Финтех-стартап Revolut, основанный россиянином Николаем Сторонским и украинцем Владом Яценко, привлек $800 млн инвестиций. Компанию оценили в $33 млрд. Акции, принадлежащие Яценко, оцениваются примерно в $1,3 млрд. Это позволило бы ему войти в первую десятку действующего списка украинского Forbes. Предлагаем вам материал про Revolut, который вышел в июньском номере Forbes Украина 2020 года. Цифры и данные в статье актуальные именно на этот период.
⚡️Ексклюзивно: спікер на форумі «Енергія бізнесу» – Деніел Єрґін, віце-голова S&P Global, письменник та лауреат Пулітцерівської премії. Він автор бестселерів про енергетику та світову економіку, зокрема «The Prize» і «The New Map». Вже 9 жовтня зустрінемося.
Лет пять назад разработчик Влад Яценко считался бы просто успешным экспатом. Он сделал неплохую карьеру сначала в Польше, затем в Англии. Но в июле 2015 года его жизнь сделала крутой поворот. Яценко стал отцом-основателем стартапа Revolut, который вырос в крупнейший необанк Европы. Состояние 36-летнего украинца оценивается в $300 млн. Он по-прежнему работает допоздна и без выходных. Отдыхать некогда: новая цель – самый большой в мире рынок финансовых услуг, США.
Revolut на глазах превращается в глобальный финансовый супермаркет. Приложение, которое разработала команда Яценко, позволяет переводить деньги за границу и конвертировать валюты без комиссий, брать кредиты, открывать счета компаний, торговать криптовалютами, покупать страховку и т.д. Яценко в качестве технического директора управляет 500 программистами.
За пять лет Revolut привлек от инвесторов $836 млн, набрал 11 млн пользователей и оценивается в $6 млрд
Начиналось все в коворкинге лондонского делового квартала Canary Wharf. Revolut придумал россиянин Николай Сторонский. Бывший трейдер, он работал в лондонских инвестбанках с 2006 года. В 2014-м ушел из Credit Suisse, чтобы воплотить большую идею, которая состояла в следующем. Британцы много путешествуют и, рассчитываясь картой, сталкиваются с высокими банковскими комиссиями. В 2015 году они совершили 65 млн заграничных поездок, во время которых потратили с карточек £26 млрд. Revolut должен был помочь туристам экономить сотни фунтов в год. В этом и состояла революция.
Девять месяцев Сторонский разрабатывал идею самостоятельно, на десятый пригласил сооснователем Яценко. Сторонский вложил в проект £300 000.
В июле 2015 года Revolut сделал пользователям предложение, от которого было трудно отказаться: обмен евро, доллара и фунта по межбанковскому курсу, отсутствие комиссий, карта с отправкой в любую точку мира.
К вечеру первого дня приложение скачали более 2000 пользователей – основатели Revolut не ожидали такого наплыва. Команда из шести человек в режиме ошпаренной кошки исправляла ошибки и отвечала на вопросы клиентов. Так продолжалось еще несколько месяцев: бессонные ночи, маленькая команда на пределе возможностей и десятки тысяч новых клиентов.
Яценко возвращался домой за полночь в состоянии легкого шока. «Меня это так поразило, что я не заметил, как оказался в чужом районе, – вспоминает он. – Я стоял на остановке и в тот момент окончательно понял, что мы делаем что-то очень крутое».
В Revolut поверили не только пользователи, но и инвесторы, которые выписали стартапу чек на $2,3 млн в том же июле 2015 года.
•••
Влад родился в ГДР, где служил его отец, кадровый военный. После распада СССР семья переехала в город Южное под Одессой. В 2000-м Влад поступил на факультет компьютерных наук Николаевского государственного университета имени Петра Могилы.
Яценко до сих пор тепло отзывается о своей alma mater («уникальный университет без советского бэкграунда»), но признает: чтобы овладеть программированием, всему нужно было учиться самому. Подрабатывал администратором компьютерных классов на факультете. «Платили за это копейки, но у Влада была возможность пользоваться университетскими компьютерами, а тогда интернет был большой роскошью», – вспоминает однокурсник Яценко Олег Пузанов.
- Категория
- Рейтинги
- Дата
Университет Яценко окончил в 2006 году с красным дипломом, а через две недели после выпуска уже сидел в краковском офисе польской Comarch. В составе небольшой команды Влад создавал B2B-решения для телекома: программировал, обеспечивал техническую поддержку, проводил тренинги для пользователей. Эта работа выгодно отличалась от того, что Яценко предлагали аутсорсеры в Украине – писать код по техзаданию ему было неинтересно. А вот знания о том, как создавать IT-решения от начала до конца, очень пригодились.
