Директор Фонда гарантирования вкладов физлиц Светлана Рекрут о национализации Sense Bank, деле Жеваго, активах российских банков и финучреждениях, потерявших лицензии во время войны, – от Мегабанка до «Конкорда». Интервью
Amazon інвестує мільярди доларів у ШІ, роботів та машинне навчання. Якими принципами й правилами керується компанія?
Дізнайтеся вже 22 листопада на Forbes Tech 2024. Купуйте квиток за посиланням!
Фонду гарантирования вкладов физлиц (ФГВФЛ), через руки которого прошло более 100 банков, обанкротившихся во время кризиса 2014–2016 годов, хватает работы и сейчас.
Несмотря на хорошую ситуацию в банковской системе, за время войны в Фонд попал ряд новых учреждений. Причина далеко не всегда в неплатежеспособности. Это подтверждают и последние два кейса, с которыми работал ФГВФЛ. Sense Bank был национализирован после двух дней под контролем команды директора-распорядительницы Фонда Светланы Рекрут. Конкорд Банк пошел сразу на ликвидацию по решению НБУ из-за предполагаемого сотрудничества с игорным бизнесом.
Кроме новых дел у Фонда гарантирования до сих пор есть работа, связанная с последствиями кризиса девятилетней давности. Это, в частности, суд с Константином Жеваго на 46 млрд грн и рассмотрение в Конституционном суде дела по закону о системе гарантирования вкладов. Последнее особенно нервирует Рекрут, поскольку потенциально может иметь непредсказуемые последствия.
О чем идет речь и в каком состоянии находятся активы, полученные Фондом уже во время войны?
Содержание интервью Светланы Рекрут
- Как прошла национализация Sense Bank
- Что с банками «Айбокс» и «Конкорд», которые ассоциируются с гемблингом
- Что осталось от других банков, попавших в Фонд во время войны: «Сич», Мегабанк и российские Сбербанк и ПИБ
- О судах с Жеваго и Платинум Банком, где фигурирует заместитель главы НБУ Екатерина Рожкова
- Дело Фонда гарантирования в Конституционном суде
Интервью сокращено и отредактировано для ясности.
Как прошла национализация Sense Bank
Как бы вы оценили процесс национализации Sense Bank по 10-балльной шкале? Можно ли сравнить с аналогичной процедурой в ПриватБанке семь лет назад?
Это совершенно разные процедуры. Во-первых, ПриватБанк мы выводили по статье 41-1 нашего основного закона. Там перед продажей акций банка государству был bail-in (конвертация в капитал части обязательств банка перед клиентами, считающимися связанными с бывшими собственниками), резервирование – довольно сложные процессы, которые очень трудно сделать без сотрудников банка.
В «Сенсе» не было никакого сопротивления персонала. Мы видели сотрудничество. Основная роль Фонда заключалась в том, чтобы получить контроль над банком и обеспечить его бесперебойную деятельность. Паники среди клиентов не было. За первые сутки отток ликвидности составил всего 1,5%, то есть в пределах погрешности. Очередей у банкоматов не было, приложение работало, все платежи производились.
Напротив, за первый день временной администрации плюс в депозитах составил 330 млн грн. Но это не удивительно. К этому готовились все, отрабатывали закон, когда он только появился. Поэтому мы справились на сутки раньше, чем предусмотренный законодательством максимальный срок.
Сотрудничество персонала касается и топ-менеджмента банка?
Конечно. Процесс взятия банка под контроль начинается с получения печати, устава, замены электронных ключей, подписей и т.п. Уже в 9:04 утра 21 июля наш временный администратор получил контроль над банком. В 9:15 мы зашли в реестр юридических лиц и стали руководителями учреждения. Это позволило быстро разблокировать СЭП и уже с 13 часов возобновить выполнение платежей юридических лиц.
Глава НБУ констатировал ухудшение кредитного портфеля. В каком состоянии вы приняли банк?
Мы не анализировали финансовое состояние банка, поскольку в течение двух дней, которые мы управляли им, перед нами стояли другие задачи.
