Партнер венчурного фонда TMT Investments Игорь Шойфот, 54, рос в сибирском промышленном городе, где все играли в хоккей. Однажды он получил шайбой в глаз с такой силой, что чудом сохранил зрение. Теперь Шойфот живет в Сан-Франциско, но играть в хоккей не перестал. С упорством командного игрока серийный предприниматель больше четверти века создает и поддерживает новые компании. Из этого опыта он вынес несколько парадоксальных уроков
Почему не «взлетела» созданная им фотошеринговая компания Fotki.com? Слишком рано стала прибыльной. А что помешало ему разглядеть потенциал Pinterest и вложить в компанию деньги, которые принесли бы многократную отдачу? И как эта неудача повлияла на решение инвестировать в эстонский Bolt?
Член наблюдательного совета «Фармака» Петр Чернышов расспросил Шойфота о культуре неудач в Америке, инвесторской интуиции, месте Украины на стартап-карте мира и планах на вторую половину жизни.
Откуда ты такой умный?
Из Новокузнецка в Кемеровской области России. Но вся моя семья из Украины: мама, папа, дедушки, бабушки. География – Одесса, Николаев, Херсон, Харьков, Киев, Кировоград, Полтава, Кременчуг, Донецк. Поэтому Украина во многом тоже родная мне.
Новокузнецк, где я вырос, – сибирский город, там все с детства играют в хоккей. Мама хотела, чтобы я играл на пианино, а я мечтал о хоккее. В итоге очень классно в него играю.
Ты ведь гуманитарий?
Да. Но у меня есть бизнес-образование. Я когда-то продавал «железо». Мог построить компьютер лучше, чем иной физик, математик или химик. Но по образованию я трижды историк.
Ты уже много лет живешь в Америке. Говорят, там неприлично только одно – быть бедным. Это так?
Я не знаю других стран, где с такой любовью и нежностью относились бы к неудачникам, как в Америке. Может быть, поэтому Кремниевая долина такая успешная.
Вспомни фильмы «Чарли Чаплин», «Огни большого города», «Золотую лихорадку». Это только вне Америки «лузер» – клеймо.
С другой стороны, Америка – социалистическая страна. Здесь процветает такой социализм, о котором дедушка Маркс и мечтать не мог: безработные живут на пособия, для пенсионеров медицина высокого уровня бесплатна. И не просто «бабушке таблетку дайте», а серьезные дорогие операции.
Как думаешь, что бы с тобой случилось, не переедь ты 26 лет назад в Америку? Кем бы ты сейчас был?
Я пропустил очень много жизненных поворотов. За некоторыми скрывались богатство и слава, а за некоторыми – тюрьма и смерть. Поэтому мне сложно сказать. Я, как и ты, нахожусь в бесконечной игре в «Монополию», в которой постоянно подбрасываю кубики.
Калифорния всегда была мировым центром притяжения. Все мечтали попасть в Лос-Анджелес (красивые девушки и богемные люди) или в Долину (инновации и новые технологии). А теперь о Калифорнии говорят как о штате безумных налогов, социализма и политкорректности. Твои друзья не уезжают оттуда?
Был такой старый анекдот: в Одессе стоят два еврея и о чем-то разговаривают. Подходит третий и говорит: «Не знаю, о чем вы, но ехать надо». Это то, что сейчас происходит в Калифорнии. Я почти решил, что уеду из Сан-Франциско. Пока у меня два варианта: Майями или Лос-Анджелес.
Сила Калифорнии – в ментальной открытости. Я почти 13 лет живу в Сан-Франциско. До этого – в Бостоне, Нью-Йорке, Вашингтоне и немножко в Нью-Джерси. Мне есть с чем сравнивать. Калифорнийская открытость к новому, способность не закрывать разум для новых идей – это круто, но она часто идет в комплекте с толерантностью к наркотикам и беспорядкам. С этим ничего не поделаешь. Калифорнийский mindset, с одной стороны, дико креативный и интересный, с другой – разгильдяйский (это видно даже в стиле одежды: шлепанцы, майки, джинсы). Замечательный штат, одновременно и сильный и слабый своей открытостью и толерантностью.
А Флорида?
Флорида другая. Я был там всего трижды, и мне дико понравилось. Но Флорида сильно отличается тем, что там нет single-industry, как в Сан-Франциско, где сплошные стартапы, инновации и технологии. Флорида – это все на свете, и пока мне это очень интересно. А дальше посмотрим.
Что ты думаешь о безумных калифорнийских налогах и регулировании?
Калифорния – один из самых неэффективных штатов. Очевидно, что огромная бюрократия не может не паразитировать на таком объеме денег, которые проходят через бюджет.