В 2010 году Яценко переехал в Лондон старшим разработчиком в банке UBS. Потом были Deutsche Bank и Credit Suisse. Атмосфера в традиционных финучреждениях ему не очень нравилась. «Банковская сфера полна людей, в большинстве своем пассивных, не включенных в процесс, и меня это угнетало», – вспоминает он.
Яценко думал было сделать собственный стартап – сервис для IT-рекрутинга, с недостатками которого он был знаком не понаслышке. Задумка не сработала, и тут Сторонский позвал его создавать Revolut. Украинец получил 20% компании, у Сторонского осталось 80%.
•••
Revolut – один из самых динамичных необанков, вызванных к жизни цифровой революцией и стагнацией традиционного финансового сектора.
В 2011 году запустился американский необанк Moven, в 2013-м – немецкий N26, британский Monese, бразильский Nubank и нынешний лидер американского рынка – необанк Chime. В 2015-м в конкуренцию с ними вступили датский Lunar, британские Monzo и Revolut.
Инфографика Леонид Лукашенко
Европейские необанки вышли на большую и благодарную аудиторию. Миллионы европейцев не имеют доступа к традиционному банкингу. Например, в Италии банк не откроет счет человеку, у которого много штрафов за нарушение ПДД. Десяткам миллионов мигрантов и туристов нужны дешевые переводы между Европой и другими странами. Еще одна ниша – миллениалы, или поколение, родившееся в 1980–1990-е годы. Они финансово грамотны, хотят экономить и делать все онлайн.
В Великобритании условия для финтек-компаний сложились особенно благоприятно. Одних необанков там полтора десятка. Только за 2018–2019 годы их аудитория выросла, по данным Accenture, с 7 до 20 млн пользователей. Доверие к обычным банкам подорвал сначала финансовый кризис, а потом грандиозный скандал с навязыванием страховок при выдаче кредитов. Банки вроде Lloyds и Barclays десятилетиями продавали заемщикам страховку, пряча ее стоимость и угрожая ухудшением кредитной дитом еще и полис. В 2010-м регулятор признал это мошенничеством. В 2011 году Верховный суд разрешил заемщикам требовать компенсации – с тех пор банки выплатили £36 млрд компенсаций.
Типичный необанк выходит на рынок с бесплатным или очень дешевым финансовым сервисом, затем следуют виртуальное распространение и захват максимальной аудитории. В дальнейшем пользователям предлагаются стандартные банковские продукты по более выгодным, чем у традиционных банков, расценкам.
Обычные банки воспроизвести эту модель не могут: половину выручки они тратят на персонал и отделения. «Топы, которые сидят в банках, не понимают, что происходит, – говорил Николай Сторонский в интервью The Bell. – Они как в XIX веке».
Банк Будущего Фото Фото Revolut
Revolut же без единого отделения и со штатом 2300 человек обслуживает два десятка стран. Чтобы не уйти в минус, традиционному банку, по оценке The Economist, требуется за год заработать на одном клиенте $200– 400. Необанку – $50–60. Пока ни один из необанков не вышел на прибыльность, но, учитывая скорость, с которой они набирают клиентов, у лучших из них нет отбоя от инвесторов.
Разрыв в эффективности между старыми и новыми банками объясняется еще и тем, что ключевая программная архитектура классических финучреждений написана на COBOL. Созданный в 1959 году, этот язык программирования сегодня считается почти мертвым. Часть специалистов вышла на пенсию, а новых готовят только 37 университетов по всему миру. Отказаться от COBOL не так-то просто, на нем работает 40% банковских систем мира и почти все банкоматы. Это по-прежнему один из самых быстрых языков программирования, а его замена – очень дорогое удовольствие. Например, у Commonwealth Bank of Australia на полный отказ от COBOL-компонентов ушло пять лет и $750 млн.
У необанков такого балласта нет, их инфраструктура дешевая и легко масштабируемая. Время работает на них.
Топы, которые сидят в банках, не понимают, что происходит. Они как в XIX веке
«Если традиционные банки не начнут урезать расходы, то через 20 лет полностью исчезнут, – говорит Сьорен Нильсен, советник датского венчурного фонда MorphCapital. – Причина, по которой они все еще на плаву, – доверие клиентов». Консультанты McKinsey в отчете о перспективах банковского сектора, наделавшем шуму в 2019 году, прямо написали: без сокращения издержек половина крупнейших банков мира разорится при первом же серьезном кризисе.
