Forbes понадобились месяцы, чтобы раскопать, как и почему богатейшие мира сего, включая Бернара Арно (LVMH) и Амансио Ортега (Zara), решили поселить свои активы – от самолетов и вертолетов до виноградников и роскошных гостиниц – на почти $30 млрд в холдинговых компаниях в европейском финансовом хабе размером с пол-Делавера
В августе французский магнат Барнар Арно – третий самый богатый человек в мире и глава конгломерата роскошных продуктов LVMH – продал свои 5,5% доли французского ритейлера Carrefour за примерно $850 млн. Согласно годовым отчетам, большей частью этой доли он владел через Cervinia Europe, компанию, зарегистрированной в маленькой европейской стране Люксембург.
Арно основал Cervinia Europe в 2013-м, а затем перевел часть своей доли в Carrefour в собственность этой новой фирмы из другого люксембургского предприятия – Blue Capital Sarl. Последнюю он создал специально под свою долю в Carrefour в 2007-м, когда впервые купил 9, 1% французского ритейлера.
Это не единственный актив, который Арно держит в Люксембурге, финансовом хабе размером с пол-Делавера. Кроме доли в Carrefour, он владеет более чем двумя десятками субъектов хозяйствования, которые зарегистрированы в Люксембурге и по состоянию на декабрь 2020-го держат $1,6 млрд частных инвестиций. Стоит сказать о преимуществах: если Арно ликвидирует Cervinia Europe, то сможет забрать деньги от ликвидации (и наличные деньги от продажи доли в Carrefour) без уплаты налогов.
Благодаря тому, что Люксембург не облагает налогом дивиденды – при условии, что в течение года холдинговая компания вложила в капитал другой компании по крайней мере $1,4 млн или держала по крайней мере 10% ее акций, – он мог забрать почти $900 млн дивидендов от акций Carrefour с 2007-го без налогового бремени. Представитель Арно отказался это комментировать.
Может, он и самый богатый человек, инвестирующий через люксембургские холдинговые компании, но он такой точно не один. Люксембург пришелся по душе миллиардерам и богатым инвесторам благодаря тому, что в стране существуют снисходительные правила работы холдинговых компаний, благоприятные для богачей налоги и есть толпа налоговых юристов, бухгалтеров и советников. А два года тому назад можно было рассчитывать еще и на относительную конфиденциальность.
Гендиректор LVMH Бернар Арно владеет более чем двумя десятками субъектов хозяйствования, которые зарегистрированы в Люксембурге и по состоянию на декабрь 2020-го держат $1,6 млрд частных инвестиций. Фото Getty Images
В марте 2019-го власти страны запустили открытый реестр бизнеса для того, чтобы отслеживать бенефициарных владельцев всех компаний в рамках директивы ЕС 2016-го. Такой приказ Евросоюза был спровоцирован расследованием Международного консорциума журналистов-расследователей (ICIJ) «Панамских бумаг» о скрытых офшорных состояниях. И хотя маленькая страна не полностью последовала директиве, реестр уже раскрыл владельцев более 140 000 компаний, зарегистрированных в государстве с населением всего 626 000 человек.
В 2021 году неприбыльная организация Organized Crime and Corruption Reporting Project (OCCRP) вместе с французской газетой Le Monde взяли данные с сайта реестра и создали базу данных, в которой можно осуществлять поиск по имени. В сотрудничестве с Le Monde и создавшим OCCRP проектом OpenLux, Forbes исследовал базу данных и обнаружил, что десятки самых богатых людей мира, включая двух из первой 20-ки, сберегают активов на миллиарды долларов в холдинговых компаниях с люксембургской регистрацией.
Среди активов миллиардеров, зарегистрированных на эти субъекты хозяйствования и о которых ранее не было известно, есть роскошные отели в итальянских Альпах и на карибском острове Сен-Бартелеми, французские виноградники, пристани для яхт на Адриатическом побережье и акции, частные компании и недвижимость на разных континентах, общая стоимость которых оценивается по крайней мере в $29 млрд.
«Люксембург – это некая серая зона, частные лица используют здешние компании для хранения своего богатства, – говорит Ян Фихтер, старший исследователь Университета Амстердама, изучающий оффшорные финансовые центры. – В стране политическая стабильность и очень развитая нормативно-правовая база».
