Категория: Инновации
Дата: 22 августа 2022 16:11

ІТ-компания NIX до войны имела 4000 айтишников в Харькове, теперь – 300. Как компания выжила в войну. Интервью с CEO

Таиса Мельник

Forbes

8 хв читання

Игорь Брагинский, 48, президент IT-компании NIX Фото пресс-служба

До войны харьковская сервисная компания NIX входила в пятерку крупнейших IT-компаний из более чем 4000 сотрудников. Теперь один из трех офисов в Харькове разрушен обстрелами, а в городе и области осталось 300 человек. Как компания сохранила бизнес, несмотря на войну

Игорь Брагинский, 48, президент одной из пяти крупнейших IT-компаний в стране NIX, говорит с Forbes из нового офиса в Будапеште. Его открыли в апреле. До этого с 1994 года компания фокусировалась только на одной локации – Харькове.

В настоящее время второй по важности офис в Харькове на улице Свободы полностью разрушен. Остальные два закрыты. Еще в трех прекращены ремонтные работы – эти офисы должны были открыться в течение 2022 года. В городе и области до сих пор находится около 300 работников, но ровно столько же – в Будапеште.

До конца года Брагинский хочет расширить компанию на несколько сот украинцев и венгров. Под новые масштабы в столице Венгрии сняли новое помещение А-класса на 1000 работников. Как харьковская компания выжила под российскими снарядами?

Это сокращенная и отредактированная для ясности версия интервью Игоря Брагинского.

«Из крупных клиентов три закрыли доступ сразу»

Где вас застала война?

В Харькове. Дома в постели. Мне позвонили в шесть утра и сказали, что началась война. Через час собрали чемодан и уехали, потому что у меня пятеро детей, а один совсем маленький.

Сколько тогда было работников в Харькове?

Около 4000. 200–300 человек находились за границей. Какая-то часть работала из Винницы, Львова, Киева. Мы ведь практически харьковская компания, без филиалов. На момент вторжения было открыто три офиса в Харькове, еще три находились в процессе ремонта и готовились к открытию. Один из тогда работавших офисов на улице Свободы – разрушен. Оценивать ущерб сейчас нет смысла, потому что это еще не конец.

С какими показателями компания вошла в полномасштабную войну?

Темпы экономического роста составили примерно 20–30% за последние годы. В 2021 году мы интенсивно росли до сентября–октября. Когда появились слухи о вторжении, заказчики поставили на паузу новые проекты, и их не было до мая 2022 года. Поэтому финансовые итоги 2021 года я официально не подводил. Тем более мы не публичная компания и такие вещи не раскрываем.

Вы говорили раньше, что не верили в начало полномасштабной войны. И все же готовилась ли компания и разрабатывались ли планы по непрерывности бизнеса (BCP)?

Мы работаем с крупными клиентами по 20–25 лет, поэтому, конечно, имели BCP-планы на случаи наводнения, отключения электричества и т.д. В конце 2021-го к ним добавилась секция о возможном начале полномасштабной войны.

Согласно этому плану работники должны были децентрализованно эвакуироваться в безопасные места. Такое количество людей невозможно перевезти централизованно за 1–3 дня даже в мирные времена, а и подавно с семьями, детьми, собаками, фикусами.

Как решали проблемы с клиентами с началом вторжения?

По дороге, двумя телефонами. Десять крупнейших IT-компаний мира хотели разговаривать лично со мной. Мы успокаивали их, уверяя, что все под контролем. Из крупных клиентов три закрыли доступ сразу в первые часы войны. Но когда увидели, что мы восстановили мощности, вернулись. С каждым из этих клиентов мы раз в два раза в день совершали звонки с апдейтами с места событий. Знаю, что во многих крупных компаниях неофициально дали руководство: «Старайтесь и в дальнейшем работать с украинцами».

Одна из компаний, отключившая доступ, это IBM?

