Категория: Деньги
Дата: 20 ноября 2022 08:50

ЕС предоставит Украине €18 млрд, чтобы пережить 2023 год. Может ли быть больше? Интервью Валдиса Домбровскиса из Еврокомиссии

Сергей Шевчук

Forbes

6 хв читання

Валдис Домбровскис Фото Getty Images

Исполнительный вице-президент Еврокомиссии Валдис Домбровскис о программе на €18 млрд для Украины в следующем году, создании платформы восстановления, конференции доноров во Франции и призывах к Зеленскому вернуться к переговорам с РФ. Интервью

18 ноября вице-президент Еврокомиссии Валдис Домбровскис, 51, посетил Украину. В ходе визита представитель ключевого исполнительного органа ЕС встретился с Владимиром Зеленским, премьером Денисом Шмыгалем и другими украинскими чиновниками. Основная тема дискуссий – программа финансирования в 2023 году на €18 млрд.

В этом году Еврокомиссия уже не успеет выполнить ранее анонсированный план поддержки Украины – вместо намеченных €9 млрд правительство получит всего €6 млрд. На какую помощь от ЕС стоит рассчитывать? Forbes спросил об этом Домбровскиса по завершению его официальных встреч в Киеве.

Это сокращенная и отредактированная для ясности версия интервью.

«€18 млрд от ЕС – фактически soft loan для Украины»

С какими месседжами к украинскому руководству вы приехали в Киев?

Основной целью было обсудить, как Евросоюз в дальнейшем может поддерживать Украину, в частности, в рамках нашей новой программы макрофинансовой поддержки. Также темой было привлечение Украины к единому рынку ЕС и потенциально интеграция как члена ЕС.

Также, проезжая мимо польско-украинской границы, я воспользовался случаем, чтобы обсудить с властями обеих стран, как можно усилить пропускную способность Solidarity lanes.

Планирует ли Еврокомиссия отдельную линию поддержки Украины по финансированию восстановления инфраструктуры, которую продолжают разрушать россияне?

Есть разные источники финансирования таких потребностей. Например, сегодня утром я посещал Ирпень и местный мост, на восстановление которого Еврокомиссия выделила €4,9 млн. Сейчас мы работаем над серией грантов до €200 млн, а также ведем переговоры с европейскими финансовыми институтами (Европейский инвестиционный банк, ЕБРР), чтобы аккумулировать дополнительные средства для Украины.

Могут ли эти средства поступить уже в этом году?

У нас есть разные треки. К примеру, в следующем году будем двигаться в рамках программы макрофинансовой помощи на €18 млрд, она также будет включать финансирование срочных потребностей Украины. Но есть отдельные программы, такие как €100 млн на восстановление украинских школ, которое мы анонсировали в сентябре. В этом смысле есть разные инициативы, поэтому мы активно смотрим, как еще можем помочь Украине.

В этом году Украина получит €6 млрд вместо анонсированных €9 млрд. Видите ли вы риски, что программа на 2023-й в €18 млрд тоже не будет выполнена?

К 2022 году мы планируем предоставить Украине €2,5 млрд 22 ноября и еще €500 млн в декабре.

Действительно, когда мы готовили макрофинансовую программу на €18 млрд, то имели в виду оставшиеся с этого года три миллиарда. То есть программа 2023-го увеличилась на соответствующую сумму. С самого начала мы обсуждали меньшие объемы. Также наша задача – подготовить первый транш следующей программы уже в январе. Это была одна из просьб украинского правительства, поскольку именно в начале года обычно проседают налоговые поступления.

Каким может быть объем первого транша?

Мы пока не можем называть конкретные цифры. Запрос, озвученный премьер-министром Денисом Шмыгалем, – €2,5 млрд. Будем работать с тем, чтобы учесть это пожелание.

Как будет структурирована программа в следующем году? Может ли Украина рассчитывать на стабильное финансирование, например в €1,5 млрд в месяц?

Мы понимаем значимость создания стабильного финансового потока. В этом году у нас было много вынужденных решений ad hoc как реакции на российскую агрессию. Так что финансовый поток не был таким стабильным и предсказуемым, как нам хотелось бы. На этот раз мы организуем программу по-другому. Она предусмотрена бюджетом ЕС, поэтому мы можем ориентироваться на поквартальное финансирование в размере €4,5 млрд в привязке к условиям, прописанным в меморандуме о взаимопонимании с украинским правительством. В первом квартале эта сумма предположительно будет разделена на два субтранша, первый из них, как я говорил, ожидается в январе.

Являются ли все €18 млрд кредитами?

Да, но это highly concessional loans. У них будет 10-летний grace period при общем сроке кредита в 35 лет. Также в программе есть грантовая составляющая, которая покрывает платежи по процентам. То есть фактически для Украины это soft loan.

Правильно ли мы понимаем, что эта программа еще не утверждена?

Да, ее еще должен утвердить Европейский парламент и страны-члены. Европарламент, мы ожидаем, рассмотрит этот вопрос на следующей неделе, страны-члены – в первой половине декабря. Также следует утвердить и подписать меморандум о взаимопонимании с Украиной.

