Советник главы Офиса президента Михаил Подоляк рассказал Forbes о самой массовой ракетной атаке России с 24 февраля. Способны ли россияне нанести драматический ущерб украинской инфраструктуре? Может ли ПВО Украины эффективнее отбивать удары? О чем пойдет речь на встрече G7 11 октября? Стоит ли ждать повторного вторжения с территории Беларуси?
«Такое количество ракет – чтобы перегрузить украинскую ПВО»
Ваша оценка сегодняшних атак: «показательное выступление» или новая тактика россиян в связи с назначением нового российского генерала, руководящего войной с Украиной?
Что касается нового генерала – я не думаю, что он интеллектуально отличается от других, то есть в этом смысле вряд ли мы увидим что-нибудь новое. Но действительно, это новая тактика, направленная на внутреннюю аудиторию, прежде всего так называемых «ультрапатриотов», с тем, чтобы показать, что россия в этой войне еще хоть на что-то способна. Мы видели, как к ударам по гражданскому населению и массовым убийствам украинцев призывали некоторые российские пропагандисты.
Другая составляющая – Россия не может добиваться результатов на поле боя. Она не может остановить не только контрнаступление украинцев, но даже с точки зрения эффективной войны Украина демонстрирует совсем другой уровень. Контрнаступление сегодня происходило так же, как и в другие дни до этого, и РФ не может ничего этому противопоставить.
Поняв это, они перешли к тактике террористических действий. Причем юридически оформленных, потому что россияне открыто бьют по центральным частям городов, где нет никаких военных объектов, и по критической гражданской инфраструктуре, и официально фиксируют в комментариях своих высших чиновников и пропаганды.
Более 80 ракет – это самый массивный удар чуть ли не с 24 февраля. Как часто, по вашим оценкам, Россия способна повторять подобные атаки?
Часто на такую массивность они выходить не смогут. Во-первых, у них в принципе не так много ракет, а во-вторых, Россия из-за санкций не может производить наиболее современные высокоточные ракеты, для которых нужны иностранные матрицы. К тому же, часть из них недееспособна и падает, только начав движение.
Мы видим, что эти ракеты достаточно эффективно сбиваются нашими силами противовоздушной обороны (ПВО). Поэтому россияне сегодня и использовали такое количество ракет, чтобы перегрузить ПВО. Первая волна должна была задействовать все мощности системы, математически высчитывающие траектории полета ракет. Во второй были удары по центрам городов, чтобы ПВО не успела перезарядиться перед следующей атакой. В третьей волне были собственно удары по энергетической инфраструктуре.
Понятно, что они постоянно не будут это делать в таком количестве. Но, с другой стороны, после сегодняшнего дня нашим партнерам должно стать окончательно ясно, что мы должны закрыть небо над Украиной и получить новые системы ПВО и противоракетной обороны (ПРО).
На обстрелы Украины 10 октября россияне потратили $400–700 млн
ПВО сбила примерно половину ракет и беспилотников – это хороший результат или при определенных обстоятельствах эффективность могла быть выше?
Возможность отслеживать и рассчитывать такое большое количество ракет и БПЛА ограничена. Чтобы мы могли сбивать 90–95% объектов при подобных атаках, нам нужно еще несколько дивизионов ПВО или ПРО.Именно это мы объясняем партнерам.
Есть ли у сил ПВО возможность перестроиться для более эффективного противодействия последующим атакам?
Конечно, у военных есть адаптивные возможности, к тому же они работают с тем, чтобы ни в коем случае не демаскировать свои позиции. После сегодняшней масштабной волны у специалистов ПВО была возможность изучить тактику россиян, а они достаточно предсказуемы. В общем, наши противовоздушные силы более профессиональны, чем у россиян, поэтому мы вполне можем ожидать более эффективного отражения возможных последующих атак крылатыми ракетами.
Правда ли, что россияне могут использовать «тестовые» волны ракетных ударов, чтобы вычислить местонахождение украинской ПВО?
