Аннексия Россией Крыма в 2014 году поставила перед сотнями тысяч жителей полуострова выбор: оставаться или уезжать. Forbes рассказывает три истории предпринимателей, выехавших за пределы Крыма и открывших бизнес на материковой части Украины
Як мотивувати команду не збавляти темп у надскладних умовах? Дізнайтесь 25 квітня на форумі «Надлюди» від Forbes. Купуйте квиток за посиланням!
Формула успеха
27 февраля 2014 года бойцы российского спецназа заняли здание Верховного совета и Совета министров Автономной Республики Крым в Симферополе. Через четыре дня глава R&D департамента завода «Крымский титан» Андрей Гончар покинул полуостров. «События не оставляли выбора. Решили с семьей, что уедем из Крыма навсегда», — вспоминает Гончар.
Расположенный в Армянске завод «Крымский титан» – крупнейший производитель диоксида титана в Восточной Европе. В 2013 году выручка предприятия составила около $300 млн. До аннексии Крыма актив входил в структуру Group DF Дмитрия Фирташа. В октябре 2018 года Group DF распространила пресс-релиз, в котором заявила, что остается собственником «Крымского титана», «однако уже несколько лет не управляет этим активом, не контролирует его деятельность, представители группы не имеют к этому активу доступа».
В июне на материковую часть Украины переехал коллега Гоначара Виктор Трощило – компаньоны решили основать собственную компанию, специализирующуюся на разработке технологии производства диоксида титана под запросы заводов. В октябре 2015 года была зарегистрирована исследовательская компания RD Titan Group. Клиентов искали в Китае, Индии и Вьетнаме. «Ориентировались на быстрорастущие страны, где нет крупных игроков в этой отрасли», — говорит Гончар.
В сентябре 2016 года он познакомился с основателем украинской горнодобывающей компании «Велта» Андреем Бродским. Встреча оказалась обоюдовыгодной. Гончар искал возможности, которые обеспечат рывок компании, Бродский нуждался в новой, более экономичной технологии переработки ильменита в титан.
«Велта» владеет Лекаревским и Бирзуловским месторождениями ильменита, занимая 2% мирового рынка титанового сырья и 35% украинской добычи. По данным СПАРК-Интерфакс выручка компании в 2020 году – 1,1 млрд грн. В 2017 году партнеры открыли исследовательский центр Velta RD Titan. На Гончара записано 40% компании, на Бродского 60%.
Центр под руководством Гончара занялся разработкой альтернативного метода переработки титанового сырья, потратив на исследования $3 млн. В 2020 году «Велта» представила новый метод производства титана и сплавов – Velta Ti Process. Он позволяет получать популярные на рынке сплавы Grade 5 и Grade 4 с нулевыми выбросами в атмосферу и с минимальными затратами электроэнергии, – сказано на сайте «Велты».
Андрей Гончар, экс-глава R&D департамента завода «Крымский титан». Фото из личного архива
Согласно опубликованной информации новая технология позволяет снизить конечную стоимость титана в четыре раза, как результат – повысить на него спрос. Бродский уверен, что бюджетная технология производства титана позволит оздоровить бизнес и рассчитаться с накопившимися долгами. По данным ЭП, на конец 2020 года кредитный портфель «Велты» составляет около $140 млн, из которых больше 90% занимают просроченные долги перед Проминвестбанком.
«Велта», по словам Бродского, ежемесячно выпускает, используя инновационный метод, около 250 кг титана. Сейчас технология патентуется в США. Следующий этап – строительство завода титановых изделий, мощностью 5 000 тонн в год, который сейчас проектируется. «Хочу быть акционером вертикально интегрированной компании, которая занимается добычей сырья и перерабатывает все по цепочке вплоть до готовых изделий», – говорит Бродский.
IT-вектор
В конце 2013 года основатель симферопольской веб-студии SEСL Никита Семенов затеял масштабирование бизнеса. «Заказов было много, хороших программистов не хватало, решили открыть еще один офис во Львове», – вспоминает предприниматель. На тот момент, в его компании работало 30 человек – специалисты в веб-разработке, веб-дизайне и интернет-маркетинге.
Аннексия скорректировала планы. «В марте произошел так называемый референдум. Понял, что даже если не будет открытой войны, бизнес сильно пострадает», – вспоминает Семенов.
Летом 2014-го компания арендовала офис во Львове, запустила набор персонала и начала перевозить оборудование. Поскольку до аннексии основные заказы обеспечивали клиенты из Украины и России сконцентрировались на западном векторе развития. «Начали практически с нуля, сетует Семенов, – структурировали бизнес и привлекали новых заказчиков на замену утраченным». Проблем добавили российские таможенники, блокировавшие вывоз техники. «Денег на новую не хватало. Вывозили буквально по одному компьютеру», — говорит Семенов.
Никита Семенов, основатель веб-студии SEСL. Фото из личного архива
Вместе с Семеновым во Львов никто из крымских сотрудников SEСL не переехал. «Люди были не готовы все бросать ради неизвестности», — говорит он. К 2016 году штат SEСL в Симферополе сократился до десяти человек и крымский офис закрылся. Случай Семенова не уникален. В 2013 году по данным Укрстата, в Крыму было зарегистрировано более 15 500 малых предприятий. В 2018-ом – 1 247, свидетельствуют данные Крымстата, которые приводит hromadske.ua.