Я не имею права называть клиентов в 80% случаев. И если IBM есть среди наших клиентов, она именно среди тех, которые я не имею права называть. Суммы контрактов тоже не называю.

Контракты – более $5 млн?

У нас большинство контрактов значительно превышает $5 млн. Компания экономически просела за месяц, в течение которого не работала: мы не брали оплату с тех заказчиков, которые нам вырубили доступ и вернулись в течение месяца. За февраль мы просели на 15–20%. За март – на 30–40%. А в апреле и мае вернулись на довоенные показатели.

«Отрезвляющая родительская взбучка». Как NIX возобновляла работу

Как перезапускалась работа?

Срочную работу передали за границу, но это единичные случаи. В целом мы реорганизовали процесс, чтобы релоцированные взяли на себя проектную нагрузку тех, кто все еще был в пути. Дали людям возможность разъехаться по безопасным локациям, укорениться, подключиться к интернету и подготовиться к восстановлению сервиса. Через две-три недели вышли на 96–98% объема довоенного сервиса.

Как вывозили работников?

В первые часы мы организовали волонтерские группы на базе департамента офис-менеджмента – они помогали командам эвакуироваться. Такие группы насчитывали около 30 человек. Также мы создали службу психологической поддержки, куда перебросили весь отдел рекрутинга и отдел психологического мониторинга. Чуть позже к волонтерам присоединились те, кто сам уже пришел в себя, – в общей сложности около 100 человек. Мы открыли круглосуточную линию техподдержки. Но главное – сохранили людям работу.

В марте DOU публиковал письмо, где вы писали, что уволите людей, которые отказались уехать из Харькова и поэтому не могут выполнять свои обязанности. Сколько уволили?

Во-первых, письмо было в основном в поддержку людей – в этом легко убедиться, прочитав оригинал, а не смонтированную версию. Во-вторых, упомянутый месседж был адресован не тем, кто не мог выехать из города: они безупречно работали тогда и сейчас продолжают, оставаясь в Харькове. Там было написано, что мы попрощаемся с «ушедшими в туман». Таковых было около 20%. Они зависли в новостях и не думали о работе. Эти люди тянули на дно всю команду. На следующий день после моего письма «из тумана» вышли все – так подействовала моя отрезвляющая родительская взбучка.

DOU пишет, что количество работников у вас уменьшилось более чем на 700. Это соответствует действительности?

Мы такую информацию им не предоставляли. Увольнений как массового мероприятия вроде «мы сокращаем 300 человек» не было. Около 10 человек переехали жить в Россию. Кто-то отправился в Европу, чтобы наняться в другую компанию и остаться там навсегда. Но это единицы. Увольнений, связанных с войной или изменениями рынка, у нас не было.

Из Харькова в Будапешт

Хороший у вас вид из окна. Это вы в новом офисе в Будапеште?

Да, мы растем здесь. Собираем всех никсовцев, выехавших в Европу.

Сколько рабочих в будапештском офисе?

Около 300 человек. Мы открыли набор и нанимаем местных – не только джунов, но и лидов подразделений. Наша модель достаточно студенческая: в командах всегда было много молодежи. А в Будапеште много технических университетов с высоким уровнем образования.

Сколько из 300 новых работников?

Испытательный срок прошли около пяти человек. Еще 50–100 как раз находятся на этом этапе, и среди них есть свитчеры, которые только овладевают новой профессией. Мы сняли еще один офис на 1000 человек, поскольку в имеющемся вместимость ограничена.

Концентрируемся на одной локации, потому что это позволяет поддерживать статус крупнейших игроков рынка даже в новой стране. А если бы я открывал одновременно офисы, скажем, еще и в Кошице или Вроцлаве, то в каждом из городов NIX понадобилось бы дополнительно прилагать такие же усилия и терять время, чтобы конкурировать на рынке труда с местными игроками.

К тому же один офис обеспечивает более эффективные экономические показатели, и им проще управлять. Обычно компании открывают много офисов не от хорошей жизни. Они просто не знают, как набрать большое количество специалистов на одной локации, не имеют соответствующего опыта.

