Мировой порядок претерпевает фундаментальные изменения, и бизнесу приходится адаптироваться к новым реалиям. Украинские предприниматели оказались перед выбором: стать двигателем перемен и создателем будущего или остаться заложниками нестабильности. Сможет ли украинский бизнес быть двигателем перемен? Ответ кроется в этике, считает генеральный директор Института фронтира Евгений Глибовицкий. Forbes Ukraine публикует его сокращенную и отредактированную для ясности речь на Human Capital Forum
Отримуйте щоденний лист з останніми матеріалами та новинами від Forbes
Мы свидетели глобальных перемен: мировой порядок не просто обновляется, а возвращается к старой модели. США, являвшиеся бастионом демократии, становятся уязвимыми к автократическим идеям, отказываясь от ролей, приносивших им и уникальное лидерство, и экономическое благополучие.
Для многих это стало шоком. Но для Украины это особенно важно, ведь мы находимся в точке высокой уязвимости: живем на ценностном и геополитическом изломе. Сейчас много параллелей с событиями перед Первой и Второй мировыми войнами. Накануне 1914 года мир, прежде всего западный, наслаждался благополучием, пока 1 августа все не обрушилось. Перед Второй мировой войной Европа закрывала глаза на угрозу, как и сейчас по отношению к России.
Война в Украине продолжается с 2014-го, но первые восемь лет многие ее не очень замечали. Период с 2014 по 2021 годы для многих выглядел как Золотой Век – рост благосостояния, комфорт, экономические перспективы. Все оборвалось 24 февраля 2022 года.
Исторические параллели наглядно показывают, какой дорогой ценой мир уже платил за закрытые глаза.
Европа и ловушка безопасности
После Второй мировой войны казалось, что мир в корне изменился к лучшему: появились ООН, Декларация прав человека, новая архитектура безопасности и правила игры.
Следует помнить, сколько времени понадобилось Европе, чтобы залечить раны войны. Десятилетиями после победы над фашизмом Гитлер оставался самой популярной фигурой в Германии, а денацификация длилась полтора–два поколения. Экономика и правила менялись быстро, но трансформация общественного сознания происходила гораздо медленнее.
Это важный урок для Украины. Лучший ответ на действующие вызовы – это изменение этики. Мы должны стать другими людьми.
Проблема патернализма
Уникальность послевоенной Европы – это ловушка, о которой следует помнить. Страны получили безопасность, не платя за нее. Все успешные модернизации за последние 100 лет в Европе или Азии начинались не с финансовых инвестиций, а с кредита, который преимущественно предоставляли США. Получив этот ресурс, государства быстро привыкали воспринимать безопасность как данность, не ценили ее.
Следствие – отравленные безопасностью четыре поколения европейцев привыкли к стабильности, не задумываясь, какой ценой она обеспечивается. Теперь, когда США намекают, что больше не будут обеспечивать безопасность бесплатно, Европа оказалась перед сложным выбором. Расходы на оборону нужно увеличивать, но для этого придется сокращать социальные расходы и инфраструктурные проекты. Это вызовет сопротивление обществ и политиков, правительства к этому не готовы.
Главная проблема, в которой оказался ЕС – это интоксикация этики, влияющая на развитие человеческого капитала. Системы правил, которые сформировались под ее влиянием, не выдерживают давления обстоятельств и не гарантируют безопасность, которую европейцы привыкли воспринимать как должное.
В Украине этот этический вызов также присутствует, но его скрадывает нехватка ресурсов. Однако дисбаланс здесь еще острее. По глобальным рейтингам, по качеству правил Украина находится во второй сотне стран, по инфраструктуре – ближе к концу первой, а по человеческому капиталу – в пятом–шестом десятке. Это свидетельствует о том, что именно человеческий капитал является ключевым двигателем изменений и развития в стране.
Украина, в отличие от Европы, не имела возможности игнорировать вопросы безопасности. Но мы также отравлены патернализмом, только не из-за избытка ресурсов, а из-за их нехватки.
Разрыв между уровнем правил и человеческого капитала обычно свидетельствует о колониальном прошлом страны. В государствах, самостоятельно определявших свое развитие, эти показатели более сбалансированы, а правила, инфраструктура и человеческий капитал находятся примерно на одном уровне.
В Украине же доминирование человеческого капитала над правилами объясняется глубоким недоверием к последним. Они во многом достались по наследству от Советского Союза и после обретения независимости не были переоснованы.
Украина получила независимость в 1991 году не благодаря победе национального освободительного движения, а за счет «окна возможностей», которым воспользовались тогдашние коммунистические элиты. Они стремились сохранить удобные для себя правила игры, а общество, склонное к патерналистским отношениям, на это согласилось.
Как следствие, до сих пор есть напряжение между государством и гражданами: люди не доверяют государству, пытаются минимизировать взаимодействие с ним и не готовы делегировать ему полномочия. Это ясно прослеживается, в частности, в отношениях бизнеса с государственными институтами. Советское наследие до сих пор ограничивает перспективы Украины.
В 2022 году общество дало государству кредит доверия для принятия необходимых решений, чтобы Украина выстояла в войне. Часть из них приняли, часть – нет, и результаты мы сейчас чувствуем очень остро. Мы упустили возможность реформировать Силы обороны, мобилизационную систему, выстроить новый уровень доверия между государством и обществом. Вместо этого получили больше ограничений и политизацию повестки дня.
