ДТЭК Рината Ахметова лишился 70% зеленой генерации, 30% – тепловой и активов на «десятки миллиардов долларов». Как война меняет бизнес-модель компании. Интервью с Максимом Тимченко

До войны ДТЭК трансформировался. Изнутри – от вертикально интегрированной компании до децентрализованной группы обособленных холдингов; снаружи – от компании, производящей электроэнергию из «грязного» угля, до «зеленой» со ставкой на ветровые и солнечные электростанции.

«Если у нас будет спрос на 10% портфеля станций и шахт – значит, продадим 10%. Если на 100% – значит, продадим 100%», – говорил в интервью ЭП в апреле 2021-го Тимченко. К тому времени группа завершила реструктуризацию кредитного портфеля на $2 млрд и вернулась на рынок M&A.

В течение 10 лет ДТЭК планировал нарастить долю возобновляемой энергии в общем объеме реализации минимум на 24 п. п., до 33%. В 2021 году добыча угля и производство электроэнергии генерировали 40% выручки группы.

В начале февраля Тимченко больше двух часов в подробностях рассказывал репортеру Forbes, какие трансформации ожидают ДТЭК и какую роль в управлении компании он отводит себе. Начало полномасштабной войны помешало публикации. Но остались ли актуальными довоенные планы?

«Война внесла свои коррективы, но перемены не фундаментальные», – говорит Тимченко. С одной стороны, это так. Компания хочет до конца года начать строительство ветровой электростанции в Румынии и возобновить строительство ВЭС в Украине, которое было остановлено из-за вторжения России. С другой стороны, ДТЭК углубляется в тепловую генерацию – планирует приобрести «Львовуголь» и пытается добывать и сжигать как можно больше угля на своих ТЭС.

Какие цели у ДТЭК на время войны и что планирует компания после ее окончания?

Из текста интервью была изъята информация о финансовом состоянии компании и конкретных планах и сроках строительства некоторых объектов по просьбе пресс-службы ДТЭК, которая ссылается на решения НКРЭКУ и рекомендации Министерства энергетики Украины по самоограничению для игроков рынка на публикацию чувствительной информации на период войны.

Это сокращенная и отредактированная для ясности версия интервью в Zoom.

О восстановлении и украинской энергетике на карте Европы

Вы в Лондоне из-за бизнеса?

Не только. Важно, чтобы на Западе не теряли внимания к Украине. Общаемся с западными компаниями, чиновниками. Рассказываем о происходящем, помогаем с доставкой гуманитарной помощи.

29 июня в парламенте Великобритании был представлен доклад о роли Украины в энергетической безопасности Европы. Мы участвовали в создании этого аналитического доклада. Этот документ показывает, как сильно Европа энергетически зависит от России, а также то, как Украина может быть частью решения этой проблемы.

У нас есть огромный потенциал развития зеленой генерации и водорода, атомной энергии, добычи газа. Украина должна стать экспортером энергоресурсов в ЕС. Это один из фундаментов послевоенного обновления страны.

Мы уже экспортируем электроэнергию. Я уверен, что через два года Украина начнет экспорт газа, учитывая существенное падение потребления. Для этого должны быть созданы рыночные условия, которые обеспечат инвестиции.

Послевоенное восстановление энергетики потребует огромных средств. Где их брать?

В первую очередь я надеюсь, что фонд UNITED 24 будет наполняться деньгами доноров. Также следует смотреть на возможность привлечения частного капитала. Если выстроить правильную роль Украины в Европе, этот капитал придет.

Что требуется от Украины? Создать максимально благоприятные условия для частного бизнеса, упростить все разрешительные процедуры, сформировать понятное регуляторное поле, увеличивать трансграничные мощности для экспорта энергии в ЕС.

Украина должна стать экспортером энергоресурсов в ЕС. Это один из фундаментов послевоенного восстановления страны.

Для этих проектов в Украине не потребуются ни бюджетная поддержка, ни зеленый тариф. Инвесторы будут строить зеленую генерацию в Украине для ее экспорта в ЕС.

С другой стороны, частному инвестору понадобятся политические гарантии на случай, если через несколько лет Россия решит снова напасть на Украину. Надо, чтобы частные инвестиции в Украину были защищены от этого. Эти гарантии могут предоставить европейские и американские кредитные агентства и учреждения.

Что говорят западные компании, международные финансовые организации? Они готовы участвовать в этом?

Мои разговоры с МФО, с производителями оборудования, генерирующими компаниями оптимистичны. Готовность есть, но пока лишь на словах. В таких обширных программах нужно лидерство. В первую очередь со стороны нашего государства.