Прошлый опыт Фонда свидетельствует, что обычно в первый день временной администрации заемщики перестают платить по кредиту. Подтвердили ли это правило клиенты «Сенса»?
Мы не почувствовали никаких отклонений. Потому что все было быстро и понятно. Когда люди понимают, что происходит, нет «колебаний». Это касается и вкладчиков, и заемщиков.
Министр финансов Сергей Марченко и руководитель ФГВФЛ Светлана Рекрут во время процедуры национализации Sense Bank Фото Пресс-служба Фонда гарантировжния складов
О национализации «Сенса» рынок говорил задолго до начала процедуры. Вы фиксировали в банке нетипичные операции накануне вашего входа?
Нет. Чего-то удивительного за эти несколько дней мы не наблюдали.
21 июля, в Sense Bank и в помещениях нескольких бывших топ-менеджеров состоялись обыски СБУ и Генпрокуратуры. Согласно публичным заявлениям Офиса генпрокурора, речь идет о вероятном выводе средств. Но судебное постановление, имеющееся в распоряжении Forbes, свидетельствует, что расследование касается российского бизнеса Фридмана, Авена и партнеров. Что вы знаете об этом деле?
Это область правоохранителей. Вероятно, дело возбудили раньше. У меня нет информации о выводе средств. Обыски действительно прошли именно в день, когда Фонд вошел в банк с временной администрацией. Нам было важно, чтобы правоохранители предпринимали необходимые мероприятия, не мешая скорейшей работе Фонда.
А они мешали?
Нет.
Знакомы ли вы с новым главой правления Sense Bank Дмитрием Кузьминым?
Да, еще со времен, когда он работал в Ситибанке. Это, видимо, был где-то 2012 год. Он опытный банкир.
Почему выбрали человека, который на украинском банковском рынке не работал с 2016-го?
Мы не участвовали в обсуждении кандидатур. Я впервые увидела список правления в четверг, 20 июля. Нашей функцией была проверка деловой репутации этих лиц, но уже после их согласования НБУ. Мы проверяли всех новых руководителей на наличие конфликта интересов с Фондом гарантирования, являются ли они должниками неплатежеспособных банков, есть ли признаки небезупречной деловой репутации. Все они эту проверку прошли.
Получил ли Фонд иски от бывших акционеров «Сенса»?
На сегодняшний день таких исков нет.
Что с банками «Айбокс» и «Конкорд», которые ассоциируются с гемблингом
На прошлой неделе НБУ отозвал лицензию Конкорд Банка из-за систематических нарушений законодательства в сфере финмониторинга. Это учреждение работало с игорным бизнесом. Зимой в расследованиях об уклонении гемблинга от налогообложения фигурировало около десяти банков. Ожидаете в ближайшее время новые банки, которые могут отправиться в Фонд по этой же причине?
Финмониторинг является функцией НБУ. Обычно такие решения принимаются очень быстро. Если есть серьезные нарушения, то такой банк сразу отправляется в ликвидацию. Мы всегда готовы к подобным случаям. Средства у Фонда есть, вкладчики точно будут защищены.
Какие активы остались от Айбокс Банка, выведенного с рынка в начале марта?
У него достаточно маленький кредитный портфель. В части юридических лиц – около 20–30 кредитов. И немного больше в портфеле физлиц. Основные активы – ОВГЗ, средства на корсчетах и счетах банков и несколько зданий.
Банк был ликвидным. Там будут удовлетворены все очереди кредиторов. Сейчас мы удовлетворяем уже восьмую очередь. Ликвидация производится довольно быстро.
Сеть терминалов «Айбокс» ассоциировалась с банком, но формально не принадлежала ему. Планируете ли доказывать связь между ними, например, через суд?
Есть рынок, а есть юридическая плоскость. Этих активов не было на балансе «Айбокса». Доказывать связь должны правоохранительные органы. По закону мы должны за счет полученных от продаж и управления активами средств рассчитаться с кредиторами банка. Только если средств на выплату всех обязательств банка не хватает, есть правовые основания судиться с собственниками и связанными лицами банка.