Украинские чиновники утверждали, что Украина не может использовать для финансирования нужд армии международную помощь, в том числе от ЕС. Так ли это, может ли эта позиция от доноров измениться в следующем году?

У нас нет строгой позиции относительно направлений, на которые должны использоваться эти средства. Они предназначены для украинского госбюджета, поэтому именно Украина решает, как их потратить. Вместе с тем само название макрофинансовой программы говорит о том, что она нацелена на поддержание макростабильности в стране и стабилизацию финансовых потоков в экономике.

«Другие партнеры считают, что вступление Украины в ЕС является отдельным треком»

Во время конференции доноров в Берлине президент Владимир Зеленский предложил отдельную программу Fast Recovery Program на €17 млрд в дополнение к €38 млрд, необходимых для покрытия бюджетного дефицита в следующем году. Однако похоже, что потенциальные доноры не слишком заинтересовались этой идеей. Почему и готова ли Еврокомиссия рассмотреть такой трек?

Несколько слов о том, как построена работа в смысле помощи Украины. Есть оценка срочных потребностей в финансировании, которую обычно составляет МВФ. Конечно, есть большая неопределенность, поэтому цифры отличаются, но мы исходим из оценки в €3,5 млрд в месяц. Этот финансовый разрыв включает потребности в быстром возрождении и восстановлении критической инфраструктуры.

Из них Еврокомиссия будет выдавать €1,5 млрд, остальное – другие доноры. Например, страны G7, включая США, международные финансовые институты, такие как МВФ и Всемирный банк.

Что касается более долгосрочного финансирования – это история, лидерами которой, вероятно, будет выступать G7, возможно, в формате «G7+». Со своей стороны, Еврокомиссия уже предложила создать секретариат для координации этих усилий.

В декабре во Франции пройдет следующая конференция доноров Украины. Следует ли ожидать, что на этом мероприятии будет создана координационная платформа по восстановлению Украины?

Работа над аджендой конференции продолжается. Но однозначно дискуссия будет в тех же рамках, что и в Лугано и Берлине: как именно должен быть организован процесс восстановления Украины.

Есть ли у Еврокомиссии понимание модели, по которой должна быть построена будущая платформа восстановления Украины?

На нынешнем этапе пока трудно сказать, как будет выглядеть платформа. Мы уже публиковали наше видение (Еврокомиссия опубликовала свой концепт еще в мае. – Forbes ). Конечно, Еврокомиссия не единственный игрок. К примеру, мы постоянно подчеркиваем, что восстановление Украины должно происходить в связи с ее евроинтеграцией. Другие партнеры считают, что вступление Украины в ЕС является отдельным треком и заинтересованы в финансировании восстановления. То есть сейчас речь идет о том, чтобы свести разные мнения к единому знаменателю.

«Позиция ЕС четкая: ничего об Украине без Украины»

18 ноября издание Politico опубликовало информацию, что ЕС заморозил российские активы на €68 млрд. В этом смысле много контраверсионных цифр. Каково ваше понимание суммы российских средств, которые могут быть переданы Украине, и что для этого нужно сделать?

Для того чтобы решать эти задачи, мы основали Freeze and Seize Task Force. Кроме непосредственно вопросов ареста и конфискации активов, они занимаются подготовкой общей юридической основы для передачи этих ресурсов Украине. Сейчас это работает в рамках национальных законодательств стран, где эти активы расположены физически, поэтому процесс занимает много времени.

Как долго может продолжаться юридическая подготовка?

Трудно сказать, но процесс могут ускорить последние международные решения по поводу российской агрессии. Например, резолюция ООН по репарациям в пользу Украины или решение некоторых национальных парламентов признать РФ государством-террористом. Европарламент также готовится к подобному голосованию.

Сейчас мы наблюдаем очередную активизацию международных усилий для того, чтобы начать эффективные переговоры между Украиной и РФ. При этом украинское политическое руководство не раз заявляло условия для этого и констатировало невозможность вести переговоры с российским президентом Путиным. Есть ли вероятность, что Украина может потерять именно финансовую поддержку партнеров в случае дальнейшего отказа от переговоров с РФ?

Я не могу говорить о других странах, но позиция ЕС четкая: ничего об Украине без Украины. Именно украинское руководство должно решать, когда и при каких обстоятельствах возвращаться к переговорам с РФ. Мы продвигаем такой подход и среди наших партнеров, также поддерживающих Украину.

Как бы вы охарактеризовали уровень единства внутри ЕС по вопросу войны в Украине? Ухудшился ли он с начала войны?

Я думаю, что единство, с которым ЕС отреагировал на агрессию РФ, было неожиданностью для россиян. Конечно, дискуссии непростые, поскольку мы должны принимать сложные решения и учитывать негативное экономическое влияние на ЕС и страны-члены. Но, в конце концов, мы продолжаем работать вместе, продолжая давить на Россию через санкции, и поддерживать необходимым образом Украину. Однако важно, чтобы эти вопросы не исчезали с повестки дня.

Материалы по теме