Но Америка в целом такая. Тот, кто хоть раз выставлялся на любом трейд-шоу в Нью-Йорке, знает, что ты не можешь там даже разобрать собственный стенд. Когда шоу заканчивается, к тебе тут же подходят специальные люди и говорят: «Добрый день, Trade union такой-то, вы не имеете права этот ваш маленький подиум разбирать самостоятельно. Вы должны заплатить нам $25 в час, и мы сделаем это за вас». Ну не абсурд? Но такие правила и такие законы.
По американским меркам ты либерал или консерватор?
10 лет назад я бы сказал одним словом – либерал. А сейчас я центрист, считающий любую идеологию обманом – не важно, коммунизм это или либертарианство.
Игорь Шойфот, партнер венчурного фонда TMT Investments. Фото из личного архива
Ты поддерживаешь UBI – универсальный базовый доход?
В целом да, но тут с каждым словом нужно разбираться отдельно. Что такое universal (всех ли покрывает)? Что такое basic? И что такое income?
Какая у тебя позиция по американской системе эмиграции?
Мне больше нравится канадская система эмиграции (сейчас, правда, она существенно изменилась). Но в целом это крутая идея – когда страна отбирает себе best of the best. Говоришь на английском – отлично. Говоришь на нем хорошо – супер. Знаешь французский, испанский – класс. Есть Master’s degree – еще один плюс. Я за квалифицированную эмиграцию.
Говорят, стартапы устроены так: на начальной стадии входит маленький профессиональный фонд, потом продает следующему фонду, затем еще одному. Кто последний держит льдинку, у того от нее мало что остается. Согласен?
Ты абсолютно прав. Как сказал один мудрый человек: «Любая профессия – это заговор против непрофессионалов». Не потому, что профессионалы злые и хитрые, а потому, что они знают, что делают. Остальные просто слышат некий хайп, не понимая, как это работает на самом деле.
В инвестировании очень много разных «ярусов». Прикол в том, что те, кто проинвестировал рано по хорошей цене, теоретически зарабатывают гораздо больше тех, кто зашел поздно. Но все забывают, что у инвесторов на ранней стадии огромные риски. И ждать, чтобы «выстрелило», можно иногда много лет. Вот почему это достаточно сложный бизнес. Поздние инвесторы зарабатывают на разнице цен входа и выхода успешного стартапа гораздо меньше, чем ранние – но это происходит и гораздо быстрее, и шансы на успех у более поздней компании выше, чем у более ранней.
Есть ли у тебя ролевые модели в инвестировании?
Есть люди, которыми я восхищаюсь. Например, Уоррен Баффетт. У него крутая инвестиционная выдержка, нереальная работоспособность, скромность и самоирония. Или Илон Маск. Я смотрел, кажется, все его интервью.
Из венчурных инвесторов – Бен Хоровиц, человек, вместе с Марком Андрииссеном поменявший принципы венчурной индустрии.
Кстати, о Хоровице. В одной из своих книг он приводит формулу успеха любой компании: people, products, profits. Ты согласен?
Мудрая мысль. И вот почему. Начнем с конца. Profits имеют очень малое отношение к венчурной индустрии. Если компания становится доходной, скорее всего, она не оптимизирована по росту и не понимает индустрию венчурного капитала. Скорее всего, ее конкуренты говорят: «О, прикольная тема. Сейчас мы поднимем $10 млн, предложим то же самое бесплатно и задавим их».
Я играл в эту игру. Мы с моим партнером из Эстонии создали довольно большую (25 млн пользователей) фотошеринговую компанию Fotki.сom. Почти с первого месяца она была доходной. Это была колоссальная ошибка. Вместо этого нам нужно было поднимать деньги. Мы просто этого не понимали. Profits должы появляться через несколько лет работы.
Продукт тоже вторичен.
Если команда знает, как работать, как продавать, она постоянно получает ценнейшую вещь – обратную связь. Соответственно наивно ожидать, что продукт через пять – десять лет останется таким же. Вспомните, с чего начинали Microsoft, Google, Facebook, Amazon? От тех продуктов ничего не осталось. Amazon изначально продавал бумажные книги: сейчас это 5–7% его ассортимента. Рынок меняется (чем дальше, тем быстрее), клиент хочет все больше, дешевле, эффективнее. Если ты сидишь на одном и том же продукте, с тобой гарантированно случится то, что произошло с Yahoo!, Xerox и кучей других компаний, думавших, что у них все схвачено.
Поэтому сначала люди, потом продукт и лишь потом – результат работы, прибыль.
Если украинская компания переезжает в Штаты, насколько сразу возрастает ее стоимость?