Сколько работников вы хотите нанять?

HR-департаменту дана задача: «Ребята, вперед! Нанимайте!». Я надеюсь, что мы наберем несколько сотен венгров до конца года и несколько сотен украинцев, выехавших в Европу. Кроме того, найм продолжается и в Украине.

Сколько сейчас на бенче ?

Около 100–150 человек, но это преимущественно оперативный бенч: приболел, отдыхает и т.д.

Сколько работников в ВСУ?

Приблизительно 50 человек. Мы начисляем им полную довоенную зарплату. Одеваем их, обуваем, покупаем дроны, бронежилеты, шлемы, рации, прицелы, авто и т.д. Мы помогаем как никсовцам, так и вообще ВСУ всем, чем можем.

С первых дней войны запросы сыпались просто градом. Сейчас ситуация по материальному обеспечению улучшилась, и характер запросов изменился: прежде всего нужны мощные технологические устройства. Мы тратим на них по меньшей мере $1 млн (лично я перевожу около $500 000) в месяц. В целом с начала войны вместе с иностранными партнерами мы задонатили уже более $30 млн. Кроме того, присылаем в Харьков гуманитарку.

«Если пойдут плохие новости с фронта, заказчики могут снова запаниковать»

У вас есть новые продажи с 24 февраля?

Да, но не настолько большие, как я бы хотел. Стартовало около 20 проектов, в каждом всего по 10–20 человек. Мы формируем смешанные команды, хотя заказчики обычно настаивают исключительно на специалистах в Европе. Большинство этих проектов – те отсроченные, которых мы ждали с сентября 2021 года. Другая проблема – началась экономическая рецессия. Она привела к тому, что многие компании заявили о полной заморозке найма и расширении. Если проект заморожен или отправлен «умирать», то режутся и команды аутсорсеров.

Вы уже ощущаете влияние на себе рецессии?

Ее нельзя почувствовать напрямую, и если бы технологические компании остались на таком же пике, как и год назад, то мы сейчас открыли бы не 20 проектов, а 50–100. Мы изучаем конкурентов: у польских индийских компаний спрос также падает.

Новые проекты на какие суммы?

По отчетам почти все проекты имеют категорию С – высокоперспективные. Со временем они дорастут до 100–300 человек в команде. Мы – компания с большим опытом, поэтому не ищем быстрые деньги сейчас. Смотрим на проект, представляя, как он будет выглядеть через 5–10 лет.

Каких решений властей вам не хватает?

Нам бы очень помогло, если бы разрешили выезд нашим людям. Многие наши ходили в военкоматы, но без боевого опыта их не берут. Если бы они могли выехать в Будапешт, это позволило бы компании расти значительно быстрее. А мы бы продолжили платить налоги в Украине.

Сейчас часто говорят, что люди, оставшиеся в Украине и не имеющие возможности уехать, впоследствии покинут страну навсегда из-за обиды. Не думаю, что все, но такой процент будет. Если бы сейчас мои люди могли переместиться в Будапешт, они гарантированно вернулись бы в Украину после Победы. У них не было бы такого ощущения, будто они несвободны. Важно разрешить уезжать тем, у кого заключен контракт.

Сколько работников вы забронировали?

Более 1000, но это филькина грамота. Мы не знаем, примет ли военкомат соответствующий документ, потому что на местах часто занимаются самодеятельностью.

Какой вы видите компанию в 2023 году?

Глобальное видение – мы станем компанией с двумя R&D-офисами в двух странах вместо одной. Но планировать я не могу. Все зависит от успехов военных. Если пойдут плохие новости с фронта, заказчики могут снова запаниковать.

Какова роль IT-бизнеса в восстановлении Украины?

Будем восстанавливать. В свое время мы строили с нуля IT-индустрию в Украине. Нам не привыкать. Мы повторим.

Материалы по теме