США снова планируют достижение мира через соглашения о минералах. После Украины в центре внимания – конфликт между Конго и Руандой, который длится более 30 лет. В Демократической Республике Конго сохраняется крупнейшее месторождение кобальта в мире, которое фактически контролирует Китай. Для администрации Дональда Трампа это еще один рычаг влияния в мировой экономике. NYT, The Conversation, Reuters, CSIS и BBC разобрали, с чего начался военный конфликт в Восточной Африке и как США включаются в войну за ресурсы
Оформлюйте передплату на 6 номерів Forbes Ukraine зі змістовними інтерв’ю, рейтингами та аналітикою, тепер зі знижкою 50%.
В начале мая 2025 года Демократическая Республика Конго (ДРК) и Руанда вышли на финишную прямую в подписании мирного соглашения, которое может изменить расстановку сил в Восточной Африке. Этот шаг – кульминация многомесячных переговоров при посредничестве США, которые стремятся не только остановить войну между ними, но и заложить основу для масштабных западных инвестиций в регион, богатый стратегическими минералами, пишет Reuters.
Вашингтон действует быстро, как и в случае с соглашением о минералах с Украиной. Его проект уже представлен сторонам, а госсекретарь США Марко Рубио готовится встретиться с коллегами в африканских столицах Киншасе и Кигали для финального согласования. Ожидается, что все документы – и мирное соглашение, и сопутствующие экономические договоренности – будут подписаны в течение двух месяцев с участием Дональда Трампа.
Соглашение предусматривает не только прекращение боевых действий, но и открытие дверей для миллиардных инвестиций американских и западных компаний в горную промышленность и инфраструктуру Конго и Руанды. Это одна из стратегий администрации Трампа, которую имплементируют в страны с нерешенными военными конфликтами. Отдельной строкой прописано создание новых мощностей по переработке минералов в Руанде, у которой тоже есть ресурсы, правда, меньшие, чем у Конго.
Однако за кулисами дипломатических переговоров – жесткая реальность.
Боевые действия продолжаются, а гуманитарная ситуация ухудшается с каждой неделей. ООН и западные правительства прямо обвиняют Руанду в поставках оружия и завоевании территорий в Конго, хотя сама Руанда настаивает: ее силы действуют исключительно в рамках самозащиты от угрозы армии Конго. Несмотря на дипломатический прорыв, на востоке ДРК ежедневно гибнут люди, а сотни тысяч покидают свои дома.
Война за ресурсы и влияние
Война между Руандой и ДРК имеет глубокие исторические корни, которые уходят в 1994 год. Тогда в Руанде произошел один из самых ужасных геноцидов XX века: экстремисты из этнической группы хуту убили около 800 000 человек, преимущественно тутси – противоположной этнической группы, пишет BBC. После того, как повстанцы-тутси во главе с действующим президентом Руанды Полем Кагаме захватили власть, около миллиона хуту, в том числе и многие причастные к геноциду, сбежали на территории соседней ДРК (тогда – Заир).
Бегство хуту в Конго резко обострило этническое напряжение в восточных регионах, где уже проживали сообщества тутси. Руанда считала присутствие «геноцидеров» на границе прямой угрозой и дважды вводила войска в ДРК под предлогом преследования виновных в геноциде.
В 1996–1997 годах руандийская армия поддержала восстание в Заире, что привело к свержению диктатора Мобуту Сесе Секо и приходу к власти Лорана-Дезире Кабилы. Однако уже через год Кабила разорвал союз с Руандой, позволив хуту восстановить свои силы на востоке.
Это спровоцировало вторую войну: Руанда и Уганда снова ворвались в ДРК, а на стороне Конго выступили Ангола, Намибия и Зимбабве. Эти две войны в 1990-х получили название «мировые войны Африки» и привели к гибели миллионов людей.
После официального завершения войн в 2000-х в восточной части ДРК остались десятки вооруженных группировок, боровшихся за контроль над ресурсами и влияние в регионе.
Женщины моют руду на кустарной медно-кобальтовой шахте «Камиломб» вблизи города Колвези на юго-востоке Демократической Республики Конго Фото Getty Images
Особенно активны были группировки, связанные с этническими группами тутси и хуту. Руанда продолжала вмешиваться, мотивируя это необходимостью защиты тутси и борьбой с ополчением FDLR (Демократические силы освобождения Руанды), состоящее, в частности, из участников геноцида. Подобными методами пользовалась Россия в 2014 году, когда начала захватывать территории Украины под предлогом «защиты русскоговорящего населения».
В 2009-м между правительством ДРК и повстанческим движением под руководством тутси было подписано мирное соглашение. Однако уже в 2012 году часть бывших повстанцев, недовольная невыполнением договоренностей, сформировала новую группировку – M23. Название происходит от даты подписания того же соглашения – 23 марта.
