Украинские военные наносят больше ударов по оккупантам в Херсонской области и готовят контрнаступление. Плечом к плечу с ними сражается еще одна сила: сеть участников сопротивления, которая действует в тылу врага. Forbes выбрал главное из репортажа BBC.
Amazon інвестує мільярди доларів у ШІ, роботів та машинне навчання. Якими принципами й правилами керується компанія?
Дізнайтеся вже 22 листопада на Forbes Tech 2024. Купуйте квиток за посиланням!
Наша дорога на встречу с бойцами сопротивления пролегает через поля желтых подсолнухов на фоне голубого неба. Мы едем в Николаев, который стал штабом партизанского движения на южном фронте. На блокпостах – билборды с изображением безликой фигуры в капюшоне и надписью: «Херсон: партизаны видят все».
«Мы не просто отдельная группа, это тотальное сопротивление», – подчеркивает человек в черной маске, скрывающей лицо. Он просит называть его Александром.
Глаза ВСУ
Незадолго до войны Украина ускорила подготовку Сил специальных операций. В их задачу входило в том числе создание партизанских групп и управление ими. Правительство даже опубликовало PDF-инструкцию для участников сопротивления. В ней описывались мелкие диверсионные действия: проколоть шины, засыпать сахар в бензобак или отказаться выполнять работу по распоряжению оккупантов.
Группа разведчиков под началом Александра действует активнее: отслеживает передвижения российских войск в Херсоне.
«Вот как это работает: вчера засекли новую цель, отправили ее военным, и через день-два она уже уничтожена», – говорит Александр, пока мы просматриваем многочисленные видеозаписи, которые ему каждый день присылают из Херсона. Одно из видео – от человека, который снимал технику, проезжая мимо пункта дислокации российских военных. Другое – с камер видеонаблюдения, на которых видны грузовики с гигантскими буквами Z.
Александр описывает своих людей в Херсоне как украинцев, которые не утратили надежду на победу и хотят, чтобы их земля была освобождена. «Конечно, они боятся, – говорит он. – Но служить стране важнее».
С Александром работает команда, которая управляет беспилотниками над Херсоном и выявляет цели для ВСУ. Это гражданские, а не военные. Все они добровольцы, а деньги на дорогостоящее оборудование собирают в соцсетях.
Аэроразведкой занимается Сергей, который до войны выращивал декоративные растения. К борьбе за освобождение юга он присоединился, когда увидел тела мирных жителей, казненных оккупантами в Буче. «Я не смог сидеть дома, – говорит он. – Я не мог ни о чем думать, кроме войны».
Группа из четырех человек, в которой работает Сергей, попадает под вражеский обстрел всякий раз, когда выезжает на задание. Никто не погиб. «Это дело случая, – мягко улыбается Сергей, пожимая плечами. – Если со мной что-то случится, я знаю, что жил не зря».
Партизаны борются за то, чтобы оккупация Россией Херсона закончилась, и хотят заблокировать референдум, который, судя по всему, планирует Москва. Глава Херсонской ОВА Дмитрий Бутрий, который сейчас находится в Николаеве и в небольшом офисе, защищенном мешками с песком, говорит, что голосование о присоединении к России будет фикцией, «полной фальшивкой», не признанной ни одной цивилизованной страной.
Ад для коллаборантов
Некоторые жители Херсона перешли на сторону врага. Поэтому группа Александра ведет базу данных коллаборантов на основе информации, поступающей из оккупированного города. «Потом никто из них не сможет заявить, что был в рядах сопротивления», – объясняет он.
Еще одна цель – психологическое давление. Партизаны расклеивают у домов коллаборантов плакаты с их фотографиями в гробах и листовки «Разыскивается» с суммой вознаграждения. Затем фотографируют результаты и отправляют их Александру.
«В городе много граффити. Люди пишут что-то вроде «пошли вы со своим референдумом» и расклеивают листовки, – говорит Александр. – Это показывает, как много жителей Херсона не боятся. В городе, где повсюду военные патрули, они умудряются печатать листовки и ходить с клеем. Хотя знают, что их в любой момент могут остановить и все закончится очень плохо».
На тех, кто присоединился к русским, проведена серия покушений. Застрелен блогер-пропагандист, убит чиновник оккупационной администрации. В результате взрывов автомобилей многие из тех, кто перешел на сторону врага, получили ранения. Самые активные теперь постоянно носят бронежилеты. Все украинцы, с которыми встречался корреспондент BBC, говорят, что не имеют отношения к нападениям, но и не испытывают сочувствия к коллаборантам.
Когда в марте российские войска оккупировали регион, они арестовали сотни людей, многих пытали. Одни исчезли и были отпущены спустя недели. Другие найдены мертвыми на улицах или возвращены семьям из российских застенков в мешках для тел.
Люди в городе рассказывают, что улицы патрулируют российские военные, автобусы выборочно останавливают и проверяют всех пассажиров. Малейший намек на поддержку Украины, даже сообщение или фото на телефоне, может закончиться арестом.