У нас должен появиться план, big idea, где мы видим нашу энергетику. Принципиально, чтобы она была чистой, технологичной, ориентированной на Европу. Мы должны разрабатывать свою энергетическую стратегию с учетом потребностей ЕС. На мой взгляд, привлечение частных инвестиций – это наиболее благоприятная идея. За нее не будет платить потребитель, не нужно будет повышать тарифы, не нужно брать средства из госбюджета.

В этих проектах ДТЭК будет участвовать одним из первых. Мы в этом очень заинтересованы.

О компенсациях

Какой ущерб вашей компании нанесли военные действия?

Мы организовали рабочую группу, создали специальную платформу и базу данных, где фиксируем вплоть до инвентарного номера каждый уничтоженный, поврежденный или захваченный объект.

Доказательной базы у нас будет предостаточно для будущих судов. Общая цифра ущерба на сегодняшний день еще не подсчитана. Это постоянный процесс, и до конца войны трудно провести черту. Могу с уверенностью сказать, что это будут десятки миллиардов долларов.

Когда вы планируете подать иск к России о компенсации этих убытков и в каком формате?

Акционер компании Ринат Ахметов уже подал иск в ЕСПЧ по поводу убытков по всем компаниям SCM. Это первый шаг. Мы считаем, что этот иск будет принят ЕСПЧ и рассмотрен в ускоренном порядке. Мы продолжаем формировать доказательную базу. Поэтому конкретные цифры по данному иску еще не сформулированы.

Что касается дальнейших исков. Мы активно сотрудничаем с руководством Украины. В настоящее время прорабатывается законодательная база, чтобы можно было запустить эти процессы. Наша цель не судиться, чтобы судиться. Мы хотим выиграть суд, получить средства и инвестировать их в восстановление предприятий и инфраструктуры Украины. Для этого необходимо изменение законодательства в Украине и в западных странах, где были арестованы российские активы. Осенью начнутся более активные юридические действия.

О потерях

Каковы потери генерации и добычи?

В числе крупных потерь «ДТЭК Энерго» – это Луганская электростанция, захваченная в первые дни войны. Запорожская ТЭС находится на оккупированной территории. Она остановлена. Пока что мы не фиксируем вмешательство в ее работу. Там остается наш дежурный персонал.

Под угрозой находятся Криворожская и Кураховская станции. Их постоянно обстреливают, но пока они в рабочем состоянии.

Производство электроэнергии на наших ТЭС упало на 30% из-за снижения спроса. Добычу угля пытаемся сохранить на уровне прошлого года. У «ДТЭК Нефтегаз» больших потерь нет. Мы делаем все возможное для того, чтобы сохранить добычу на уровне прошлого года – 2 млрд кубометров.

В каком состоянии ваша зеленая генерация?

Все наши ветровые станции остановлены и законсервированы. Наши сотрудники периодически совершают обход этих объектов, чтобы не было мародерства. Солнечная электростанция работает. Из-за закрытия ветровых электростанций производство зеленой энергии упало на 70%.

Мы сейчас рассматриваем возможность возобновить строительство одного из наших объектов ВИЭ. Это будет мощным сигналом потенциальным инвесторам, что ДТЭК верит в Украину, готов инвестировать и даже в условиях горячей фазы войны мы продолжаем реализовывать наши масштабные проекты.

Сети?

Наибольшие повреждения «ДТЭК Сетей» в областях активных боевых действий – Донецкой и Киевской. После освобождения Киевской области мы за 45 дней полностью восстановили подачу электроэнергии, потратили более 300 млн грн.

Однако все, что было сделано, – это временные решения, чтобы у людей был свет. Чтобы восстановить сети хотя бы на довоенном уровне, понадобится гораздо больше времени и миллиарды гривен инвестиций.

В Донецкой области продолжаются разрушения из-за активных боевых действий. Мы каждый день восстанавливаем сети, а россияне их снова уничтожают. Трудно подсчитать ущерб, пока не остановятся боевые действия. За все время войны мы восстановили электроснабжение почти для 3 млн жителей домохозяйств Украины.

О доходах

На сколько упали доходы компании?

Доходы от продажи электроэнергии тепловых электростанций упали на 20%. За зеленую генерацию мы получаем 15% от зеленого тарифа. К тому же перед нами огромные долги со стороны «Укрэнерго» по зеленому тарифу и балансирующему рынку, исчисляемые миллиардами гривен.

У нас большие проблемы с ликвидностью. Шесть месяцев компания живет на запасах, которые были до этого. Как денежных, так и материальных. Чтобы дальше двигаться, инвестировать, нужно решать эту проблему с участием государства.

Грозит ли эта ситуация дефолтом для компании?

Кредиторы понимают ситуацию. Если у нас есть возможность, мы платим строго по графику. Если такой возможности нет, мы договариваемся с кредиторами, не допуская дефолтов.

Сегодня ситуация с кредиторами стабильная. Не нужно ждать дефолта. Надеюсь, мой сегодняшний оптимизм не изменится через несколько месяцев – ситуация постоянно меняется.

