Юрий Витренко, 46, возглавлял крупнейшую в Украине компанию «Нафтогаз Украины» с апреля 2021 года. 1 ноября Кабмин его уволил. О конфликте с правительством, отношениях с президентом Владимиром Зеленским и дальнейших планах – в первом после увольнения интервью.
Витренко в сопровождении охранника приезжает в офис Forbes через несколько дней после своего увольнения из «Нафтогаза». «Читал Forbes, когда еще был молодым менеджером, – говорит он. – Предпринимательство важно для развития страны».
С собой у него сотни страниц отчетов «Нафтогаза». Готов ответить на все вопросы, говорит он. Однако ответов на некоторые избегает. «Кое-какие вещи я не могу выносить в публичную плоскость, чтобы не навредить стране», – говорит Витренко о причинах своего ухода. По его словам ясно, что причина в конфликте с правительством, хотя он этого не подтверждает.
В последние месяцы перед увольнением Витренко, среди прочего, обвинял правительство в провале реструктуризации компанией еврооблигаций и публично критиковал задачу Кабмина накопить к отопительному сезону 19 млрд кубометров газа (для этого НАК должен был импортировать почти 6 млрд кубометров газа за $8 млрд, которых у госкомпании нет). Украина вошла в отопительный сезон с запасами чуть больше 14 млрд кубометров.
За первое полугодие 2022-го «Нафтогаз» получил 57 млрд грн ущерба. Как Витренко оценивает результаты своей работы? «Результаты «Нафтогаза» превышают реалистичные ожидания», – говорит он.
О причинах отставки и отношениях с Зеленским
Девятый месяц войны, самый трудный отопительный период в истории. Почему глава «Нафтогаза» уходит в отставку?
Именно из-за войны не могу говорить о причинах того, почему я ушел в отставку. Надеюсь, после моего увольнения как можно скорее будет назначен наблюдательный совет «Нафтогаза», введены международные стандарты корпоративного управления, государство перейдет от скрытых адресных субсидий к диджитализированным.
Ежегодный объем скрытых субсидий по действующей цене на газ – 842 млрд грн. Это огромная проблема как для «Нафтогаза», так и для страны.
Смена главы «Нафтогаза» во время войны не является дополнительным дестабилизирующим фактором?
Есть вещи, которые я пытался сделать, и поэтому долгое время не уходил. Сейчас я решил, что лучше уйти. Несмотря на то, что смена главы крупнейшей компании страны действительно является дестабилизирующим фактором. Преимуществ у данного решения больше, чем недостатков.
Это было ваше решение?
Да, я написал заявление по собственному желанию. Никто меня к этому не принуждал. Это было мое первое заявление.
В сентябре президент якобы дал вам испытательный срок до конца октября, чтобы устранить недостатки.
Мне не давали срок доказывать свою эффективность или исправлять какие-либо недостатки. Президент вообще не говорил мне о каких-либо недостатках. Результаты «Нафтогаза» превышают реалистичные ожидания. Вся команда компании отработала очень хорошо.
Никакого испытательного срока мне никто не давал. Это неправда. У меня были разные дискуссии с президентом, однако именно такой не было.
Спекуляции вокруг моего увольнения специально создавали люди, в том числе высокопоставленные должностные лица, которые хотели моего увольнения. Интересно, что волна этих вбросов началась после того, как в мае было принято решение передать «Нафтогазу» облгазы Дмитрия Фирташа.
Как вы оцениваете Алексея Чернышова как нового главу «Нафтогаза» ? Почему именно его избрали на этот пост?
Пока рано оценивать Алексея Чернышова как руководителя «Нафтогаза». Ничего плохого не могу о нем сказать. Почему он? С моей стороны будет неэтично делать такие предположения. Надо спрашивать тех, кто делал этот выбор. Со мной не советовались.
У Чернышова якобы хорошие отношения с президентом. Вас тоже назначали на должность как человека, у которого были хорошие отношения с Зеленским. Они ухудшились?
Нет, это не так. У нас всегда были положительные, но профессиональные отношения. Когда Зеленский возглавил страну, я в «Нафтогазе» отвечал за транзит газа и Стокгольмский арбитраж.
Соответственно, президент пригласил меня на переговоры с Путиным в 2019-м о продлении транзита до конца 2024-го. Президент видел, насколько я подготовлен и эффективен, в частности в спорах с Путиным.