«Айбокс» считается главным нарушителем по делу мискодинга. Получил ли Фонд подтверждение этому, увидев, что в банке внутри?
Продолжается следствие, я не могу это комментировать.
Есть ли иски от бывших владельцев Айбокс Банка?
На сегодняшний день нет.
Что осталось от других банков, попавших в Фонд во время войны: «Сич», Мегабанк и российские Сбербанк и ПИБ
Еще одним из «претендентов» является, например, принадлежащий россиянам PINbank. Каковы его перспективы?
Пока он неплатежеспособен. Однако его акционер находится под санкциями. Что-то подобное было у Форвард Банка, когда управление корпоративными правами перешло к АРМА.
Насколько мне известно, АРМА пока не забрала фактическое управление PINbank. Существуют разные стратегии – передача корпоративных прав в управление Минфина или Мининфраструктуры. Уже несколько лет идет дискуссия о создании банка «Укрпочты».
Нужен ли «Укрпочте» банк, по мнению Фонда гарантирования?
Необходимо учитывать риски и экономику. Что касается Фонда гарантирования, то с точки зрения рисков для вкладчика нас банк в собственности «Укрпочты» удовлетворяет, ведь он будет участником системы гарантирования. Но это более широкий и стратегический вопрос: мы увеличиваем часть государственных банков в секторе или нет.
«Укрпочта» выплачивает только пенсии более чем на 10 млрд грн ежемесячно. Как сильно это увеличивает нагрузку на систему гарантирования вкладов?
После того, как участником Фонда стал Ощадбанк, где есть еще счета с 1990-х годов, «Укрпочта» уже глобально ничего не изменит.
Светлана Рекрут Фото Пресс-служба Фонда гарантировжния складов
Почему не удалось продать банк «Сич», на который претендовало несколько инвесторов, включая муниципальные власти Киева?
Да, Киевский городской совет был одним из наиболее заинтересованных инвесторов. Они представили письмо о заинтересованности. Но процедура обсуждения возможных сделок с инвесторами во время временной администрации достаточно ограничена в сроках. Киевсовету нужно было получить все необходимые согласования. И хотя мы продлевали сроки конкурса по поиску инвестора до максимально возможного времени, заявки от них не получили. Потому банк пошел в ликвидацию.
Можете ли подтвердить, что банком интересовались Группа «ТАС» Сергея Тигипко, РВС Банк Александра Стецюка и Руслана Демчака, Аккордбанк Даниила Волынца и государственная «Укрпочта»?
Конкурсные предложения тогда никто не представил.
Банк «Сич» имел достаточно разветвленную сеть терминалов самообслуживания, работавших в сервисных центрах МВД. Что с ними произошло после перехода банка в Фонд?
Юридически это была достаточно сложная структура сотрудничества между банком и сервисными центрами. И это были не терминалы, а своего рода мини-отделения. После перехода банка к нам сначала передали оборудование этих отделений в аренду, сейчас выставляем его на продажу.
Контроллером банка был Денис Горбуненко. Этот человек ассоциируется с Дмитрием Фирташем . Увидел ли Фонд гарантирования свидетельства, что банк может быть связан с Group DF Фирташа ?
Мы не увидели там большого портфеля связанных людей. Кредиты были более или менее рыночными.
В портфеле Мегабанка Виктора Субботина был ряд активов связанных лиц – недострои в Харькове, кинотеатр. Остались ли они на момент вывода банка с рынка? Фонд понимает, что с ними делать?
Они есть. Речь идет о группе связанных компаний, поэтому на продажу выходит большой пул под залогом кинотеатра и других активов. В том числе в пул входят кредиты крупного харьковского застройщика, задолженность которого достаточно велика, и при выдаче кредита в залог передавались как уже сданные квартиры, так и недострои. По сути это один из якорных активов на балансе Мегабанка.
Еще до вывода банка с рынка он приобрел в собственность сданные квартиры. И сейчас у нас есть ряд вопросов о получении документов по ним. Есть некоторые препятствия. Соответственно, пока мы не можем их продавать.