Иногда в два-три раза. А может, и на 20%. Мы наконец живем в такое время, когда не обязательно физически находиться в Сан-Франциско или Нью-Йорке. Достаточно, чтобы у тебя были клиенты на рынках, которые интересуют потенциальных покупателй стартапа. У нас очень много компаний из Беларуси, Украины, Эстонии. В своих странах у них минимальное количество клиентов, и им нисколько это не мешает вести бизнес. У нас в портфеле есть, например, киевская RetargetApp. По-моему, все ребята сидят в Украине, а практически все клиенты – в Америке. Они очень круто растут, я доволен ими. Недавно инвестировали в них второй раз. Уверен, что в ближайшее время они начнут покорять Америку уже не из Киева, а из Калифорнии.
Но СЕО и СТО сидят в Штатах?
Не только. Раньше действительно была история: сидят программисты где-нибудь в Минске, Киеве, Харькове, а остальные здесь. Но теперь все чаще компании перебираются в Штаты всей командой.
В Украине сейчас популярны так называемые FuckUp Nights. Расскажи о своем лучшем факапе и чему он тебя научил.
Самый большой факап в моей жизни случился 10 лет назад, когда мы только начинали искать стартапы. Мой знакомый Джонатан Абрамс, основатель Friendster (одного из самых больших порталов до Facebook), познакомил меня с человеком по имени Бен (Зильберман. – Forbes), у которого был быстрорастущий фотосайт. Рост был совершенно колоссальный: сайт, которому был всего года, входил в топ-500 сайтов в мире. Но бизнес-модели никакой не было: люди просто постили, комментировали и перепощивали фотографии. Мы обсудили и решили отказаться от инвестиций. Компания называлась Pinterest. Мы могли вложить $1 млн при оценке $50 млн — что в 1000 раз меньше нынешней оценки компании. Несложно посчитать, во что за это время превратился бы наш миллион.
Я уже давно из-за этого не переживаю, наоборот – часто рассказываю эту историю со смехом. Урок тут один: иногда нужно выходить из зоны комфорта, и я научился это делать. Мои партнеры, например, привели к нам компанию Bolt (которая тогда еще была Taxify). Пять юных ребят, основателю не было даже 18 лет, у всех были чистые резюме. Они просто сказали, что есть компания Uber, а есть таксопарки. И они придумали продукт для менеджмента таксопарков. Мы решили: «Рискнем!» Сейчас Bolt стоит $2 млрд.
Какой вывод из факапа с Pinterest?
Слушать свою интуицию. Если видишь, что ребята умеют круто, безумно быстро расти, то иногда стоит отступить от стратегии и рискнуть.
Но на каждый Pinterest наверняка пришлось 50 компаний, куда вы отказались входить и были правы?
Конечно. Мы пересмотрели, по разным подсчетам, больше 13 000 компаний. А инвестировали в 70 с небольшим. Но бывает и так, что компания не соответствует стратегии. А мы чувствуем, что это что-то очень крутое. И тогда говорим себе: «Ну, давайте в качестве эксперимента».
До какого возраста планируешь работать?
Где-то до 65 я бы еще попахал. Надо поднимать новый фонд и еще какое-то количество лет помогать классным стартапам: в том числе и просто так — не за деньги или акции.
У тебя есть YouTube-канал StartupKotiki. Зачем он тебе? Несешь пользу обществу?
Да, это моя попытка что-то отдать.
А тебе не кажется, что тебя слишком много в YouTube и Clubhouse?
Кажется. Но я рад, если кому-то приношу пользу. Моя аудитория, как и твоя, измеряется в тысячах человек. Их письма и комментарии о том, как им помогает наш контент, стоят всего потраченного времени.
Раньше тебя слушали только инвесторы и фаундеры. А теперь захотелось всеобщего внимания?
Я 11 лет преподавал в Беркли и в Нью-Йоркском университете – аудитории мне хватало. У меня больше сотни стартапов – там меня тоже иногда слушают. Но ты прав, моя мотивация – поделиться своими идеями с большим количеством людей.
Ты активно занимаешься фитнесом, демонстрируешь свои результаты. Почему это для тебя так важно? Это какие-то комплексы, страх старости?
Комплексы есть у каждого человека. Как говорил Карл Юнг: «Дайте мне «здорового человека» – я поставлю ему диагноз и вылечу».
Где-то это компенсаторный механизм: мой рост всего 170 см, но во мне 80 кг (в основном мышц). Я ведь рос в двух шахтерско-металлургических райцентрах.
Дрался каждый день?
Конечно. Пока я доходил до ДЮСШ-2, дрался больше, чем на боксе. Когда ты постоянно должен быть готов выяснять отношения, это закладывает на всю жизнь установку всегда быть в форме.
Где ты хотел бы выйти на пенсию?