Кстати, меня назначили не сразу после этого, в 2020-м руководителем «Нафтогаза» оставался Андрей Коболев, хотя в арбитраже моя команда исправляла его ошибки.
К примеру, он в свое время недосмотрел, что положение «бери или плати» в контракте 2009 года изложено не в соответствии с европейскими нормами. Он был советником председателя правления и получил поручение проанализировать этот договор.
Тимошенко договорилась с Путиным о принципиальных вещах, а дальше была задача, как это прописать. Европейский принцип «бери или плати» позволяет пересматривать объемы поставок в одностороннем порядке. В контракте он был искажен и создал нам кучу проблем.
Как президент отпустил столь эффективного менеджера?
Насколько мне известно, у нас нет рабства. Есть обязанности гражданина, есть патриотизм, но в бизнесе есть ситуации, когда вы понимаете, что нужны изменения, иначе может произойти конфликт. Если эти изменения невозможны, то лучше уйти с поста. И война может обострять подобные ситуации.
О каком конфликте вы говорите и о каких изменениях?
Сейчас идет война, поэтому не время говорить о конфликтах. Их нужно избегать. Некоторые вещи я не могу выносить в публичную плоскость, чтобы не навредить стране.
Как решить проблему? Назначить наблюдательный совет, ввести корпоративное управление, структурные реформы. Это позволит эффективно работать таким менеджерам, как я.
Эти вопросы находятся в компетенции правительства.
Это действительно ответственность правительства, но я озвучиваю это не как претензию. Я не политик. На мой взгляд, это просто нужно сделать. Мне неизвестно, какая позиция по этому вопросу в правительстве.
«Кое-какие вещи я не могу выносить в публичную плоскость, чтобы не навредить стране», – говорит Витренко о причинах своего ухода. Фото Антон Забельский для Forbes Украина
О наблюдательном совете «Нафтогаза» и результатах работы
Почему в «Нафтогазе» до сих пор нет наблюдательного совета?
Я возглавил «Нафтогаз» с четким планом. Должен был быть проведен конкурс на членов наблюдательного совета по международным стандартам. На тот момент в «Нафтогазе» был наблюдательный совет, не соответствовавший никаким стандартам. Его выбирали без конкурса, как временный вариант, затянувшийся на четыре года.
Однако действующий на тот момент наблюдательный совет не захотел уходить, существенно усложнял мне работу. Практически полгода длилось это внутреннее противостояние. Члены совета ушли только после того, когда правительство наконец-то решилось объявить конкурс на эти должности.
В преддверии полномасштабной войны мы получили шорт-лист с очень сильными кандидатами в наблюдательный совет: СЕО крупнейших европейских нефтегазовых компаний, ведущие дипломаты, международные специалисты по управлению государственными компаниями.
Назначить новый наблюдательный совет сначала, как я понимаю, помешала полномасштабная война.
Однако уже в апреле президент сказал, что, несмотря на войну, надо назначить наблюдательный совет. Потом была затяжка. Сейчас правительство говорит, что нужно проводить новый конкурс.
Какова ваша позиция?
Я считаю, что нужно было просто назначить наблюдательный совет из числа кандидатов, которые были в шорт-листе, еще в начале февраля 2022-го. Если будет новый конкурс, надеюсь, он будет соответствовать международным стандартам и состоится как можно скорее.
Правительство сможет провести конкурс быстро и в соответствии с международными стандартами?
Давайте дождемся результата.
С какой целью вы возглавили «Нафтогаз» и какие задачи перед вами ставило руководство государства?
Я хотел вернуть «Нафтогаз» на правильный путь развития. «Нафтогаз» должен трансформироваться из государственного комитета нефти и газа в современную корпорацию. Без этой трансформации «Нафтогаз» является не залогом энергетической безопасности, а наибольшей угрозой.
С 2014 по 2019 год у «Нафтогаза» были успехи, в основном в направлениях, за которые я отвечал. К примеру, транзит газа, благодаря которому в 2019-м у компании были рекордные прибыли – 63 млрд грн. Без транзита были бы убытки в 5 млрд грн. Это значит, что у «Нафтогаза» были проблемы.
В 2020-м я ушел из компании. Как только я ушел, «Нафтогаз» стал убыточным. Да, не в последнюю очередь из-за того, что транспортировка газа была отделена от компании с 2020-го и компания с тех пор получает лишь относительно небольшую сумму за организацию транзита.