Газ, зима и добыча

Вы сейчас накапливаете свой газ в хранилищах, а не продаете. Почему?

Проблема реализации газа связана с резким падением потребления промышленными предприятиями в Донецкой и Днепропетровской областях.

Почему не продать его «Нафтогазу», которому он нужен для прохождения зимы?

Должно быть желание не только продавца, но и покупателя. У покупателя пока нет возможности или желания купить наши объемы.

Мне сообщили, что Украина начинает импорт больших объемов газа. Для меня непонятна логика, когда государство начинает импортировать вместо того, чтобы приоритетно выкупать уже добытый украинскими компаниями газ за гривни.

Из денег, израсходованных на покупку внутреннего газа, 30% в виде ренты вернется в бюджет, еще 10% – в виде других налогов. Этот газ нужен стране, а внутренним производителям необходимы средства для инвестиций.

Мы предлагаем купить его по рыночным ценам, которые все равно будут ниже цен на импортный газ.

Готовы ли вы инвестировать в добычу во время войны?

Мы готовы бурить, инвестировать, но нам нужны сигналы. Бурение скважины – это 6–12 месяцев. Мы должны понимать, что хотя бы на ближайшие шесть месяцев «Нафтогаз» выкупит наш газ. Мы показали правительству, куда потратим эти деньги. Пока ждем решения.

Должны быть государственные решения, которые позволят нам выйти из режима выживания в режим инвестирования. Мы все пережили шок первых месяцев войны, но сегодня должны дать толчок украинским компаниям делать инвестиции, развиваться, платить налоги, зарплату.

Нам нужно восстанавливать экономику, без этого победы не будет. Все понимают тактику захватчиков: по-военному не получилось – хотят задушить экономически.

Об экспорте электроэнергии и импорте угля

Экспорт электроэнергии может улучшить ситуацию с ликвидностью?

30 июня начался экспорт мощностью 100 МВт. Это капля в море. Позиция европейцев, мягко говоря, странная. «Укрэнерго» многое сделало, чтобы синхронизироваться и начать экспорт, но не такими же темпами.

За все время синхронной работы у нас не было никаких серьезных аномалий. Мне кажется, европейцы должны быть активнее. Я проводил много встреч с нашими партнерами в Вашингтоне, Вене, Лондоне на эту тему.

У нас упало потребление, есть профицит мощности, а Европе нужна электроэнергия. В Украине электроэнергия стоит €75 за МВт·ч, а в Венгрии – более €200 за МВт·ч. Дайте нам возможность зарабатывать для энергосистемы на этой разнице.

Причем эта разница идет государству. К примеру, на первом аукционе по экспорту в Румынию 86% ценового спрэда пошло на оплату пересечения, то есть государственной компании «Укрэнерго». Такая высокая плата за пересечение – следствие конкуренции. То, о чем мы постоянно говорили: не нужно пытаться регуляторно изымать какие-то сверхприбыли, сделайте максимально конкурентную среду – и госкомпания будет снимать сливки.

Почему Европа затягивает этот процесс?

Европейцы три месяца откладывали начало коммерческого экспорта, ссылаясь на технические риски. Действительно, ключевое ограничение сегодня – техническое. Нам пока дали 100 МВт. Если все будет нормально, то ежемесячно этот объем будет увеличиваться. Хотя до войны мы экспортировали 650 МВт с Бурштынского острова. Сегодня мы считаем, что минимум 800 МВт можно экспортировать без установки дополнительного оборудования и без рисков для стабильности системы.

В Украине электроэнергия стоит €75 за МВт·ч, а в Венгрии – более €200 за МВт·ч. Дайте нам возможность зарабатывать для энергосистемы на этой разнице.

Мы активно обсуждаем идею строительства промышленной системы накопления энергии на 20 МВт, которая может обеспечить дополнительную устойчивость системы. Если «Укрэнерго» подтвердит, что установка такой системы, например на Бурштынской ТЭС, поможет расширить пересечение, то мы сможем завершить этот проект в первом квартале 2023 года.

В общей сложности работающие линии позволяют экспортировать 1600 МВт. Также обсуждается восстановление линии Хмельницкая АЭС – Жешув, которая добавит еще 1000 МВт. Надеюсь, «Укрэнерго» вместе с польским системным оператором (PSE) смогут возобновить работу этой линии до конца 2022 года.

Сколько ДТЭК планирует зарабатывать на экспорте и чью электроэнергию будет поставлять?

Группа ДТЭК представлена на аукционах по покупке пересечения компанией «ДТЭК Западэнерго», она поставляет электроэнергию собственного производства. В 2022 году рентабельность ТЭС находится на уровне -20%, поэтому пока ни о каких доходах речь не идет.

