Кирилл Шевченко, возглавлявший Нацбанк с июля 2020 года, подал в отставку по состоянию здоровья.
Смена главы НБУ во время войны и еще и во время активных переговоров с МВФ по поводу новой программы – это неожиданно. Есть ли здесь риски, подобные тем, когда со скандалом в отставку ушел Яков Смолий?
Як мотивувати команду не збавляти темп у надскладних умовах? Дізнайтесь 25 квітня на форумі «Надлюди» від Forbes. Купуйте квиток за посиланням!
Сам факт, что глава НБУ покидает должность во время войны, да еще и во время активных переговоров с МВФ – причем без острых заявлений, – свидетельствует, что об этом все стороны договорились заранее. Это не спонтанное решение.
И что так же определен человек, который будет руководить НБУ после Шевченко. Кто это будет, официально неизвестно, и интригу вряд ли будут держать долго. Скорее всего, еще в первой половине октября Нацбанк получит нового управляющего или управляющую.
Какие задачи или вызовы предстанут перед новым головой Нацбанка
Продолжить сотрудничество с международными партнерами
Финансовая помощь от партнеров – ключевое условие во избежание масштабного финансового кризиса, инфляции и девальвации; внутренних ресурсов на войну с Россией нам не хватит. В первую очередь с МВФ – в переговорах с ним НБУ традиционно играет ведущую роль. А также с правительствами и центральными банками стран-партнеров, с международными финансовыми институциями, с потенциальными будущими инвесторами. Переговоры, новые договоренности и знакомства, поддержание связей с теми, кто уже помогает нам деньгами.
Наладить отношения и координацию действий с другими государственными органами
В первую очередь – с Министерством финансов. Не секрет, что в последние месяцы между НБУ и Минфином есть своего рода «холодная война». Ее пора прекращать. Вызов перед новым руководителем НБУ – как можно быстрее найти общий язык с министерством. Договориться, поощрить, может, даже побуждать Минфин повысить ставку по внутренним заимствованиям, ОВГЗ. Чтобы направить свободные средства («профицит ликвидности») банковской системы на финансирование потребностей бюджета, то есть на армию.
Проверить реальное финансовое состояние банков
И понять реальный масштаб проблем в секторе. Те убытки, которые банковская система показала с начала вторжения, по меньшей мере в 3-4 раза меньше реальных потерь. Опасаясь паники вкладчиков, банки крайне неохотно признают потери кредитов и залогов. Даже несмотря на то, что Нацбанк не наказывает нарушителей нормативов, понимая, что нормативы «мирного времени» выполнять во время войны невозможно.
Ситуацию следует менять. Провести верификацию активов, в первую очередь кредитов, а также финансового положения заемщиков всех банков, прежде всего крупнейших. Речь идет даже не о стресс-тестировании – война сама по себе хуже самых стрессовых сценариев, – а об оценке качества активов, комплексном AQR (Asset Quality Review). Это необходимо, чтобы понять, какими должны быть требования к банкам сейчас, во время войны, и особенно потом: может быть так, что придется кардинально менять сами подходы к регуляциям и надзору.
И, конечно, сделать это не формально и не на скорую руку.
Соблюдать жесткую монетарную политику
Что это значит? Держать учетную ставку высокой и печатать деньги только при крайней необходимости. Это программа-минимум. Плюс ограничение на движение капиталов из Украины. Во время войны этому нет альтернатив. Не считая, естественно, больших инфляции и девальвации, которых пока удается избегать.
Своими словами, придерживаться тех обещаний и прогнозов, которые НБУ давал и делал во время войны. Ключевая ставка – 25% ко II кварталу 2024 года. Эмиссия – до 30 млрд ежемесячно (если не будет неотложной потребности и международная помощь будет поступать вовремя).
Кстати, здесь есть и определенный «политический момент». Любое кардинальное изменение или разворот монетарной политики наши международные партнеры воспримут однозначно как потерю Нацбанком независимости. Даже если это не так.
Единственное исключение, которое может быть, – возврат к плавающему обменному курсу. Но и это следует делать не раньше следующего года – как минимум, чтобы продемонстрировать неизменность политики и соблюдение предыдущих обещаний руководства НБУ.
Сделать Нацбанк более понятным и предсказуемым
В первую очередь для рынка. Чтобы не повторять ситуацию с повышением ставки в июне – несмотря на намеки НБУ, для бизнеса и банков это решение было совершенно неожиданным. Разговаривать с рынком на более простом языке. «Эзопов язык» коммуникаций Нацбанка (да и любого центрального банка мира), который понимают эксперты, но не всегда понимает бизнес и простые украинцы, уместна в мирное время.
Это основные вызовы на «здесь и сейчас». В среднесрочной перспективе следует готовить поле для будущих инвестиций. Это и упрощение кредитных регуляций, прежде всего отказ от многочисленных документов и устаревших еще 10 лет назад требований; чтобы бизнес, имеющий хорошее финансовое состояние, мог без проблем и промедлений брать кредиты после победы. Обновление регуляций. Упрощение доступа на рынок для банков. Продолжение расчистки небанковского сектора (финкомпании, страховые компании, кредитные союзы) от нарушителей и «схемных компаний». И многое другое.
А что с обменным курсом и кредитами? Ведь именно по этим показателям часто оценивают работу руководителей НБУ. Почему их нет среди вызовов?
Это не к главе НБУ и не к НБУ. Курс, кредиты, инвестиции – это следствие рисков безопасности. Стабильный курс, возобновление кредитования и приток инвестиций возможны только тогда, когда до минимума снизятся риски безопасности. Другими словами, когда закончится война. Это вызовы не Нацбанку, а всей стране.
Вы нашли ошибку или неточность?
Оставьте отзыв для редакции. Мы учтем ваши замечания как можно скорее.