В чем состоят эти препятствия?
К примеру, мы не можем зайти на объекты, чтобы замерить площади и получить технические паспорта. Уже несколько месяцев пытаемся эти документы оформить, в том числе с участием правоохранителей.
Госкомпания «Украинские энергетические машины» (ранее – «Турбоатом»), возглавляемая Субботином, имела на счетах в его же Мегабанке 1,4 млрд грн. Что с этими деньгами?
Их требования находятся в девятой очереди кредиторов как юридического лица, связанного с банком.
Выплата вкладчикам по Мегабанку была достаточно велика – почти 4 млрд грн. Активов объективно недостаточно, чтобы удовлетворить даже третью очередь. Кредитный портфель с большим количеством дней просрочки, большое количество связанных лиц. К сожалению, Мегабанк у нас достаточно проблемный. Недавно банк потерял ликвидную недвижимость в Харькове, которая накануне банкротства была передана в залог ныне подсанкционному лицу и которую это лицо взыскало путем продажи, получив средства, несмотря на то что такие операции незаконны. Это породило целую волну уголовных производств и судов за этот актив.
Еще в начале войны государство национализировало активы российских государственных МРБ (бывшего Сбербанка) и Проминвестбанка. Но Фонд все же продает часть их имущества. Что попало к вам, что – в госбюджет?
Фонд обеспечил передачу государству средств на счетах, ОВГЗ и средств, полученных от их погашения. Почти 26 млрд грн было перечислено в спецфонд Госбюджета «живыми» деньгами, еще 1,1 млрд грн – ОВГЗ, срок погашения по которым еще не наступил. Также в пользу государства было передано несколько кредитов госкомпаний, в том числе «Укрзализныци».
Нам остался кредитный портфель и все остальное имущество на балансе. У нас есть позиция Кабмина, что кредиты ряда предприятий продавать во время войны нельзя, поскольку они имеют стратегическое значение. Но у банков осталось много рыночных кредитов, часть из которых мы реструктуризируем, часть продаем.
Кстати, хочу обратить внимание на отличие от кризиса 2014–2015 годов – сейчас есть постоянный спрос на реструктуризацию от юрлиц, чего тогда не было. В предыдущий кризис они искали пути, каким образом не платить по долгам, даже не совсем законными путями. Сейчас спрос на это невысок, в частности благодаря результатам наших судебных процессов. Это означает, что у заемщиков поменялось мышление, и мы отходим от парадигмы, что по долгам платят только трусы.
До сих пор ОВГЗ из портфеля Сбербанка остаются арестованными?
Нет, арест был снят в феврале этого года и актив передан государству. Арест был инициирован Подольской прокуратурой. Как известно, хранителем ценных бумаг был банк «Авангард», а депозитарным учреждением – ICU.
Это довольно длинная история, Фонд гарантирования написал папку писем всем существующим в Украине госорганам, включая Офис генпрокурора, чтобы снять этот арест, мы также неоднократно обжаловали его в суде.
Могут ли у государства быть денежные претензии к «Авангарду» и ICU, которые фактически на пустом месте зарабатывали существенные проценты?
Это не вопрос к Фонду гарантирования, «Авангард» является действующим банком, он находится под наблюдением НБУ.
О судах с Жеваго и Платинум Банком, где фигурирует заместитель главы НБУ Екатерина Рожкова
В Украине у Фонда есть дело почти на 46 млрд грн претензий к Константину Жеваго по поводу вывода средств из банка «Финансы и Кредит». Однако раньше вы пытались перенести этот процесс в Лондон по аналогии с судом по «Привату». Почему так и не удалось, несмотря на схожесть дел?
Дела достаточно похожи, да. Ответчиками в Лондоне были пять человек: Жеваго, гражданин Великобритании и три юрлица-резидента этой страны.