История Люксембурга как финансового хаба началась в июле 1929 года, когда правительство приняло закон, направленный на привлечение международных инвесторов. Этот закон позволял любому учреждать финансовые холдинги, освобождаемые от налогов на доход, дивиденды и прирост капитала, а имена владельцев можно было не разглашать. Спустя три месяца обвал Уолл-стрит в октябре 1929-го привел мировую экономику к Великой депрессии и разрушил надежды Люксембурга стать финансовым центром.
В 1963-м Люксембург попробовал еще раз. Страна стала пионером листинга евробондов (еврооблигаций) – облигаций, выпускаемых компанией за пределами своего внутреннего рынка. Так она привлекла к себе крупные корпорации и состоятельные семьи, способствовала популярности холдинговых компаний и повлекла за собой бум в собственной индустрии финансовых услуг.
Либеральные законы для регулирования деятельности холдинговых компаний, которые здесь называют Soparfi (сокращение от société de participations financières), оставались преимущественно без изменений до 2006-го, когда Европейская Комиссия обязала Люксембург, государство-основателя Европейского Союза с 1951 года, отменить оригинальный закон 1929-го.
С конца 1920-х Великое Герцогство Люксембург работало для того, чтобы стать финансовым центром. Forbes обнаружил, что десятки миллиардеров имеют там холдинговые компании, через которые те владеют активами почти на $30 млрд. Фото Getty Images
С 2011-го, после четырех лет на адаптацию, Soparfi подпадают под местные корпоративные и бизнес-налоги, но они все еще остаются распространенным видом нерегулируемых инвестиционных компаний, предпочитаемых инвесторами, а еще такие компании имеют важные налоговые преимущества.
В Люксембурге есть налоговые соглашения с некоторыми странами, среди которых США, Китай, Россия и все члены ЕС, делающие герцогство отличным местом для инвесторов, где они могут ослабить свое налоговое бремя благодаря основанию там холдинговых компаний.
«Люксембург привлекает инвесторов разного направления, предлагая им широкий спектр инвестиционных инструментов, от обычных нерегулируемых корпораций до несколько регулируемых [инвестиционных компаний] и строго регулируемых инвестиционных фондов, – объясняет Хавьер Мартинес, налоговый партнер в KPMG. – Хотя Люксембург придерживается последних требований ЕС по борьбе с уклонением от налогов и административному сотрудничеству, страна постоянно придумывает новые способы, чтобы сохранить за собой репутацию государства, благоприятствующего бизнесу».
Forbes обнаружил два распространенных способа использования люксембургских холдинговых компаний миллиардерами для инвестирования в активы в других странах.
Некоторые, как Арно и испанский модный магнат Амансио Ортега, держат акции публичных компаний, частные компании или недвижимость посредством люксембургских холдинговых компаний, потенциально пользуясь законом об освобождении от налогов на дивиденды, действующем в Люксембурге.
Другие же, как российский «металлический» барон Михаил Прохоров и итальянский миллиардер Джон Элканн, владеют меньшими активами, такими как гостиницы или частные фирмы через люксембургские компании; иногда они ликвидируют последние (без налогообложения) после получения своих дивидендов на инвестиции.
Для миллиардеров с крупными холдинговыми компаниями в Люксембурге главное преимущество состоит в том, что они могут инвестировать свои дивиденды и прирост на капитал в другие активы. По словам налогового юриста в Люксембурге, дивиденды, которые зарабатывают люксембургские холдинговые компании, действительно часто реинвестируют без необходимости платить налоги. Это дает инвесторам возможность воспользоваться полным освобождением от уплаты налогов на дивиденды.
Открыть бизнес в оффшоре не так уж дорого. Нужно от $5 до $10 млн, чтобы сделать финансово полезный субъект хозяйствования и передвигать деньги с его помощью в наиболее распространенных юрисдикциях, рассказывает Том Таунсенд, исполнительный директор OpenOwnership, компании, занимающейся корпоративной открытостью.