•••
В отличие от N26 и Monzo, которые вышли на рынок через партнерские соглашения с банками, а потому теряли долю выручки на каждой транзакции, в Revolut выбрали независимость. Компания получила ограниченную небанковскую лицензию у британского регулятора FCA.
Нашей слабой стороной была не система безопасности, а коммуникация
«Мы с самого начала были нацелены на расширение линейки продуктов», – говорит Яценко.
Весной 2017-го Revolut запустил два вида премиум-аккаунтов, летом – аккаунты для бизнеса, в сентябре – добавили страховку девайсов, а в начале следующего года – медицинскую страховку для путешественников. В 2018 году запустили торговлю криптовалютами: Bitcoin, Ethereum и Litecoin. Такого не предлагал никто в Европе.
Основным источником дохода Revolut остаются interchange-комиссии, которые выплачиваются эмитенту карты банком продавца. Премиум-аккаунты на втором месте. За £6,99 в месяц клиент получает доступ к торговле криптовалютами, международной страховке, может обменивать валюту без комиссии в неограниченном количестве (бесплатный аккаунт позволял не платить комиссию только до £5000 в месяц). За £12,99 в месяц добавляется кешбэк по тратам в Европе и за ее пределами (0,1% и 1% соответственно), отсутствие комиссии за снятие наличными до £600 и консьерж-сервис.
В 2017 году выручка Revolut выросла на 433%, до £12,8 млн. Ближайшие конкуренты – Monzo, N26, Monese – остались позади и по доходам, и по количеству пользователей, и по разнообразию сервисов предлагаемых услуг.
Никогда не сдаваться. Пока конкуренты ищут баланс между работой и личной жизнью, в Revolut выполняют амбициозные KPI.
В апреле 2018 года Revolut привлек $250 млн от венчурного фонда DST Global российского миллиардера Юрия Мильнера. Компания официально стала «единорогом» с капитализацией $1,7 млрд. В начале 2020 года пул инвесторов, возглавляемый американским TCV, вложил в компанию $500 млн, оценив Revolut в $6 млрд. Доля Яценко снизилась до 5%. Но и этого достаточно для статуса мультимиллионера с состоянием $300 млн. Доля Сторонского «весит» $1,6 млрд. В декабре 2018-го он говорил, что капитализация компании может превысить $100 млрд.
«Мы создали унифицированную систему, которая может работать на любом рынке, Uber для финансов, – объясняет Яценко. – Скачал приложение – и пользуйся в любой стране».
На дороге, которую проехал «финансовый Uber», не обошлось без ухабов.
•••
В 2018 году Revolut получил лицензию Банка Литвы, которая дает право работать во всем ЕС. Обычно проверка претендента на лицензию проводится один раз, но Revolut изучали дважды. Напряженность вызывали связи стартапа с Россией: отец Сторонского работает в «Газпроме», большие офисы разработки находятся в Москве и Петербурге. В феврале 2019 года бюджетно-финансовый комитет литовского парламента призвал проверить Revolut и в третий раз. В июне литовский центробанк признал Revolut безопасным для финансовой системы, но его неприятности на этом не закончились.
Летом 2019 года британские медиа заговорили о том, что Revolut без объяснения причин блокировал счета некоторых пользователей. Полиция открыла дела о мошенничестве. The Telegraph написал, что с июня по сентябрь 2018 года в Revolut были отключены некоторые системы безопасности.
Компания ответила на это, что тестировала дополнительную систему отслеживания подозрительных платежей. Она ошибочно заблокировала некоторые аккаунты. Систему отключили и доработали, доступ клиентов к счетам восстановили. «The Telegraph все понял превратно. Нашей слабой стороной была не система безопасности, а коммуникация», – говорит Яценко.
Пока налаживали внешние коммуникации, выяснилось, что внутренние тоже хромают. В начале 2019 года в Revolut работало 1596 человек. Wired опубликовал статью о несправедливых увольнениях, массовых переработках, заоблачных KPI. Включили и скриншот сообщения Сторонского из внутреннего чата: он задавался вопросом, почему при невыполнении целевых показателей люди не работают по вечерам и на выходных.
Главный фаундер. Николай Сторонский стоит за штурвалом всей компании, пока Яценко командует экипажем разработчиков.
Часть бывших сотрудников Revolut жаловалась Wired на токсичную корпоративную культуру, мол, сверхвысокие темпы роста достигаются ценой постоянных переработок и выгорания.
Есть вероятность, что кто-то мог быть несправедливо уволен из-за конфликта с менеджером, – признает Яценко. – Но обвинения в том, что мы заставляем сотрудников перерабатывать, беспочвенны».