Далее планируем также экспортировать микс электроэнергии с атомных станций, ТЭС и возобновляемой генерации, которую компания «Д.Трейдинг» будет закупать на биржевых аукционах.

Украина может обойтись собственным углем этой зимой? ДТЭК планирует его импортировать?

Если не будет разрушений, если будем работать как сейчас, то ДТЭК не будет импортировать уголь. Мы полностью обеспечим себя и поможем «Центрэнерго».

Из того, что я сейчас вижу, к зиме должно быть накоплено около 2,5 млн т. Сегодня на складах 1,6 млн т. При ритмичной работе наших шахт импорт угля если и потребуется, то в небольших объемах.

Сколько Украине нужно импортировать газа, чтобы пройти отопительный период?

Минимум 3 млрд кубометров нам потребуется. Правительство хочет импортировать около 5 млрд кубометров, чтобы довести запасы до 19 млрд кубометров.

С одной стороны, если мы потеряем угольные шахты на востоке страны, электростанции придется переводить на сжигание газа. Для этого потребуется дополнительно 2–2,5 млрд кубометров газа.

С другой стороны, это огромные средства. Поэтому у меня пока нет однозначного ответа.

Об инвестициях

Какова ситуация с Кировоградоблэнерго? Вы все еще планируете приобрести этот актив?

АМКУ все еще не выдал разрешение на покупку. Надеюсь на положительное решение. Мы предоставили все необходимые документы и гарантии обеспечения конкурентных и прозрачных условий деятельности.

К сожалению, мы уже год ждем согласования. Когда будет это решение, тогда мы будем дальше решать вопрос приобретения. Сейчас мы владеем только 24,5% Кировоградоблэнерго.

Может ли промедление быть связано с собственником Кировоградоблэнерго?

Не знаю, лучше спросить у АМКУ.

Планируете ли вы покупать другие облэнерго VS Energy?

Нам интересен этот сегмент рынка, и не только облэнерго VS Energy. Но сегодня это определенно не приоритет.

До войны вы планировали строительство ветроэлектростанции в Румынии. От этих планов пришлось отказаться?

Нет. Планы остаются. Возможно, в конце года мы приступим к пилотному проекту в Румынии. Финансовые возможности придется считать, но, как правило, европейские проекты могут финансироваться до 70% долговым капиталом, поэтому акционерный капитал мы можем минимизировать.

Стратегическое значение возобновляемой энергетики для компании сохраняется и усиливается. Европа отказывается от российских энергоресурсов – значит, нужно инвестировать в зеленую генерацию. Это решает два вопроса – борьбы с изменением климата и уменьшения зависимости от России. Мы продолжим инвестировать в это направление.

Об угольной генерации

В Европе увеличился спрос на уголь, расконсервируются угольные станции. ДТЭК также пересмотрел свои планы по закрытию шахт и уменьшению доли угольного поколения?

Сегодня главное в Украине – это энергобезопасность. Мы будем добывать уголь и производить тепловую электроэнергию столько, сколько это потребуется государству с точки зрения энергетической безопасности. Пока это приоритетная задача.

Но при этом мы хотим сделать максимум из строительства мощностей, которые заменят угольную генерацию. Стратегически мы не отказываемся от планов до 2040 года стать углеродно нейтральной компанией. Разумеется, из-за войны эти темпы замедлились.

Вы планируете инвестировать во «Львовуголь». Это будет покупка шахт, концессия или аренда?

Мы еще обсуждаем это с Минэнерго. Окончательное решение не принято. В ближайшие месяц-два министерство определит свою позицию. После этого будем проговаривать все юридические моменты, чтобы это было справедливым соглашением между государством и компанией.

Наши сотрудники провели анализ «Львовугля». Понимаем, что нам как инвестору надо делать с этим активом. Мы можем увеличить объемы производства на этих шахтах в 2,5 раза в течение двух-трех лет. Это потребует сотен миллионов гривен инвестиций.

Мы проповедуем идеологию концентрации производства, то есть добывать на меньшем количестве шахт больше угля. При этом мы планируем сохранить коллектив этого объединения.

До войны компания проходила процесс трансформации. Сейчас этот процесс приостановлен?

Мы проходили несколько этапов трансформации: когда выделяли новые направления для инвестирования, сделали ставку на декарбонизацию. В последнее время мы отходили от вертикально интегрированной компании в пользу большей децентрализации бизнесов. Война внесла свои коррективы, но эти изменения не являются фундаментальными.

В первые недели войны у нас было управление военного времени с высоким уровнем централизации и принятия решений. Равномерно мы это начали поменять. Наш горизонт планирования значительно сократился – до 6–12 месяцев с каждого бизнеса. Сейчас наш главный приоритет – добывать как можно больше угля и производить столько электроэнергии, сколько нужно государству. Впрочем, мы все еще хотим строить компанию, которая станет лидером по декарбонизации в стране.