Европейский союз продолжает обсуждать возможность конфискации замороженных резервов Центрального банка России, но окончательного решения до сих пор нет. Почему ЕС сомневается в действиях с замороженными активами России? Три причины приводит эксперт по международному праву KSE Institute Анна Власюк
Отримуйте інсайти, що дають перевагу: підпишіться на Forbes Digital та завжди будьте на крок попереду у світі бізнесу.
Від 49 грн на місяць!
20 марта Европейский совет обнародовал итоговый документ саммита, который некоторые поспешили трактовать как отказ ЕС от конфискации замороженных резервов Центрального банка России.
На самом деле документ лишь подтверждает действующую позицию, в частности в контексте механизма Extraordinary Revenue Acceleration (ERA): окончательное решение не принято, а активы остаются замороженными, пока Россия не прекратит агрессию против Украины и не возместит нанесенный ущерб.
«Согласно законодательству ЕС, активы России должны оставаться замороженными до тех пор, пока она не прекратит свою агрессивную войну против Украины и не возместит нанесенный этой войной ущерб», – говорится в документе.
Почему же ЕС колеблется с конфискацией активов России?
Юридические препятствия
В правовой системе ЕС пока отсутствует прямой механизм конфискации активов. Международное право предлагает действенный инструмент – доктрину контрмер, закрепленную в Проекте статей об ответственности государств за международно-противоправные деяния, разработанную Комиссией международного права ООН.
Эта доктрина позволяет государствам самостоятельно применять меры в ответ на грубые нарушения международного права. Даже если такие действия формально выходят за пределы привычных норм, они могут быть признаны правомерными как контрмеры. Поэтому аргументы о якобы нарушении суверенных иммунитетов или прав собственности России не являются решающими.
Международное право, в отличие от национальных правовых систем, не имеет централизованного органа принудительного выполнения норм. В этой горизонтальной системе все государства формально равноправны, а контрмеры являются признанным инструментом «самопомощи», не требующим одобрения ООН или международных судов.
Страх ответственности
Вопрос о том, кто именно должен принять решение о конфискации российских активов, остается открытым.
Формально эта компетенция может принадлежать ЕС, поскольку активы заморожены внутри его санкционной политики. Однако, если отдельные страны-члены примут решение на основе международного права и доктрины контрмер, это будет не санкция, а правомерная мера в ответ на агрессию.
Наиболее эффективной была бы согласованная конфискация с участием ключевых игроков – G7 или членов ЕС. Однако достижение консенсуса осложняется внешним давлением.
Саудовская Аравия и Китай якобы предупреждали европейские столицы о возможном оттоке резервов из гособлигаций в случае конфискации активов России, сообщало Politico. Хотя такая угроза выглядит сомнительной – решения по резервам обычно принимаются ввиду экономической целесообразности, а не политических соображений, – она вызвала беспокойство.
Бельгия особенно чувствительно отреагировала: премьер-министр страны сравнил конфискацию с актом войны. Это объясняется тем, что значительная часть замороженных активов хранится в Euroclear – центральном депозитарии ценных бумаг в Бельгии.
Теоретически Россия могла бы оспорить конфискацию в международном арбитраже, ссылаясь на договор о защите инвестиций с Бельгийско-Люксембургским экономическим союзом. Однако резервы ЦБ РФ вряд ли подпадают под определение «инвестиций».
Если бы Россия реально рассчитывала на успех, она бы уже подала иск после решения ЕС использовать доходы от активов в пользу Украины. Ведь уже заявляла о неправомерности этого шага.
Фактор Америки
Напряжение в отношениях между ЕС и администрацией президента США Дональда Трампа усиливает критику идеи конфискации российских активов.
В то же время ЕС продолжает искать финансовые ресурсы для поддержки Украины. Показательно недавнее голосование в парламенте Франции, который принял резолюцию в поддержку конфискации замороженных активов РФ. Хотя документ не имеет юридической силы, он свидетельствует о постепенном сдвиге позиции Франции – страны, ранее выступавшей против такого шага.
Отсутствие координации со США ослабляет единство международного ответа. Закон REPO, принятый Конгрессом США в 2024 году, предусматривал синхронные действия стран с резервными валютами по конфискации активов РФ.
Однако сейчас поддержка Вашингтона выглядит неуверенной. Хотя доля замороженных российских активов в США незначительна, критики предупреждают: односторонние действия ЕС могут спровоцировать валютное противостояние между евро и долларом, что потенциально подорвет доверие третьих стран к европейской валюте.
Принятие решений в ЕС обычно длительное и зависит от достижения консенсуса, даже при наличии правовой базы. Хотя официального решения о конфискации замороженных российских активов еще нет, активные обсуждения и изменения в политических настроениях свидетельствуют о постепенном движении Европы к более решительным действиям.
Дискуссия уже перешла от теории к практике, и это очень показательно.
Вы нашли ошибку или неточность?
Оставьте отзыв для редакции. Мы учтем ваши замечания как можно скорее.