В итоге суд Лондона признал достаточными основания для наложения всемирного ареста на активы акционера банка «Финансы и Кредит», но оставил открытым вопрос юрисдикции. Основная причина, почему британская сторона не предоставила подсудность дела, – практически все фигурирующие в нем сделки совершены по украинскому законодательству. Суд отметил, что ему будет сложно копировать документы, переводить их и т.д. Речь шла о более чем 10 000 страницах. Вторая причина – Жеваго является гражданином Украины.
Поэтому мы исходим из решения британского суда, которое получили: приостановление производства в Лондоне в пользу украинской юрисдикции под определенные обязательства Жеваго относительно его надлежащего участия в судебном процессе. Мы вернулись в украинские суды, подали иск. В рамках этого дела уже в Хозяйственном суде Киева были наложены аресты на его долю в горнодобывающих комбинатах. Дело пока на уровне первой инстанции.
Это самый большой и показательный кейс. У Жеваго есть легальные активы и есть чем возмещать нанесенный ущерб. Это будет определенный шанс для Украины продемонстрировать политическую свободу и способность отечественной судебной системы довести дело до логического завершения.
Каково исковое требование Фонда? Это совокупная претензия по всем эпизодам, связанным с банком?
Практически удалось установить, что в схемах вывода средств и причинения вреда кредиторам банка были задействованы связанные компании-заемщики, имущественные поручители и нерезиденты. И все эти юридические лица, включая банк, контролировались в конечном итоге одним лицом. Общий размер причиненных банку убытков от кредитования связанных с его владельцем компаний составляет почти 46 млрд грн.
Когда вы ожидаете завершения разбирательства в первой инстанции?
Трудно сказать. Иногда первая инстанция может длиться годами.
Жеваго заявлял, что в принципе готов договариваться. Рассматривает ли государство такой вариант?
Это вопрос добровольного урегулирования. У нас как Фонда гарантирования нет законодательной возможности это сделать.
Константин Жеваго Фото Getty Images
По Платинум Банку уже есть решение апелляционной инстанции, согласно которому 12 бывших топ-менеджеров банка должны уплатить почти 1,5 млрд грн по солидарному иску по делу о выводе активов. Среди ответчиков есть первая заместитель главы НБУ Екатерина Рожкова. Решение уже вступило в силу. Получил ли Фонд средства от фигурантов этого дела?
Пока добровольных выплат мы не получили.
Будет ли Фонд обращаться в исполнительную службу для принудительного взыскания средств?
Подобные решения суда, уже вступившие в силу, у нас есть еще в отношении трех финучреждений – Артем-банк, Демарк, Укргазпромбанк. Мы действуем только в рамках наших линейных процедур. После получения судебных приказов мы обращаемся к исполнению.
По «Платинуму» месяц уже прошел.
Да, поэтому исполнительный документ уже предъявлен к исполнению.
Дело Фонда гарантирования в Конституционном суде
По информации наших собеседников в разных госструктурах, в Конституционном суде активизировалось рассмотрение дела о соответствии Конституции Закона «О системе гарантирования вкладов физических лиц». Правда ли это и чем это чревато?
К сожалению, риск негативного решения Конституционного суда сохраняется. Это дело восьмилетней давности, которое в свое время, кстати, было возбуждено по иску одного из «обиженных» акционеров, выведенного с рынка банка.
У меня большой вопрос: кто есть заинтересованными лицами этого дела. Оно может подвергнуть сомнению легитимность всей деятельности Фонда. А это более 100 выведенных с рынка банков, 98 млрд грн выплат вкладчикам, все продажи активов.
Потенциальные бенефициары признания неконституционным Закона о системе гарантирования вкладов – собственники и связанные лица неплатежеспособных банков, против которых Фонд ведет активную судебно-исковую работу. Для них это шанс избежать ответственности за вывод активов, доведение банков до неплатежеспособности и нанесение многомиллиардных убытков государству, Фонду и другим кредиторам банков. Этот вопрос, к слову, находится в фокусе постоянного внимания со стороны МВФ и Всемирного банка.
Вы нашли ошибку или неточность?
Оставьте отзыв для редакции. Мы учтем ваши замечания как можно скорее.