Подобные каскадные удары работают иначе: такое количество ракет нужно для того, чтобы ПВО не успевала зафиксировать абсолютно все ракеты. Вычислить, кто где находится, – почти невозможная задача, а тем более для россиян, которые способны наносить только количественные удары.
Поэтому наш аргумент в разговоре с партнерами звучит примерно так: «мы знаем, как отражать эту угрозу, но нам просто нужно больше математической мощи», чтобы вычислить все траектории.
Сегодня стало известно, что Украина получит от Германии ПВО системы IRIS-T – одну в этом году, и три – в следующем. В цифрах и терминах это звучит не слишком убедительно, но мы знаем пример HIMARS , когда несколько машин смогли существенно повлиять на ситуацию на фронте. Насколько даже один IRIS-T способен сделать разницу?
Можно привести аналогию в артиллерии: у нас гораздо меньше установок 155-го калибра, чем у россиян, однако это не мешает нам наносить по ним значительно более точные удары. Один MLRS, производимый странами НАТО, наносит такой же вред, как двадцать или тридцать РСЗО, которые есть в России. Качество любого западного оружия значительно превышает любые советские образцы, даже улучшенные россиянами.
Если говорить о противоракетных системах NASAMS или IRIS, они гораздо эффективнее, чем даже российская С-300. Так что подобные поставки будут значительным усилением нашей противовоздушной обороны.
Второй важный момент, я думаю, что в случае с IRIS-T будет не один + три, а четыре установки в этом году, а кроме этого еще будет NASAMS.
«Мы не Россия, и ведем оборонную войну для освобождения территорий, включая Крым, Донецк и Луганск»
Насколько последствия сегодняшней атаки критичны, учитывая ее массированность?
Это удары крылатыми ракетами по центрам наших городов. Конечно, они привели к большим разрушениям и жертвам, поэтому в любом случае для нас это критично.
С другой стороны, россияне не могут добиться каких-либо масштабных целей в этой войне. Ни на поле боя, ни атакуя наши города. Просто они этого не поняли. У них нет эффективного стратегического управления и тактического планирования, нет существенного количества современного оружия. Да, они будут наносить нам определенный вред, но существенных результатов с точки зрения войны, например, уничтожения инфраструктуры, они достичь не способны.
Обстрел центра Киева 10 октября Фото Getty Images
Было ли еще что-то поражено, кроме энергетической инфраструктуры?
Есть официальная информация об энергетических объектах. Их достаточно быстро восстанавливают. Вся другая информация в духе «удар по дамбе, и теперь Оболонь смоет волной» не соответствует действительности.
Главное управление разведки сегодня сообщило, что о подготовке РФ к такому массированному удару было известно заранее. Есть ли информация о возможных повторных атаках в ближайшие дни?
Продолжение возможно, вопрос только в объеме этих ударов. Кроме того – какой цели они хотят добиться? Сегодняшними атаками они достигли принципиального – доказали всему миру, что РФ ведет против Украины террористическую войну. Для нас это ускоряет переговорный процесс получения оружия. И я считаю, что уже ни у кого не осталось иллюзий, что с россиянами можно договориться.
Какие ожидания у Украины от встречи G7? Следует ли надеяться на конкретные договоренности по более активной поставке оружия?
У нас есть конкретное понимание нужного количества систем ПВО и ПРО. Я думаю, как раз на G7 это будет зафиксировано в конкретных цифрах и временных рамках, чтобы это не затягивалось два-три-пять месяцев. Вторая составляющая: учитывая опыт украинского контрнаступления, нам нужны системы MLRS (не обязательно HIMARS) – чтобы мы могли и дальше разрушать инфраструктуру обеспечения РФ, потому что без этого она практически не способна воевать.
Третье – ракеты разной дальности. Здесь я ожидаю тяжелых переговоров. Четвертое – бронетехника. Конкретные переговоры в этом аспекте уже ведутся, количество, о котором идет речь, – от 150 до 300 танков и бронетранспортеров совокупно. Правда, в этом смысле есть проблемы с логистикой и брендами. Ведь нас интересуют партии не условно десять штук, а пятьдесят.