Forbes обратился к миллиардерам с активами в Люксембурге, о которых говорится в статье, чтобы получить их комментарий; они либо отказались комментировать, либо совсем не ответили. Вот европейские миллиардеры и принадлежащие им люксембургские холдинговые компании:
- Вдобавок к активам на $1,6 млрд, которыми он владеет через люксембургские предприятия, Бернар Арно владеет ранее не разглашенной долей (28%) в L Catterton, фирме частного капитала, которую он поддерживает с 2016-го вместе с LVMH. L Catterton управляет активами на $30 млрд, среди которых доли в фитнес-брендах Equinox и iFIT, немецком производителе босоножек Birkenstock и инвестиции в недвижимость примерно на $460 млн, через люксембургскую L Catterton Real Estate. По оценкам Forbes, личная доля Арно в L Catterton стоит около $380 млн. (LVMH имеет 12%, а согендиректора фирмы, Майкл Чу и Скотт Данке, держат доли по 30%, каждую из которых оценивают около $405 млн.) Арно, Данке и Чу, вероятно, лично инвестировали в разные фонды L Catterton; компания не комментирует имена инвестирующих в фонды под ее управлением;
- Амансио Ортега, соучредитель испанской сети Zara и ее материнской компании Inditex, владеет недвижимостью в Великобритании на $3,7 млрд через люксембургские компании Adelphi Property Sarl (99,99% принадлежат Ортеге) и Hills Place Sarl (99,7%);
Амансио Ортега, соучредитель испанского гиганта быстрой моды Inditex, владеет недвижимостью в Великобритании на $3,7 млрд через две люксембургские компании. Фото Getty Images
- Джованни Ферреро, самый богатый человек Италии, владеет 75% Ferrero International SA, его семейной кондитерской компании, зарегистрированной в Люксембурге. Эту долю оценивают в $32 млрд. Она владеет и другими люксембургскими субъектами хозяйствования, среди которых частный инвестиционный фонд его семьи Teseo Capital. Через эти субъекты он держит более $23 млрд в виде инвестиций в частные компании, недвижимость, акции, облигации и другие активы в разных странах, среди которых Австралия, Чили и Южная Африка. У семьи Ферреро также есть семейный офис Fedesa в Монако и исследовательский офис в Сингапуре;
- Леонардо дель Веккио, второй самый богатый человек Италии, через люксембургскую Delfin Sarl держит значительное количество собственного и семейного состояния, а именно более $37 млрд акций таких организаций, как гигант товаров для глаз EssilorLuxottica, итальянский инвестиционный банк Mediobanca и французский инвестиционный фонд. Forbes обнаружил, что на Delfin записаны и другие активы на по крайней мере $60 млн, среди которых пристань для роскошных яхт на Адриатическом побережье Италии и самолет Gulfstream G650 за $48 млн, который он сдает в аренду Global Jet, авиалинии частных чартерных рейсов. (В список собственности Delfin также входит 13% доли в люксембургском авиаперевозчике Luxair, которую компания купила в 2015-м за неразглашенную сумму.) Кроме того, Forbes подсчитал, что за последние десять лет дель Веккио заработал по крайней мере $5 млрд дивидендов от акций, которыми он владеет через Delfin, и вполне возможно, что эта сумма не облагалась налогом. В Италии минимальный налог на дивиденды составляет 26%, во Франции – 30%, а значит, что дель Веккио мог сэкономить почти $1 млрд на налогах благодаря тому, что получает и реинвестирует дивиденды через свою люксембургскую компанию. (В отличие от США, большинство европейских стран не облагают налогом заработки, которые их граждане получили за границей.)
Итальянский миллиардер Джон Элканн владел 25-процентной долей в Monacair, частная компания вертолетных перевозок, расположенная в Монако, через люксембургскую компанию, совладельцем которой был он и три члена королевской семьи Монако. Фото Getty Images
- Французская миллиардерша Керри Перродо, унаследовавшая от своего покойного мужа Хуберта нефтяную компанию Perenco после его смерти в 2006-м, сделала впечатляющие инвестиции в виноградники через холдинговые компании в Люксембурге. Через траст, находящийся в карибской стране Сент-Китс и Невис, она и трое ее детей – Франсуа, Натали и Бертран – владеют Margaux Vignobles Investments Sarl, люксембургской компанией, в собственности которой есть винодельня Château Labégorce на 70 га в регионе Бордо и долей в 22,63% шампанской винодельни Taittinger (в декабре 2019-го винодельню оценили почти в $250 млн). Через три траста на Багамах ее дети сообща владеют двумя люксембургскими фирмами, на которые записаны 62% доли во французской медиа-группе Konbini (в 2019-м долю оценивали в $21 млн) и 9,5% французского стартапа ПО Wynd (в 2019-м доля оценивалась в $24 млн), а также меньшие инвестиции в Израиле и Германии.
Семья Перродо через люксембургскую холдинговую компанию владеет винодельней Château Labégorce на 70 га в регионе Бордо, основанной еще в 1332 году. Фото Getty Images
Другие миллиардеры используют Люксембург для меньших сделок, основывая холдинговые компании, чтобы инвестировать в роскошные отели или покупать небольшие доли в частных компаниях. Люксембург не облагает налогом деньги, которые владелец холдинговой компании получает после ликвидации холдинговой компании, как и прирост капитала, если только холдинговой компании в течение 12 месяцев принадлежало по крайней мере 10% акций или акций на $7 млн другой компании.