В 2021-м, возвращаясь в компанию, я понимал, что «Нафтогаз» идет не туда: компания стала убыточной, падает добыча, происходит паразитирование на государственных активах. История успеха, к которой я был причастен, превращалась в историю провала.
Одна из главных задач, поставленных мне президентом, – увеличивать добычу. Он верит в потенциал Украины в данном направлении.
Вам удалось вернуть «Нафтогаз» на правильный путь?
Мы улучшили ситуацию, есть успехи почти по всем направлениям. Однако до идеала еще далеко.
Я ухожу из компании, которая вновь вышла на прибыль в 2021-м. Даже после больших убытков в первом квартале этого года, ставших следствием полномасштабной войны. Компания смогла адаптироваться.
«Нафтогаз» не является «выжженной землей». Дефолт по еврооблигациям – это ответственность правительства. И подчеркиваю: дефолт – это не банкротство. Государство приняло решение не платить.
На счетах компании десятки миллиардов гривен, на конец сентября государство должно «Нафтогазу» 49 млрд грн. В хранилищах более 11 млрд куб. м собственного газа компании – это до $20 млрд по импортным ценам. С этой точки зрения стоимость оборотных активов компании сейчас больше, чем была тогда, когда я пришел.
Самое главное – это компания, имеющая четкий план, что делать дальше: внедрение корпоративного управления, увеличение добычи, уменьшение объема скрытых субсидий.
Изменились ли подходы к формированию финансовой отчетности после того, как вы возглавили компанию?
Стандарты не менялись. Мы производим отчетность по международным стандартам. Отчетность проверяет аудитор, компания PricewaterhouseCoopers, которая была избрана еще до того, как я возглавил НАК.
В 2021-м у компании отрицательный денежный поток, тогда как в 2020-м – положительный. Существенно возросла дебиторская задолженность. Действительно ли дела компании улучшились?
Цифры, которыми любят манипулировать псевдоэксперты. В 2020 году у «Нафтогаза» был положительный денежный поток, потому что он распродавал газ, который покупал за кредитные средства в 2019-м. Этот газ компания продавала себе в убыток. Поэтому были убытки и одновременно положительный денежный поток. Ничего хорошего в этом нет.
Что изменилось в 2021 году?
В 2021 году мы закупали газ на зиму, поэтому и образовался отрицательный денежный поток. Кстати, мы должны покупать гораздо дороже, чем продавали в предыдущем году, из-за рекордного роста цен. То есть задним числом видно, что лучше было в 2020-м не распродавать, а наоборот – больше импортировать по более низким ценам.
При этом нам удалось в 2021 году продавать газ не в убыток, а с небольшой прибылью.
Почему? Например, в предыдущие годы теплокоммунэнерго не могли рассчитываться за потребленный газ перед «Нафтогазом», потому что тарифы на отопление ниже стоимости покупаемого ими газа.
В 2021 году мы перешли на трехлетние контракты с теплокоммунэнерго, где цена была зафиксирована и приближена к той цене, которую тепловики могут платить.
Кроме того, мы добились запуска механизма компенсации разницы в тарифах из госбюджета. В 2021 году мы получили около 22 млрд грн от тепловиков за предыдущие годы. Это существенно повлияло на финансовый результат.
В текущем году компенсация также предусмотрена законом и заложена в госбюджет.
Как тогда объяснить убытки «Нафтогаза» в первом полугодии 2022-го в 57 млрд грн?
Полномасштабная война. Разве это не исчерпывающее объяснение? Но подчеркну, что в первом квартале мы зафиксировали убыток, а во втором квартале – прибыль. То есть, когда я ухожу из «Нафтогаза», компания снова вышла на прибыль. Кстати, для меня это одна из главных задач, где бы я ни работал. Бизнес должен быть прибыльным.
Почему так велики убытки именно в первом квартале? Потому что началась война, и по международным стандартам мы должны, в частности, переоценить вероятность расчетов клиентов с нами за потребленный газ. Если оплата маловероятна, мы должны отразить это в финансовой отчетности – произвести отчисления в резерв сомнительной задолженности. Эта сумма уходит в убыток.
Мы понимали, что вероятность расчетов часто стремится к нулю. Более того, в начале марта мы обращались в банки, которые были гарантами наших клиентов, и даже банки говорили, что не могут рассчитаться.