Михаил Подоляк в Офисе президента Владимира Зеленского Фото Getty Images
Есть ли у Украины политическая готовность переносить боевые действия на территорию РФ и наносить удары даже не по оккупированным, а по непосредственно российским городам в ответ на удары по гражданским объектам в Украине?
Мы понимаем, что такое справедливость, и что РФ ведет со своей территории террористическую войну против украинского населения. Но мы не Россия. Мы четко договорились с партнерами вести оборонную войну, то есть мы освобождаем свои территории и зачищаем все эти криминальные анклавы до международно признанных границ – включая Крым, Донецк и Луганск.
Нам не нужно вмешиваться и переносить боевые действия на территорию РФ. Как только они получат ряд военных поражений, например, потерю Крыма, в России начнется тяжелый период трансформации, вероятно, революционные процессы.
Нас это, конечно, интересует, но не слишком. Украину интересуют три вещи: международно признанные границы, репарации и специальный трибунал для российских военных преступников. Окончанием войны для нас будет момент, когда мы получим все эти элементы.
«Россия не способна ничего противопоставить контрнаступлению украинцев»
Как вы трактуете заявление руководства Беларуси о создании «совместной с Россией группировки войск»?
Концептуально это ничего не меняет. Беларусь косвенно участвует в войне с 24 февраля, предоставив свою территорию, инфраструктуру и воздушное пространство РФ. Российский контингент и сегодня в Беларуси, также они довезли туда некоторое количество мобилизованных россиян. Однако все это не признак, что в ближайшее время именно Беларусь начнет сухопутное вторжение на территорию Украины. На мой взгляд, для Лукашенко это будет крайне роковым шагом.
Заявления Лукашенко звучат довольно странно, ведь таким образом он все больше документирует себя как участника войны против Украины. Его дело. Мы действительно контролируем ситуацию на северной границе, разведка постоянно следит за происходящим там, и полностью готовы к любому развитию событий.
Сколько сейчас российских военных на территории Беларуси?
Думаю, до пяти тысяч. Это существенное количество, но это гораздо меньше, чем на участках фронта, где жизнью жертвуют десятки тысяч россиян.
Влияет ли уже на ситуацию на фронте российская мобилизация?
Мобилизированные начали появляться на южном и донецком направлениях. Практически повсюду у россиян крайне большой дефицит живой силы. Наиболее мощные боевые действия продолжаются на бахмутском направлении – там россиян уничтожают буквально ротами.
Пока Россия не смогла мобилизовать заявленное количество человек в 200–300 тысяч. Мы ожидаем, что с прибытием мобилизованных в ближайшие недели на фронт их потери будут расти в геометрической прогрессии, ведь это неподготовленные люди, у которых нет навыков и даже амуниции.
Значит ли это, что с приближением холодов РФ потеряет всякую способность вести активные действия в обороне или в наступлении?
Инициатива уже сейчас полностью принадлежит Украине. Всюду, кроме бахмутского направления, где идут тяжелые, но равные бои, мы вытесняем врага. Украинская армия полностью контролирует и подвоз резерва, и тыловые транспортные способности россиян, и боевые возможности их армии, особенно на юге. Вопросы в дополнительных объемах оружия и снарядах определенных калибров для того, чтобы мы могли интенсифицировать боевые действия по линии фронта.
Многих испугал сегодняшний день – особенно учитывая приближающийся отопительный сезон. К чему следует готовиться украинцам в этом смысле?
Мы пройдем этот период, хоть и, безусловно, он будет сложным. Но это вопрос даже не территорий, а существование государства Украина. Мы не можем сказать «безразлично, что там в Донецке или Херсоне, главное, чтобы у нас не было проблем с отопительным сезоном». Это означает, что мы получим бесконечную войну и в конце концов потеряем собственную страну.
Государство будет делать все возможное, чтобы защитить объекты энергетической инфраструктуры, нам помогут партнеры. Но главное – мы должны выдержать и выиграть эту войну. Чтобы уже в следующем сезоне нашим детям не приходилось сидеть в подвалах.
Вы нашли ошибку или неточность?
Оставьте отзыв для редакции. Мы учтем ваши замечания как можно скорее.