Есть две точки: либо Лос-Анджелес, либо Майями. Почему? Я родился в Сибири и не люблю снег. Хочу, чтобы было всегда тепло. Во-вторых, мне хочется, чтобы это была огромная метрополия с кучей интересных, разнообразных людей, музеев, театров, событий. Почему не Сан-Франциско? Я обожаю технологии и стартапы, но не хочу 95% времени говорить только о них.
Но это точно Америка?
95%. Но, может, мы с тобой когда-нибудь будем сидеть на Багамах или на Кайманах. И ты спросишь: «А помнишь, как было 10 лет назад?»
Петр Чернышов, член наблюдательного совета «Фармак» и основатель образовательной инициативы Kontora Pi. Фото Александр Чекменев
Меняется ли у тебя с течением времени представление о пенсионном периоде? Как ты его себе представляешь?
Классный вопрос. Мои мысли об этом меняются по мере взросления. В 20 мне казалось, что 40-летние – ничего не понимающее старичье. Когда тебе за 50 и о тебе говорят «пожилой человек», ты думаешь: «Это я пожилой?!» Рамка постоянно движется. Думаю, что и в 75 я буду разглагольствовать, что еще не стар (поскольку доживают и до 120).
Forbes читают молодые украинцы, думающие о том, как строить карьеру, уезжать ли из Украины. Что бы ты им посоветовал?
Прежде всего, не стараться втиснуться в чужие рамки. Если посмотреть на людей, которые чего-то добились в бизнесе, искусстве, философии, все они шли своим путем. Поэтому первый совет – слушать тех, кто желает тебе добра, но все равно опираться на собственное мнение.
Второй – пытаться смотреть вперед не на шаг, а немножко дальше. Никто еще не выиграл в шахматы, думая на один ход вперед. Чтобы посмотреть на два-три шага вперед, стоит задуматься о том, к чему лежит душа. Если тебе не интересна биология, зачем идти в biotech?
Что касается того, оставаться ли в Украине. Я советую молодым людям попробовать очертить свой путь к точке, которой они хотят достичь. Есть замечательная (но безумно скучная) книжка Элияху Голдратта «Цель». Там есть одно-единственное предложение, ради которого ее стоит прочитать: «Постоянно задумывайся, в чем цель». Кому-то нужно уезжать, кому-то – нет. Чтобы это понять, нужно прочертить свой путь.
Мой ответ четкий – переезжать.
А я не могу так однозначно сказать. В каждом конкретном случае надо думать, соизмерять. На Западе куча перспектив и преимуществ, которых в Украине еще очень долго не будет. Но есть и масса обстоятельств, в которых в Украине может быть лучше.
Мой сын в прошлом году закончил Cornell University. Сейчас работает в Google software-инженером. Почему в русском языке эта профессия называется «программист» (и это звучит так себе), в английском – software engineer (и это звучит круто)?
Понятие «программист» предполагает чисто механическую функцию. А software engineer – это тот, у кого есть vision, человек более широкого образования и кругозора. Кстати, те, кто получал высшее техническое образование в Америке, знают, что будущие инженеры там изучают и гуманитарные науки, ведь широкий кругозор в наше время – важная составляющая успеха.
У нас с сыном сейчас период дискуссий. Я говорю: «Твоя задача – научиться в Google всему, найти единомышленников и уйти делать свой стартап». А ему нравится в Google, и он хочет работать там долго. Кто из нас прав?
Эта дилемма скоро решится. Один за другим его друзья начнут формировать стартапы и уходить. На вечеринках они будут рассказывать, как у них все круто. А его спрашивать: «А ты все еще в Google?» Вот увидишь, через три-четыре года он тебе скажет: «Пап, тут такое дело: мы решили делать стартап».
Посоветуй три книги: одну по бизнесу, одну художественную и один нон-фикшн.
По бизнесу я посоветую одну из самых честных книг про стартапы High Stakes, No Prisoners Чарли Фергюссона. Она блестяще написана: очень остро, абсолютно не политкорректно. Ей больше 20 лет, но это очень свежая книга, которая честно рассказывает про все дилеммы: как ты начинаешь стартап, а тебе никто не верит, как собираешь команду, сводишь концы с концами и лепишь первый софт, который не получается, как инвесторы вместо того, чтобы тебе помогать, тебе мешают.
Из художки советую «Графа Монте-Кристо» Дюма. Это книга о том, как человек – целеустремленный, рискованный, отважный – боролся, проходил через испытания, не сдавался. Она заканчивается не тем, что он всех поубивал, а осознанием, что главное в жизни – не месть, а надежда и человеческие отношения.
Из нон-фикшна – потрясающая книжка «Закат и падение Римской империи» Эдварда Гиббона. Безумно красиво написана и учит мыслить.
Вы нашли ошибку или неточность?
Оставьте отзыв для редакции. Мы учтем ваши замечания как можно скорее.