Также государство с 1 марта обязало нас поставлять газ по ценам, гораздо ниже рыночных, в том числе электростанциям без механизма компенсации.
Во втором квартале ситуация с расчетами немного улучшилась, клиенты начали возвращать долги. Далее был принят ряд важных законов. Государство обязалось предоставить «Нафтогазу» компенсацию за поставленный импортируемый газ для потребителей, определенных правительством, по ценам ниже импорта.
Если правительство выполнит этот закон, то «Нафтогаз» по итогам года получит 91,8 млрд грн чистой прибыли, которую можно использовать для закупки дополнительных объемов газа.
«Читал Forbes, когда еще был молодым менеджером, – говорит Витренко. – Предпринимательство важно для развития страны». Фото Антон Забельский для Forbes Украина
Об облгазах Фирташа и добыче газа
Когда вы возглавили компанию, перезаключили контракты с облгазами на поставку газа. Предыдущий контракт заключал Коболев накануне своего увольнения. Вы говорите, что вам удалось заключить более выгодное соглашение. Почему задолженность облгазов продолжила расти?
Коболев вел переговоры по этому контракту лично с Дмитрием Фирташем. Облгазы Фирташа получили лучшие условия, самую низкую цену – 7,42 грн за кубометр. К тому же облгазы получили возможность перепродавать этот газ промышленным потребителям по цене 30–40 грн.
Меня упрекают в том, что в контрактах, которые я подписывал, не было банковской гарантии. Сразу скажу: это не совсем так, но ее фактически не было и в старых контрактах. Банковская гарантия по этим контрактам должна была предоставляться с 1 октября, с начала отопительного сезона. А первые полгода облгазы отбирали газ без банковской гарантии.
Эта схема позволяла облгазам заработать 76 млрд грн в год. Это был бы фактически ущерб «Нафтогаза», потому что мы должны все равно дополнительно поставлять газ населению.
Уже в октябре облгазы начали перепродавать промышленности объемы, которые должны были идти населению. За один день до нас как на «поставщика последней надежды» упало 140 000 оставшихся без поставщика потребителей. Мы поняли, что дальше так будут делать все.
Поэтому мы заставили всех перейти на новые контракты, не позволяющие перепродавать газ промышленности. Также выбросили из соглашения посредника, компанию Фирташа «Йе енергія», которая до сих пор должна «Нафтогазу» более 2 млрд грн за поставленный газ по контракту Коболева.
Это упрощение, что в новых контрактах нет банковской гарантии. Она там есть, но есть и альтернативный механизм – договорное списание.
Проблема с дебиторской задолженностью облгазов состоит в том, что они не получают достаточно денег от потребителей, чтобы рассчитаться с нами. Мы продаем облгазам газ по 7,42 грн за кубометр, а они населению – по 7,96 грн за кубометр. Чтобы облгазы могли все заплатить, уровень платежей населения должен быть 100%.
Почему «Нафтогаз» до сих пор не сменил руководство облгазов, которые были переданы компании еще в мае?
Нам передали их отчасти. Нам передали сначала не все необходимые для реального контроля корпоративные права. Потом это выяснилось и нужно было их доарестовывать. Эти доарестованные корпоративные права правительство до сих пор не передало в «Нафтогаз».
Только в некоторых облгазах мы контролируем достаточные корпоративные права. Чтобы сменить менеджеров, нужно сначала провести собрание акционеров, сменить наблюдательные советы. Акционеры этих компаний через суд запретили нам менять менеджмент. «Нафтогаз» подал апелляцию на это решение. Фактически сейчас у нас нет реального контроля над облгазами Фирташа.
Мы также разработали план, как можно навести порядок с газовыми сетями. Чтобы не было такого, что «Нафтогаз» инвестирует средства, а сети вернутся к Фирташу. Подробности плана не могу раскрывать. Однако мы уже создали компанию «Оператор газораспределительных сетей Украины», которая в течение следующего года должна начать оперировать всеми сетями облгазов Фирташа.
Насколько удалось выполнить задачу президента по увеличению добычи?
Тренд на уменьшение добычи газа в «Нафтогазе» был с конца 2018-го по третий квартал 2021-го. То есть, когда я возглавил компанию, нам удалось переломить негативный тренд.
Благодаря чему?
До того, как я возглавил компанию, самые высокие должности в вертикали добычи занимали неспециалисты. Ни одного специалиста по добыче не было также в правлении и наблюдательном совете. Более того, эти люди не были мотивированы на результат. Они получали сумасшедшие бонусы не за рост добычи, а только за то, что начинали разрабатывать планы.