Украинские военные на передовой в Херсоне, Украина, 15 июля 2022 года. Фото Getty Images
В застенках ФСБ
Другой участник сопротивления, Олег (имя изменено), лишился нескольких зубов после побоев на допросе, который вели оккупанты. Он рассказал, что ему сломали семь ребер, три до сих пор не зажили. Олег видел, как пытали его товарища, Дениса, который умер в российских застенках.
Олега и Дениса схватили на улице в конце марта. В первые часы их постоянно били, пытали электрошоком, душили и угрожали расстрелом. Олег уверен, что его дознаватели были из ФСБ. В какой-то момент он не выдержал и решил покончить с собой: напал на охранника, чтобы тот в него выстрелил.
«Меня схватили, потому что я был наголо стрижен. Думали, что поймали нациста, – рассказывает он. – Когда меня раздели, увидели на мне трусы с Симпсонами. Сказали, что я американский агент, и избивали».
За месяц до вторжения Олег и Денис вступили в ряды территориальной обороны. Когда город оккупировали, они ушли в сопротивление.
«Мы собирали информацию о том, где располагаются русские и куда едут, и передавали ее нашим военным», – объясняет Олег. Он участвовал во многих других операциях, о которых не может рассказать.
До войны Денис занимался продажей фруктов и овощей. С началом оккупации они с Олегом ездили по Херсону на хлебном фургоне, раздавали еду и попутно вели разведку. Кроме того, они собирали оружие и готовились вступить в бой за освобождение Херсона, как только Украина начнет контрнаступление, которого все ожидали. Но мужчин задержали и пытали.
Олег снова увидел Дениса только следующей ночью. К тому времени тот уже едва мог ходить и с трудом дышал. Но охранники продолжали избивать его в пах, в лицо, дубинками по почкам, рассказывает Олег. Денису повредили легкие, и он умер в тюрьме в Крыму, куда его с Олегом отправили 18 апреля. Его тело передали Украине только месяц спустя, когда состоялся обмен.
Сотни людей по-прежнему бегут каждый день. В Запорожье они выбираются из автобусов или переполненных душных салонов автомобилей на парковку у супермаркета, где расположен пункт приема беженцев. Фото Getty Images
Вырваться из оккупации
Многие бежали из Херсона после того, как русские захватили город. Киев недавно призвал остальных эвакуироваться, предупредив, что планируется военная операция по возвращению региона.
Выбраться из Херсона нелегко. Российские оккупанты разрешили только один маршрут в подконтрольные Украине районы – по дороге, ведущей на Запорожье. Через блокпосты на этом пути нельзя проехать украинским мужчинам призывного возраста. Женщинам и детям приходится неделями ждать места в бесплатных эвакуационных автобусах или платить огромные деньги за место в частном транспорте.
Но сотни людей по-прежнему бегут каждый день. В Запорожье они выбираются из автобусов или переполненных душных салонов автомобилей на парковку у супермаркета, где расположен пункт приема беженцев. Взрослые измождены, дети робко улыбаются, будто не до конца уверены, что в безопасности. После проверки волонтеры предлагают еду и одежду, а некоторые со слезами встречаются с ожидающими их родственниками.
Настроение в этой толпе многое говорит о жизни там. Даже на территории, контролируемой Украиной, люди опасаются сказать лишнее. «А русские это увидят?», – интересуются некоторые из новоприбывших, завидев камеру. Другие молча отворачиваются от микрофона.
Когда подъезжает больше машин, один мужчина признается, что его семья бежит не только от ракет. «Люди пропадают, это правда, – говорит он, не называя своего имени. – В Херсоне на улицу по вечерам лучше не выходить».
В последние дни опасность обстрелов возросла по обе стороны линии фронта. В Николаеве утро обычно начинается со взрывов: российские пусковые площадки находятся так близко, что воздушная тревога включается только после падения первой ракеты.
Но украинские атаки тоже участились и стали мощнее: западное оружие приносит плоды. Жители Херсона фиксируют многочисленные удары по российским складам боеприпасов. Мосты через Днепр, включая Антоновский, повреждены, снабжение оккупантов затруднено.Саша считает, что многие из тех, кто остался в городе, готовы ждать ВСУ и бороться. Из разговоров с беженцами тоже понятно, что поддержка оккупантов минимальна, а обыски, задержания и избиения сократили ее еще сильнее.
«Когда мы начнем наступление, люди будут готовы и помогут», – говорит Александр.
Олег, которого пытали в российских застенках, вернулся на южный фронт, чтобы сражаться за родной город вместе с другими украинскими партизанами.
«Они могут завоевать землю, но не людей, – говорит он. – Русским не будет покоя в Херсоне, потому что люди не хотят их там видеть».
Вы нашли ошибку или неточность?
Оставьте отзыв для редакции. Мы учтем ваши замечания как можно скорее.