Украина на грани: что дальше
Украинское общество за три десятилетия претерпело гигантские изменения. Высокий уровень человеческого капитала позволил нам добиться значительного прогресса, несмотря на слабые институты. Шведский экономист Андерс Аслунд еще в 90-х сказал, что Украина «слишком образована, чтобы быть бедной, и слишком бедна, чтобы быть образованной» – что-то одно должно было уступить. Сегодня очевидно, что образованность побеждает бедность. Но этого недостаточно для победы: мы должны думать не только о благосостоянии, но и о факторах, на которых это благосостояние базируется.
Независимая Украина долго оставалась младенцем, ребенком, подростком – в ней не хватало «взрослых в комнате». Отсюда и провалы в формировании повестки дня. Очевидный ныне факт, что безопасность является фундаментом благосостояния, не воспринимался ранее как первоочередный.
В 2015 году гражданское общество сделало приоритетом антикоррупцию, бизнес спокойно наблюдал, как государство вкладывает средства в инфраструктуру вместо обороны, церкви реагировали на потребность новой этики лишь фрагментарно, а академические учреждения только начинали учиться мыслить самостоятельно.
Никто из нас не требовал гарантий безопасности. Мы надеялись, что украинцы – чемпионы по выживанию, выдержавшие катастрофический XX век, так что «как-то оно будет».
Мир меняется. И, как бы парадоксально это ни звучало, эту войну украинское общество проходит гораздо легче, чем предыдущие катастрофы. Если вспомнить историю независимости столетней давности, Голодомор, Вторую мировую войну и другие потрясения, то нынешние испытания Украина встречает не сама. Впервые есть мощная международная поддержка, которой тогда не было.
Обычно война означает перспективу длительной бедности: рушится инфраструктура, ослабевает управление, исчезает энергия для инициативы. Но благодаря международной помощи и евроинтеграции в Украине сохраняется экономическая активность – люди продолжают тратить, ездить, посещать рестораны, работает инфраструктура.
И здесь возникает наш нравственный вызов: общество становится все менее чувствительным к боли войны, воспринимая относительную стабильность как данность. Но это иллюзия. И если не напоминать о реальности, с нами может произойти то, что произошло с европейцами за последние четыре поколения.
Однажды мы можем потерять все. И уже сейчас видим, как быстро это может произойти. Достаточно, чтобы одна из крупнейших стран мира, например Россия или Китай, окончательно перешла в режим неоимпериализма – и мир снова поделится на сферы влияния, где Украина перестанет быть субъектом.
Тогда возникает вопрос: если в таком мире субъектность Украины исчезнет, чего будут стоить наши бизнесы? Какое будущее будет у того, что мы создаем каждый день? И доживем ли мы вообще до момента, когда сможем получить дивиденды с собственных инвестиций? Осознает ли бизнес этот вызов и насколько активно берет на себя часть ответственности за общественный процесс?
Роль бизнеса: «взрослые в комнате»
Бизнес имеет уникальную оптику: это самый меритократический институт, самый меритократический сектор в украинском обществе. Здесь ошибки стоят дорого. Ни в каком другом секторе нет таких рисков. Ни в гражданском обществе, ни в государственном управлении, ни в бюджетной сфере ресурсы столь линейно не зависят от того, насколько вы эффективны и успешны. Рынки тоже не обязательно вознаграждают самых умных или профессиональных, но позволяют проверить себя в реальных условиях конкуренции.
Может ли бизнес через систему общественных стимулов оказывать определяющее влияние на качество украинского человеческого капитала? Этот вопрос открыт. Но, безусловно, бизнес может основывать новую этику, которая впоследствии будет распространяться на другие сферы.
У тех, кто приносит предпринимательский опыт в новые контексты, есть другие ожидания относительно эффективности. Они понимают, что среда может изменяться мгновенно, а жизнь – быть несправедливой. Поэтому жизнестойкость становится критично важной. Но для того, чтобы бизнес выполнял эту общественную миссию, он должен видеть лес за деревьями.
И здесь мы подходим к почти философскому вопросу: чем отличается бизнесмен от капиталиста в лучших смыслах этих слов? Выполняет ли украинский капитал уникальные роли, необходимые для того, чтобы стать опорой общества и поддерживать его ключевые институты? Готов ли он быть «взрослым в комнате»?
Когда мы говорим о бизнес-мышлении, сфокусированные на операционных показателях владельцы часто имеют туннельное зрение – они видят только бизнес-процессы, маржу, поставщиков и потребителей. Но для формирования настоящего украинского капитала необходимо, чтобы они смотрели шире: понимали среду, политическую систему, культуру, климат, демографию. Чтобы могли идентифицировать угрозы для демократии, вовремя «будить» систему в случае риска потери безопасности и оценивать эффективность переговоров об интеграции в глобальные структуры, такие как ЕС. В отличие от старых западных государств, украинский бизнес и система управления имеют меньше «жизней» и значительно уязвимее к вызовам.
Украина – относительно бедная страна, и это еще некоторое время не изменится. Наше будущее не гарантировано, а жизнь – постоянный баланс между возможностями и рисками. У нас нет лишних ресурсов и большого запаса прочности. Текущий уровень жизни может создавать иллюзию стабильности, но это обманчивое чувство. Если бизнес откажется от роли «взрослого в комнате», ситуация только усложнится.
Вы нашли ошибку или неточность?
Оставьте отзыв для редакции. Мы учтем ваши замечания как можно скорее.