Я изменил это. В правление «Нафтогаза» вошел Маврикий Калугин – человек с профессиональным образованием и успешным производственным опытом. Дивизион добычи возглавляет Олег Толмачев, специалист с 20-летним производственным опытом. Речь идет об образовании в США и успешной карьере в международных компаниях, они – граждане США.
Александр Романюк, который во время войны взял на себя руководство «Укргаздобычей», хоти и не имеет непосредственно производственного опыта и профессионального образования, но имеет успешный организационный опыт в этой сфере.
То есть я приглашал руководить людей, бывших специалистами в данной сфере и показывающих результат.
Предыдущий менеджмент больше сил тратил на сочинение оправданий. То цены не те, то месторождения истощены. Мы смогли на этих же месторождениях увеличить добычу.
Также мы работали на перспективу. Готовились к горизонтальному бурению уже в начале следующего года – новая технология для Украины, давно используемая в мире. Благодаря подобным технологиям через три – пять лет Украина сможет увеличивать добычу на 5–10 млрд кубометров в год. То есть расти больше, чем на 25%.
О коррупции и дальнейших планах
Можете прокомментировать несколько резонансных дел с подчиненными? Первый – кейс Виталия Щербенко. «Нафтогаз» арендует офис у компании киевского бизнесмена, который через эту компанию скупает картины у жены Щербенко. Таким образом, из «Нафтогаза» якобы выводятся сотни миллионов гривен в год.
Что касается картин. Я специально проверил это. «Нафтогаз» ни за одну картину в офисе не платил. Некоторые картины были из личной коллекции Щербенко. Некоторые написаны нашими сотрудниками. Да, у нас есть хорошие картины в офисе, но это не означает коррупцию.
Вопрос об аренде офиса не ко мне. Эти контракты заключал еще Коболев. Мы должны арендовать два офиса. Один был на Шелковичной улице. Но стоимость аренды там была заоблачной. Поэтому мы со сложностями разорвали этот контракт, но без пени и штрафных санкций.
Во втором офисе, на Михайловской, куда мы наконец-то переехали, уже на тот момент шел ремонт, и просто отказаться было невозможно. «Нафтогаз» действительно нуждался в новом офисе, потому что дом на Богдана Хмельницкого аварийный. В части этого дома запрещено находиться.
Почему Щербенко уволили?
Он сам ушел. Он занимался ТКЭ и энергоэффективностью. Мы разделили эти направления на отдельные бизнесы со своими руководителями. Предложили Щербенко новую позицию директора по административным вопросам, но он отказался.
Еще один кейс связан с Bentley Олега Диденко.
Покупка Bentley во время войны – действительно неэтичный поступок. Однако здесь нет коррупции. Он не использовал свое служебное положение или ресурсы компании.
Как он мне объяснил, таким образом, он спасал свои средства от девальвации гривни, а прибыль потратил на помощь армии. Гривня сейчас ограниченно конвертируемая. Однако вы можете приобрести какой-нибудь товар в Украине, вывезти его в Европу и продать за валюту. Таким образом, вы можете защитить собственные деньги от девальвации и заработать.
Это совершенно легально. Диденко – весьма успешный бизнесмен, и его доходы позволяют делать подобные покупки. После резонанса он сам решил уволиться из компании.
Планируете участвовать в конкурсе на главу «Нафтогаза», который должен объявить новый наблюдательный совет компании?
Пока у меня таких планов нет.
Чем будете заниматься?
У меня есть две важные роли. Указом президента меня назначили в две группы. Первая – группа международных экспертов по санкциям против России, так называемая группа Ермака – Макфола. Вторая – группа советников при Национальном совете возрождения.
Также надеюсь, что будет немного времени посмотреть на новые проекты в сфере украинского Military-tech и новых технологий в энергетике. Эти два направления выглядят многообещающими и полезными для Украины во время войны.
Согласились бы возглавить правительство, например, по окончании этой зимы?
Мое увольнение – это не часть какого-то плана стать премьером. После победы я хочу заниматься новыми технологиями и бизнесом. А главное – я хочу, чтобы мы скорее выиграли войну.
Вы нашли ошибку или неточность?
Оставьте отзыв для редакции. Мы учтем ваши замечания как можно скорее.