M23 быстро захватила значительные территории вместе с важным стратегическим городом Гома. Их обвинили в военных преступлениях, а Руанду – в поддержке боевиков оружием, логистикой и даже прямым командованием. Под давлением международного сообщества M23 выбили из страны в 2013 году, часть боевиков интегрировалась в армию ДРК.
После нескольких лет относительной тишины M23 снова активизировалась в 2021 году, обвинив правительство ДРК в невыполнении обещаний защиты тутси. С 2022 года группировка начала новое наступление, а в 2024–2025 годах, по данным ООН и западных правительств, при поддержке тысяч руандийских солдат захватила ключевые города ДРК – Гому и Букаву, а также стратегические районы страны по добыче минералов.
M23 контролирует значительную часть границы с Руандой, через которую идет контрабанда колтана, золота и других ценных ресурсов, финансирующих войну. Ежемесячно в Руанду вывозится до 120 т колтана – компонента, необходимого для производства смартфонов, оценивает ООН.
Сейчас конфликт между ДРК и Руандой – это не только вопрос этнической вражды, но и борьба за контроль над запасами кобальта, меди, колтана, золота и лития.
США, Китай и ЕС соперничают за влияние в регионе, поскольку эти ресурсы критически важны для будущей зеленой экономики, пишет CSIS. Несмотря на попытки заключить мирное соглашение при посредничестве США, боевые действия продолжаются, а гуманитарная ситуация критическая, добавляет Reuters.
Протестующий держит плакат с надписью «Нет Конго – нет телефона» во время демонстрации в Гааге, Нидерланды, 1 февраля 2025 года. Участники марша требовали справедливости за продолжающийся геноцид в Восточном Конго, который многие связывают с вмешательством Руанды Фото Getty Images
Минеральный джекпот
Демократическая Республика Конго является крупнейшим в мире производителем кобальта, ключевого металла для аккумуляторов электромобилей и зеленой энергетики. На Конго приходится 70% мировой добычи кобальта, пишет The Conversation. Именно эти ресурсы – главная причина, по которой США, Китай и ЕС соревнуются за влияние в регионе.
Китай за последние 20 лет построил в Конго настоящую ресурсную империю. За счет сделок «инфраструктура в обмен на ресурсы» китайские компании получили контроль над большинством крупных шахт.
В 2016 году американская Freeport-McMoRan продала одну из таких – Tenke Fungurume – китайской компании China Molybdenum, и это стало одним из крупнейших стратегических поражений США в Африке, добавляет CSIS.
Сегодня Китай владеет или контролирует доли в 15 крупнейших шахтах ДРК, а 65% мирового кобальта для батарей обрабатывается именно на китайских предприятиях.
Грузовики вывозят руду с карьера на шахте «Тенке Фунгуруме» – одного из крупнейших в мире рудников меди и кобальта, принадлежащего китайской компании CMOC, на юго-востоке Демократической Республики Конго Фото Getty Images
США пытаются изменить ситуацию: администрация Дональда Трампа предлагает Демократической республике Конго масштабные инвестиции и гарантии безопасности в обмен на доступ к ресурсам. Президент Конго Феликс Чисекеди прямо сравнивает ситуацию с войной в Украине, ведь речь идет не только о территориях, но и о будущем глобальных цепей снабжения. Как и в случае Украины, США выступают посредником и потенциальным гарантом безопасности, а вопрос мира тесно связан с прозрачностью, реформами и привлечением западного капитала.
Однако богатство ДРК недрами не означает благосостояние для населения. Свыше 74% жителей страны живут в нищете. Средства от добычи ископаемых сконцентрируются в руках элит, а местные общины не получают реального улучшения жизни, пишет The Conversation. Значительная часть добычи ископаемых – кустарная с привлечением детского труда и коррупционными схемами. Политика правительства Конго, принятая в столице Киншасе или шахтерских регионах, оказывает непосредственное влияние на мировые цепи поставки аккумуляторов и электромобилей.
В 2022 году правительство ДРК временно остановило экспорт из крупнейшей шахты, принадлежащей китайской компании. Это сразу сократило 10% мирового производства кобальта, добавляет The Conversation. Местные элиты способны перегруппировать международных игроков в соответствии со своими интересами, даже местные выборы в шахтерских городах могут влиять на глобальные рынки.
Как и в случае Украины, вопросы мира и развития тесно связаны с доступом к стратегическим ресурсам и способностью страны защищать свои интересы на глобальном рынке. Но для Конго эта ситуация сложнее из-за влияния Китая на добычу минеральных ископаемых, давления M23 и Руанды, а также бедности регионов вокруг шахт. Страна либо станет очередной жертвой геополитических игр, либо превратится в ключевого игрока в мировой энергетической революции, комментирует CSIS.
Вы нашли ошибку или неточность?
Оставьте отзыв для редакции. Мы учтем ваши замечания как можно скорее.