То есть любой миллиардер, продающий актив, а затем ликвидирующий компанию, через которую он им владел, может не платить налог за прирост на капитал. Forbes нашел роскошную недвижимость и частные инвестиции, которыми владеют миллиардеры через люксембургские предприятия и о которых ранее те не отчитывались. Среди них:
- Джон Элканн, потомок зажиточной итальянской семьи Аньелли и гендиректор Exor, конгломерата, через который семья владеет долями автопроизводителей Stellantis и Ferrari, инвестировал в вертолетную авиакомпанию Monacair при посредничестве люксембургской компании. У него было 25% доли Eola Luxembourg Sarl, которая в свою очередь владела половиной Monacair, пока он и его бизнес-партнеры – три члена королевской семьи Монако – не продали свои доли в Eola в 2018-м примерно за $1 млн, а через год ликвидировали компанию.
- Российский фармацевтический миллиардер Виктор Харитонин через люксембургскую Mountain Resorts SA владеет 4-звездочным отелем Lajadira, расположенном в курортном городке Кортина-д'Ампеццо в итальянских Альпах и в 2020-м оценивался в $27 млн.
- Российский миллиардер Михаил Прохоров, бывший частичный владелец команды НБА «Бруклин Нетс», владел двумя люксембургскими субъектами хозяйствования (через кипрскую фирму Flister Limited), на которые было записано недвижимости на общую сумму примерно $2,2 млн в Гаяре, городке на французско-швейцарской границе у Женевы; он ликвидировал обе компании в декабре 2020 года.
- Пятеро детей американского миллиардера Дэвида Бондермана, заработавшего свое состояние на компаниях частного капитала, владеют люксембургской компанией Irenne Sarl через Partners LP, ограниченное партнерство в Техасе, зарегистрированное в Делавере. На Irenne записаны 5-звездочный курорт Rosewood Le Guanahani на карибском острове и французской территории Сен-Бартелеми и активы на $122 млн по состоянию на декабрь 2019-го, последний раз, когда информация обновлялась.
Через люксембургский субъект хозяйствования пятеро детей миллиардера Дэвида Бондермана владеют 5-звездным курортом Rosewood Le Guanahani на карибском острове Сен-Бартелеми. Фото Getty Images
До введения открытого реестра в 2019 году Люксембург также обеспечивал этим инвесторам определенный уровень конфиденциальности. Теперь и этого нет, а вскоре то же самое может произойти и с другими оффшорными раями: ряд карибских финансовых хабов, которые используют для конфиденциальности, среди которых Каймановы Острова и Британские Виргинские Острова, пообещали ввести открытый реестр бенефициарных владельцев до 2023-го.
Соединенные Штаты стали альтернативой тем, кто хочет сохранить конфиденциальность. Предоставляя убежище для тайных трастов в таких штатах, как Южная Дакота, США не планируют вводить открытые реестры. Хотя в январе Конгресс проголосовал за Закон о корпоративной открытости, который требует от Сети по противодействию финансовым преступлениям (FinCEN) при Министерстве финансов создания первого реестра бенефициаров в США до января 2022-го.
Но он будет доступен только для правоохранительных органов, федеральных агентств и определенных финансовых учреждений, а не для публичных или частных сторон судебных процессов, таких как кредиторы или будущие бывшие мужья/жены.
Реальность такова, что богатейшие мира сего уже десятки лет переводят свои активы в такие места, как Люксембург – и Южная Дакота, – да еще и так, чтобы следов не найти. Это в какой-то степени могло измениться после введения в действие реестра в Люксембурге. По крайней мере, на это многие надеются.
«У тебя может быть компания в Нидерландах, которой владеет предприятие в Люксембурге, которым владеет другое предприятие на Кайманах, которым в свою очередь владеет траст на Британских Виргинских Островах. Если увеличить длину такой цепочки, то почти невозможно узнать, кто инвестирует в эту компанию, – говорит Хавьер Гарсия Бернардо, помощник преподавателя в Университете Утрехта и бывший специалист по данным в неприбыльной организации Tax Justice Network. – Именно поэтому такие реестры бенефициарных владельцев очень важны».
Вы нашли ошибку или неточность?
Оставьте отзыв для редакции. Мы учтем ваши замечания как можно скорее.
