Категория: Война
Дата: 07 августа 2023 19:41

«Результатов не может быть». В Саудовской Аравии 40 стран обсудили возможность урегулирования войны в Украине. Каковы в этом позитив и опасность, объясняет экс-глава МИД Павел Климкин

Forbes

Павел Климкин, экс-глава МИД Украины. Фото Getty Images

В городе Джидда в Саудовской Аравии 5 августа дипломатические советники по национальной безопасности и политические директора внешнеполитических ведомств Украины и около 40 других стран встретились в очередной раз, чтобы обсудить возможный консенсус относительно мирного урегулирования войны. Среди участников были как представители европейской линии и союзники Украины – США, Австралии, Японии и европейских стран, так и стран БРИКС и Персидского залива, известные своей нейтральной позицией относительно войны в Украине. Встреча в Джидде стала шагом к практической реализации мирных инициатив, предложенных Украиной, подытожили событие в Офисе президента. Forbes Ukraine попросил экс-главу МИД Украины Павла Климкина дать конструктивную оценку этой встречи и ее формату

Как оценивать результаты и озвученные украинскими властями итоги Аравийского саммита по миру в Украине? Могут ли такие встречи дать толчок к разрешению ситуации?

Назову пять пунктов-выводов.

1. Новый формат, новое качество.

Такие встречи важны. Но прежде всего не их результатами, поскольку это все – подготовительные встречи. А самим фактом проведения, ведь создан новый формат, посвященный вопросам мира в Украине. Он объединяет одновременно страны Запада и неЗапада. Он показывает, кто есть кто. Там присутствовали представители всех ключевых стран – игроков мира.

2. Все ждут результатов от таких встреч.

Результатов не может быть. Это формат встречи советников по внешнеполитическим вопросам и нацбезопасности. В западном и незападном контексте это влиятельные люди, готовящие ключевые решения. Но не те, кто их принимает.

Политика на Западе построена так: политики, которых выбирают, принимают решения, а советники формируют им эти решения. Поэтому нормальная ситуация, когда в результате таких встреч нет итоговых документов, деклараций, которых все ожидают.

3. Что обсуждали.

В таком формате обсуждаются разные предложения по урегулированию ситуации. Да, украинская сторона фокусируется на своей формуле мира и ее видении, это нормально, мы ее продвигаем. Но следует уважать и мнение других сторон, в частности незападной. Это не о том, что что-то более важно, а что-то нет. Это об уважении.

Важно, что там не звучал сугубо российский нарратив.

4. Консультации некоторых участников с Россией. Это опасность?

Известно, что некоторые страны – участники встречи наперед консультировались с Россией. Я не вижу в этом угрозы. Такие консультации 100% будут продолжаться. Важно, чтобы они не переходили на классический российский нарратив. Пока такого не произошло.

5. Распределение обязанностей: кто и за что будет отвечать в контексте достижения мира в Украине.

Отношусь снисходительно к этому пункту. Разделение, конечно, будет. Отдельные страны могут являться лидерами по отдельным направлениям. Но фундаментальная задача – куда мы движемся относительно ситуации с украинско-российской войной. Это будет доминирующим направлением. Оно станет предметом всех дальнейших контактов и встреч.

Каковы риски для Украины в таком формате встреч?

В какой-то момент это может превратиться в коллективного посредника. Это небезопасно. У нас любят обсуждать корейский, кашмирский варианты урегулирования конфликтов. Но во всех этих вариантах были коллективные посредники. Их задача – искать компромиссы. Но компромисс от компромисса отличается. На какие-то компромиссы, если они не будут для Украины уступками, мы можем согласиться. Уступки же – другой вопрос. Компромиссы и уступки – две разные категории.

Почему важно приобщать к таким встречам страны БРИКС и другие страны-симпатики России? Они как-то дипломатично или экономически могут повлиять на действия РФ?

Здесь есть две стороны: важность и возможность. Во-первых, до последних недель значительная часть стран неЗапада смотрели на ситуацию, выжидали, выстраивали свою позицию. Они не были готовы присоединяться к общему формату переговоров с Украиной и Западом. А некоторые страны и сейчас не готовы.

