – Проблема в том, что он не соответствует критериям надежности корпоративного ПО». Система, по его словам, недостаточно отказоустойчивая, и экстремальная простота здесь не помогает. Бизнес‑аналитик может по неосторожности связать вместе несколько ресурсоемких процессов, и все остановится.
«Продукт все равно классный для маркетинга и тестирования гипотез. Просто не идеальный», – говорит Харитич. В monobank считают, что ключевые для банка задачи – к примеру, процессинг платежей – должны выполняться с помощью самописных решений.
На движке от Витязя monobank развернул все маркетинговые активности и поддержку. «C Corezoid не будет проблем, если хорошо отладить проверку итестирование процессов. Но сбои случаются», – признает Рогальский. Витязь в ответах Forbes называет приведение к стандартам корпоративного ПО приоритетом в списке задач компании.
Финансовые показатели Middleware Витязь не раскрывает, но хвалится, что они давно прибыльны. Выручка украинского юрлица, по данным «Спарк‑Интерфакс», в 2019 году составила 19 млн грн против 34 млн грн го‑ дом ранее. «Это расходы на коммуналку и аренду офиса», – отмахивается основатель компаний. В письменных ответах на вопрос о выручке оставляет еще более размытую формулировку: «Смотрите закон Ломоносова – Лавуазье». В штате у него 80 человек, более 80% из них – выходцы их ПриватБанка. За год компания наняла более 20 человек и открыла еще 17 вакансий.
Витязь называет свой бизнес верблюдом, а не единорогом. Термин популяризовал венчурный инвестор Алекс Лазаров. Верблюды выстраивают здоровую внутреннюю экономику, а не охотятся за венчурным капиталом. Рост прибыли – единственное, чем готовы хвастаться в компании. «В прошлом году мы были на 53‑м месте в рейтинге 5000 самых быстрорастущих компаний США по версии журнала Inc»,– говорит Даниленко. Потом уточняет: в рейтинг их в итоге не включили, потому что у компании нет сотрудников в Америке.
В IT‑компаниях оплата труда – серьезная статья расходов. В аутсорсе на зарплаты тратят более половины заработанного, крупные продуктовые компании могут снизить показатель до 10% от выручки. Витязь тратится на зарплаты солидно. «Примерный ФОТ компа‑ нии должен составлять около $2,4 млн в год», – оценивает основатель рекру‑ тинг‑агентства TalentIn Вадим Дончен‑ ко. Американское представительство, Middleware Inc, заработало в прошлом году $5,5 млн, сообщает реестр Dun & Bradstreet.
Почему не больше? Corezoid не единственный игрок на этом поле и точно не самый знаменитый. «Мы строим динамическую систему, она постоянно эволюционирует, – говорит о структуре рынка Витязь. – Вчера были одни конкуренты, сегодня другие, а послезавтра третьи».
ПриватБанк после разрыва с Витязем перешел на си‑ стему NODE‑RED от IBM. «Она немного сложнее, зато бесплатная и даже более функциональная. Коллапса у нас точно не было», – рассказывает разработчик банка Сергей Филипп. Другое популярное решение– система автоматизации процессов Camunda, разработанная в Герма‑ нии. Она распространяется по модели открытого кода – основной продукт доступен бесплатно, а интеграция и поддержка стоят денег. Camunda используют T‑Mobile, Allianz, Vodafone, Альфа‑Банк иТинь‑ кофф Банк. Что думают про украинских конкурентов в Германии? «Мы никогда не слышали о Corezoid и Middleware»,– разводит рука‑ ми маркетинг‑директор Camunda Готфрид Шерингер.
Разгадка, возможно, кроется не в технических нюансах, а в лич‑ ности основателя. «Знаете, как строится атомный авианосец? Сна‑ чала реактор, а потом корпус»,– рассказывает про управленческий масштаб бывшего босса Егор Аветисов. Несколько сотрудников Middleware на условиях анонимности говорят про деловой стиль Витязя детальнее. Микроменеджмент, неприкосновенность авто‑ ритета основателя – основы корпоративной культуры Middleware. «С ним сложно. Он способен психологически сломать человека»,– говорит Харитич.
Влияние Витязя прослеживается и в маркетинговой стратегии. «Александр Павлович – человек высоких материй, формул. За счет этого он и продвигает свой продукт»,– говорит Рогальский. По его мнению, из Corezoid следует сделать понятный маркетплейс процессов с готовыми шаблонами. Это снизит порог входа. «Middleware стоило бы предложить несколько «коробочных решений», которые можно разворачивать и сразу тестировать»,– соглашается руководитель отдела трансформации и бизнес‑анализа Synevo Евгений Гриштопа.
Витязь уверяет, что задача его компании – выйти на биржу. Он не комментирует текущую капитализацию своего бизнеса. На рынке решений для автоматизации не так много устоявшихся величин. К примеру, инвесторы в 2018 году оценили Camunda в $120–180 млн, пишет портал Dealroom. За прошлый год немецкая компания заработала пример‑ но $29 млн, или $145 000 на человека, подсчитывает сервис GrowJo. Если консолидировать показатели американского и украинского филиалов Middleware, у Витязя результаты пока скромнее – до $80 000 на сотрудника. Стоить такая компания может порядка $60– 70 млн, полагает инвестиционный директор фонда GR Capital Сергей Кравец.
Если каких‑то тем Витязь последовательно избегает, то об одной говорит с завидной регулярностью – про графы акторов. Один из модулей Corezoid, система Control.Events, позволяет изобразить в виде такой схематической модели любую компанию и описать процессы внутри нее. «Все в мире является структурой. Мы сделали протокол, чтобы изобразить это в виде графа акторов,– рассказывает основатель Middleware.– Выглядит это грандиозно и одновременно очень просто». На одном из слайдов презентации мелькает и граф компании Middleware. Точка в центре, к которой сходятся все линии,– главный актор, Александр Витязь.
Опубликовано в шестом номере журнала Forbes (декабрь 2020)
Вы нашли ошибку или неточность?
Оставьте отзыв для редакции. Мы учтем ваши замечания как можно скорее.