Сторонский заявил, что проблема в слишком быстром росте стартапа и плохо налаженной коммуникации внутри компании. «Главный урок, который я вынес, в том, что успешный бизнес – это не только достижение целей», – написал он в блоге компании.
В Revolut сформировали несколько команд Workplace Experience, которые контролируют процесс найма и увольнения, анализируют обратную связь от сотрудников.
От высоких KPI в компании отказываться не желают. «В европейских стартапах все хотят иметь work-life balance, поэтому они растут медленно. Мы более амбициозны», – подчеркивает Яценко. Сам он, как и четыре года назад, выходит из офиса в 11 вечера и работает по выходным.
Пока это себя оправдывает. В 2019 году выручка удвоилась и достигла 218 млн, а количество пользователей составило 9,7 млн. Однако инвесторы чем дальше, тем больше смотрят не только на бизнес-показатели. «Становятся важны гендерный и расовый баланс, социальная ответственность бизнеса», – объясняет финский эксперт по венчурным инвестициям Пекка Виильто. «В ближайшие 5–10 лет новые метрики станут такими же важными для инвесторов, как и экономические показатели компаний», – прогнозирует он.
•••
Самый привлекательный рынок для необанков – американский. В США 73 млн миллениалов и огромный запрос на удобный банкинг. Revolut вышел туда в марте. Приложение появилось у 10 000 человек, которые подписались заранее. Запуска ждали, но сенсации не случилось – все внимание перетянул на себя коронавирусный кризис. Фирменный эффект сарафанного радио не сработал.
В США компания использует банковскую лицензию и инфраструктуру Metropolitan Commercial Bank. Чтобы запустить дополнительные сервисы – криптотрейдинг, ежемесячную страховку, биржевую торговлю, – придется договариваться с местными финансовыми компаниями.
Инфографика Леонид Лукашенко
И это еще один вызов для проекта. В США, чтобы стать полноценным банком и самому принимать депозиты, выдавать кредитные карты и займы во всех 50 штатах, нужна национальная лицензия. Ее получение – квест длительностью до двух лет. Требуется одобрение Федеральной корпорации страхования депозитов (FDIC), Управления контролера денежного обращения (OCC) и Федерального резерва.
Ни один необанк не прошел этот путь до конца. В 2018 году OCC выпустила регламент, позволяющий стартапам получить лицензию в ускоренном режиме, но его применение заблокировал федеральный суд Нью-Йорка. Так что Revolut пошел по долгому пути и начал бороться за национальную лицензию. «Процесс небыстрый. Но лицензия нужна», – заключает Яценко.
Одна из причин успеха необанков в Европе – адаптированное под нужды цифрового банкинга законодательство. Рынок онлайн-платежей регулирует директива PSD2, которая обязывает традиционные финучреждения открывать доступ к данным клиентов для финтех-компаний и обеспечивает надежную систему удаленной идентификации клиента. В США ничего похожего нет, а правила отличаются от штата к штату.
Способ победить cуществует, осталось только его найти
Европейский финтех, по мнению Сторонского, опережает американский на три-четыре года. И это при том, что первые необанки появились именно в США: Simple – в 2009-м, Moven – в 2011-м. Но самостоятельными провайдерами финансовых услуг они так и не стали. В апреле 2020 года Moven закрыл все клиентские счета и сфокусировался на продаже ПО для цифрового банкинга. Simple с 2014 года принадлежит банку BBVA.
Revolut вошел в США в режиме «тихого запуска». За время всемирного локдауна общее количество транзакций в приложении сократилось на 40%, расходы на маркетинг и экспериментальные проекты урезали. Компания уволила 2% сотрудников, а остальным стала выплачивать часть зарплаты опционами. «Мы не отказываемся от своих целей, не снижаем KPI, несмотря на всю сложность ситуации», – говорит Яценко.
Кризис не пощадит никого. Капитализация американской финтех-индустрии упадет в 2020 году на $76 млрд, прогнозируют аналитики инвестбутика Rosenblatt Securities. Отвечая на кризис, Revolut запустил торговлю ценными металлами. «Классическая история: когда с экономикой чтото происходит, люди начинают покупать золото», – объясняет Яценко.
Борьба за американский рынок станет самым серьезным испытанием для Revolut. Соперники необанков не планируют сдаваться – четыре крупнейших американских банка тратят на IT более $25 млрд в год. «Нет ничего невозможного, – говорит Яценко. – Способ обыграть соперников существует, нам осталось только его найти».
Опубликовано в первом номере журнала Forbes (июнь 2020)
Вы нашли ошибку или неточность?
Оставьте отзыв для редакции. Мы учтем ваши замечания как можно скорее.