Семенов не раскрывает финансовых показателей, утверждая, что за время после переезда, оборот SEСL Group увеличился в 2,5-3 раза. У компании более 200 клиентов в 24 странах, представительства в Канаде, США и России. «Львиная доля – заказчики из Европы и США», – говорит Семенов. Сейчас в штат SECL Group 60 сотрудников и еще 20 вакансий открыто.
Странствующий Jazz Koktebel
2014 год для музыкального фестиваля Koktebel Jazz Fest обещал стать особенным. В 2013 году мероприятие вышло на пик посещаемости, приняв около 50 000 гостей. «Это позволило окупить затраты в $300 000 и получить прибыль. До этого, обычно наши фестивали выходили в ноль», — вспоминает соосновательница фестиваля Лилия Млинарич. Вырученных денег хватило на первые крупные капинвестиции — фестиваль долгосрочно арендовал землю вокруг нудистского пляжа, где размещалась главная сцена. До этого, по словам Млинарич, приходилось каждый год передоговаривалась с местными властями о выделении площадки, что мешало долгосрочному планированию.
Фестиваль проходил в Коктебеле в конце августа, начале сентября — ежегодно с 2003 года. «Поначалу небыло ничего, — вспоминает Млинарич. — Я шла перед грейдером и показывала куда и как рассыпать гальку, чтобы сделать дорогу к пляжу». Когда фестиваль включался на полную мощность, в поселке пропадал свет. Долгосрочная аренда земли позволяла поставить постоянную сцену, решить вопросы с перебоями света, построить склады для техники. «Мы планировали создать большой комплекс фестивальной инфраструктуры и на его базе организовывать различные ивенты в течении года, приглашать другие фестивали», — говорит Млинарич. Аннексия Крыма поломала планы.
В 2014 году Koktebel Jazz Fest переехал из крымского Коктебеля в одесскую Затоку. «Все оборудование осталось в Крыму», – вспоминает Млинарич, – Потратили три месяца в надежде вывезти его». Российские власти не хотели терять мероприятие, которое за 11 лет стало узнаваемым событием и привлекало тысячи туристов. Чтобы затянуть выдачу техники новые местные власти решили проверить фотографий со всех предыдущих фестивалей на наличие признаков порнопродукции, – говорит Млинарич.
Финансированием и организацией альтернативного проекта в Крыму занялся российский пропагандист Дмитрий Киселев. Он помогал Млинарич организовать первые фестивали в 2003-2006 годах. После аннексии Крыма Россией совместно с медиагруппой «Красный Квадрат» (принадлежит российскому олигарху Аркадию Ротенбергу) он попытался переоформить права на проведение фестиваля и переманить артистов.
Лилия Млинарич, соосновательница фестиваля Koktebel Jazz Fest. Фото УНИАН
«Киселев предложил выкупить торговую марку, за несколько миллионов рублей, я отказалась», — говорит Млинарич. Чтобы музыканты вместо Затоки выбирали крымский фестиваль Киселев умножал на три стандартный гонорар исполнителя. «Им не удалось украсть лайн-ап, — говорит Млинарич. — За редким исключением все музыканты приехали в Затоку». Помогали посольства, предупреждавшие музыкантов, что въезд в Крым не через территорию Украины является незаконным. Киселев организовал в Крыму альтернативный фестиваль Koktebel Jazz Party, в котором принимают участие в основном артисты из России.
В 2014 году оригинальный Koktebel Jazz Fest в Затоке собрал около 5 000 зрителей – в десять раз меньше, чем за год до этого. «Его важно было провести, чтобы не потерять, — говорит Млинарич — Постепенно возвращаем обороты». Млинарич не раскрывает финансовые показатели фестиваля, отмечая, что в последние годы он частично датируется грантами от международных организаций и посольств США, Израиля, Швейцарии.
В 2018 году послушать джаз в Черноморске, куда фестиваль переехал в 2016 году, пришло 30 000 человек. Это был последний Koktebel Jazz Fest на берегу моря. Организаторы не смогли потянуть повышение арендных ставок за пользование пляжем «Чайка», на котором проходили основные концерты. В 2019 фестиваль провели на Трухановом острове в Киеве, в 2020-м – отменили из-за пандемии.
Млинарич говорит, что в ее команде запрещено произносить слово «проблема». «Это всегда новые возможности», — говорит она. В 2021 году Koktebel Jazz Fest пройдет в селе Счастливцево на Арабатской стрелке. Часть финансирования предоставил проект USAID «Экономическая поддержка Восточной Украины», выделивший 2,5 млн грн — около 50-60% бюджета. Фонд покрывает расходы на технику, поселение и проезд участников, но не финансирует гонорары артистов, — говорит Млинарич. Оставшуюся сумму покроют за счет продажи билетов и абонементов, а также спонсорских контрактов. «В нормальные времена стандартная арифметика финансирования фестиваля такая: 30-35% — билеты, 30% — гранты и поддержка местных властей, 30% — безоплатные услуги спонсоров», — говорит Млинарич. В этом году она ожидает около 100 музыкантов — в основном украинских. Часть программы отдадут под выступление музыкантов, покинувших Крым после оккупации.
Вы нашли ошибку или неточность?
Оставьте отзыв для редакции. Мы учтем ваши замечания как можно скорее.
