Историки, политологи и социологи обеспокоены тем, что все больше демократических стран выбирают ультраправых автократических лидеров. The Washington Post решила рассмотреть вопрос роста популярности ультраправой риторики и автократии – Forbes перевел главное из материала.
В прошлом месяце Италия избрала лидера-националистку, чья партия предлагает полный разворот от глобализации. В Бразилии ультраправый президент Жаир Болсонару сомневается в результатах выборов президента, утверждая, что элита страны сговорилась против него, чтобы подтасовать выборы и не дать ему переизбраться. А на Филиппинах люди избрали президентом «Бонгбонга» Маркоса, сына бывшего диктатора Фердинанда Маркоса.
Историки, политологи и социологи, изучавшие изменения в мировых экономиках и правительствах, говорят об острой реакции в разных частях света:
- людям кажется, будто их правительства их предали, разрушили их карьеры и оставили общины наедине со своими проблемами в их общинах;
- они теряют доверие к государственным учреждениям;
- глобализацию больше не считают чем-то положительным;
- нарастает политическая поляризация, а масла в огонь добавляет подъем соцсетей.
Следствием этих процессов стало оживление националистической риторики и укрепление связей между ультраправыми автократами разных стран.
«Тот тренд, который мы сейчас замечаем, отражает разочарование по всему миру в том, что демократический процесс не дает людям эффективных, харизматичных лидеров, – говорит Николас Гвоздев, американский преподаватель исследований национальной безопасности. – Из страны в страну распространяется идея того, что нам нужен решительный лидер».
Поэтому неудивительно, что речь Владимира Путина в прошлом месяце была до боли знакома демократиям по всему миру, от США до значительного количества стран Европы. Путин выразил свое возмущение расширением понятия гендера, назвав эту идею «извращением», частью «полного отрицания человеческой природы и отказом от веры и традиционных ценностей», обвинив в этом элиту Запада.
Путин выразил свое возмущение расширением понятия гендера, назвав эту идею «извращением», частью «полного отрицания человеческой природы и отказом от веры и ценностей», обвинив в этом элиту Запада. Фото Getty Images
«В каждой из этих стран ультраправые используют неудовлетворенности, которые только обостряются из-за глобализации, – говорит Кэтлин Фридл, историк в Университете Джона Хопкинса, изучающая консервативные учреждения. – У каждой из этих стран есть свои причины того, почему авторитаризм там стал привлекательным, например, неравенство или расовые конфликты. Но повсюду авторитарные ультраправые лидеры увлекаются Путиным, как примером авторитета и контроля».
«Три П»
Все авторитарные режимы имеют три общих черты, которые Мойзес Наим, венесуэльский политик, называет «три П»:
- популизм;
- поляризация;
- постправда.
«Популисты используют правила «разделяй и властвуй», чтобы объяснить все, – говорит Наим. – С помощью политики идентичности партии превращаются в «спортивные команды», сторонники которых ненавидят сторонников других «спортивных команд» – отсюда и поляризация. А с подъемом соцсетей каждый может постить, что кому вздумается, а люди не знают, кому верить, так мы входим в эру постправды».
Уже 10 лет в США наблюдается снижение доверия к правительству, бизнесу, СМИ и другим крупным учреждениям. Поэтому Путин лишь воспользовался возможностью подчеркнуть это недоверие на выборах в 2016-м. Согласно данным американской разведки, российский президент приказал своему правительству вмешаться в президентские выборы 2016 года, чтобы взорвать демократический процесс и помочь Трампу выиграть.
Однако поляризация и распространение дезинформации в соцсетях, которые изменили американскую политику, основываются на внутренних проблемах американцев, а не на вмешательстве России, уверен Гвоздев.
Срок годности авторитаризма
Некоторые политические лидеры и академики опасаются длительной эры авторитаризма, становлению которой будут способствовать обещания стабильности и безопасности для простых рабочих людей. Именно эту категорию избирателей больше всего затронули глобализационные процессы, такие как перенос рабочих мест в более дешевые регионы или автоматизация производства. А соцсети только будоражат это недовольство.
Однако другие уверены, что авторитарная волна будет лишь кратковременным периодом, которому придет конец, когда ультраправые популисты также не смогут решить насущные проблемы людей.
«Они быстро поднимаются, но так же быстро теряют расположение, когда не в состоянии выполнить все то, что наобещали, – объясняет Гвоздев. – Они неизбежно застревают в коррупции, потому что используют подход «правила распространяются на вас, а не на меня»».
«Вопрос состоит в том, сможет ли трампизм продлить свою жизнь с помощью более эффективного лидера или отойдет на задний план?» Фото whitehouse.gov
Харизматичные лидеры
Авторитарный режим обычно приходит к власти благодаря харизматичным и мощным личностям, таким как Трамп, Болсонаро, Орбан и Сильвио Берлускони. Во многих случаях такие лидеры продвигают свои кандидатуры с помощью риторики о том, что только они способны сместить внимание региональных или мировых проблем на внутренние неотложные проблемы отдельной страны.
Было бы ошибкой полагать, что отход от власти авторитарных лидеров означает конец авторитарного периода в истории страны. Латентные тенденции к экстремизму часто теплятся в обществе, но, по словам Гвоздева, «обычно нужен харизматичный лидер, чтобы раздуть эти искры в полноценное пламя».
В Штатах как раз подходят к такому переходному периоду, говорит Гвоздев: «Вопрос заключается в том, сможет ли трампизм продлить свою жизнь с помощью более эффективного лидера или отойдет на задний план?».
Выйти из авторитаризма
Похоже, что существует два главных способа сойти с тропы авторитаризма, утверждают историки. В некоторых случаях политические лидеры вступают в борьбу за демократию, как Франклин Рузвельт, когда пронацистские протесты развернулись в некоторых частях США в начале правления Гитлера.
В других случаях сопротивление авторитаризма начинается снизу: с активистов, союзов или политических групп, как это произошло в Восточной Германии, Южной Африке и при движении за гражданские свободы в США.
На страницах истории написаны разные случаи окончания авторитарного правления, но это не значит, что существует один простой универсальный рецепт.
«Никто не может предсказать свержение авторитарного режима, но мы знаем ключевые ингредиенты этого процесса, – говорит Наим. – Выборы, независимое судопроизводство, ограничение срока у власти – это части процесса. Раньше мы говорили об этом процессе, как необходимом «банановым» республикам, а теперь он нужен и Штатам».
Вы нашли ошибку или неточность?
Оставьте отзыв для редакции. Мы учтем ваши замечания как можно скорее.