Во-вторых, для нас принципиально важно, будет ли эта часть неЗапада двигаться к российской позиции, будет условно посередине или двигаться к нашей позиции.

Мы не ожидаем, что все они займут нашу позицию. Это нереально в сегодняшней действительности. Мы это отлично понимаем.

Но для нас очень важно держать их более близкими к нашей позиции, чем к российской. Важно объяснить им природу, что действительно происходит, не все это до конца понимают.

В разговорах представители незападных стран задают вопросы об исторических предпосылках этой войны, часто дискутируя российскими нарративами. Полгода назад это было очень актуально, сейчас постепенно уменьшается.

Это очень сложная эволюция для многих из них. Наша задача в этом формате – держать Запад вокруг нашей позиции, а ключевых игроков неЗапада – максимально близко к нашей позиции, чтобы они не дрейфовали где-нибудь посередине или даже ближе к российской. Это реальный вызов.

Мы пока не смогли получить хотя бы осуждение российской позиции от многих стран неЗапада. А осуждение – это признание несоблюдения принципов территориальной целостности. Далее – ограничение всех российских схем обхода санкций.

Это множественная задача, которая не решается с сегодняшнего дня на завтра.

Обсуждали ли вы встречу с западными коллегами? Как они ее оценили?

Мои западные собеседники сказали, что встреча прошла неплохо. Американцы, немцы, поляки. В общем говорят, что стакан более полный, чем пустой.

Значит ли участие представителей Китая в этой встрече, что страна изменила свою позицию относительно войны в Украине?

Нет. Но это не является плохим моментом. Китай хочет быть над этой игрой, хочет быть уникальным, а не банальным посредником.

Китай хочет дойти до новой картины безопасности в Европе и Евразии. Хочет понять, какие исторические причины и что с ними делать.

Китай сейчас помогает России и дальше будет это делать, поскольку у Пекина есть фундаментальный интерес – поддерживать Россию как средство китайских усилий в борьбе против Запада и Штатов.

Своим присутствием Китай показал, что готов разговаривать в разных форматах с Западом, США и нами. Что он не ограничивается только коммуникацией с Россией. Что китайская позиция не проукраинская, но точно и не пророссийская. Она прокитайская.

Если предположить, что на очередной такой встрече нашли консенсус, есть ли риск того, что все это останется на уровне разговоров и на бумаге? Россия научилась обходить все осуждения и санкции. Похоже, Кремль уже никто и ничто не остановит в достижении своей кровавой цели уничтожить Украину.

Договоренность Запада и неЗапада в противодействии России стала бы очень действенным результатом. Но не столь важным. Экономически Россия уже живет в вакууме, доходы в бюджет сокращаются, профицит по сравнению с предыдущим годом минимален. А расходы растут.

Если незападные ключевые страны будут готовы согласовывать общую стратегию давления на Россию (это не будут санкции, а какие-либо ограничения), это может быть достаточно эффективно.

С другой стороны, в какой-то момент часть незападных стран может захотеть заморозки ситуации и переговоров, поскольку война в Украине влияет на сырьевые и финансовые рынки, инфляцию, продовольствие. Такое давление тоже возможно.

Такие форматы, с одной стороны – шанс, с другой – вызов. Это нормально. К любому такому формату следует относиться комплексно и креативно.

Готов ли мир, имеет ли уже достаточно приспособленную к новым вызовам базу, чтобы усиливать давление на Россию по поводу прекращения войны с Украиной?

США и Европа фундаментально изменили свою энергетическую ориентацию на Россию, и от этого РФ не сможет оправиться.

Но пока мир заинтересован в том, чтобы Россия осталась игроком на энергетическом рынке. Если ее полностью ограничить, на энергетическом рынке вряд ли будет коллапс, но цены на энергоносители очень взлетят. Для Запада и неЗапада важно, чтобы энергетические рынки были контролированы.

Когда меня спрашивают, нельзя ли их вообще закрыть, пытаюсь объяснить, что с удовольствием сделал бы это еще позавчера. Но есть некоторые мировые реалии: наши партнеры и не совсем партнеры этого не хотят. Это болевой порог, который они пока не могут пройти.

Материалы по теме