Категория: Инновации
Дата: 11 августа 2023 12:51

Сбываются не очень оптимистичные прогнозы. Вице-президент IT-гиганта GlobalLogic о сокращении бизнеса в Украине, переходе на гиг-контракты и бронирование. Интервью

Валентина Дудко

Forbes

Анастасия Несенюк

Forbes

Вице-президент по стратегическим инициативам GlobalLogic Андрей Яворский. Фото предоставлено пресс-службой

К началу 2023 года GlobalLogic был в тройке крупнейших игроков украинского IT-рынка. Глобальный бизнес компании растет, несмотря на ожидания рецессии. Однако в Украине ситуация не столь радужная – «запасы» мирного времени исчерпаны, привлекать новые проекты сложно. Как материнская Hitachi пытается помочь с заказами и какие шансы вернуться к росту – об этом Forbes поговорил с вице-президентом по стратегическим инициативам GlobalLogic Андреем Яворским

Интервью сокращено и отредактировано для ясности

Глобальный бизнес GlobalLogic в первом квартале 2023 года вырос на 26% год к году (или на 19% в долларе) и остается высокорентабельным. Менеджмент Hitachi прогнозирует рост даже, несмотря на экономический спад в Европе и США. Однако ни Украина, ни украинская часть бизнеса не упоминаются. Украина – все еще важный бизнес-сегмент для компании?

Украина остается большим и важнейшим сегментом бизнеса. У нас около 30 000 инженеров по всему миру, из них 6500 или более 20% – в Украине.

С начала войны находящиеся в Украине проекты мы пытались делать и в Украине, и в Европе. В GlobalLogic более 2000 инженеров в Польше, около 700 – в Словакии. Мы приобрели компанию около тысячи специалистов в Румынии, развиваем Хорватию. Проекты интегрированы, нельзя сказать, что это делается только в Украине, а что-то только в Польше. Всё работает вместе.

Как обстоят дела в Украине?

К сожалению, мне кажется, сбываются наши не очень оптимистичные прогнозы о том, что бизнес сократится, если не будет решен ряд проблем. Эти проблемы не решены.

Мы стараемся удержать бизнес в Украине стабильным, но по понятным причинам он сокращается. Проекты на исходе, а новые не приходят.

Наши клиенты чувствуют себя комфортно с тем, как работает компания в Украине. Превентивно они не выходят с рынка. Просто когда приходит время создавать какие-то большие программы разработки, они говорят: «Давайте мы вернемся в Украину, когда закончится война, чтобы мы могли приезжать к людям, а они к нам».

Впрочем, за последний год к нам во Львов приезжали три-четыре заказчика. Все они – люди, понимающие ситуацию достаточно хорошо. Одна из этих компаний имеет в менеджменте ребят из Литвы и Латвии, которые тоже не очень положительно относятся к соседу.

Также в сентябре должен приехать наш менеджмент из Великобритании. Поездки возобновляются, но они не так часты, как было до войны или пандемии. Это единичные случаи.

В 2023 году компания привлекла в Украину 10-11 новых клиентов, исходя из слов вашей коллеги Анны Щербаковой из DOU. Это много или мало по сравнению с довоенными темпами?

Это очень мало. К тому же это небольшие проекты на 10-20 человек. Это хорошая команда, но не довоенные проекты на 100-150 человек.

У нас всесторонняя поддержка Hitachi – они и Украину поддерживают, и в целом понимают, что у нас проекты заканчиваются по объективным причинам.

Мы пытаемся приводить бизнес Hitachi в Украину и занимать в нем людей, которые освобождаются от проектов.

Также мы намерены компенсировать ситуацию. Но как в любом бизнесе нужно наладить отношения, объяснить, что ты можешь сделать, получить доверие. Это требует времени, циклы переговоров и продаж продолжаются до полугода. Однако мы планируем, что бизнес будет расти и замещать происходящее у нас на данный момент.

Можете привести примеры таких проектов из Hitachi?

Годовой оборот Hitachi – более $80 млрд, у них достаточно разнообразный бизнес, многие подразделения.

У нас достаточно активно развивается Hitachi Energy – это подразделение, занимающееся энергетикой. Там ряд проектов на 40-80 человек. Мы начали работать также с Hitachi Rail – это поезда, железная дорога. Они желают вывести на рынок несколько внутренних товаров.

Также у Hitachi есть ряд бизнесов в области автоматизации промышленности. Продолжаются переговоры, чтобы они у нас появились тоже.

Поговорим о команде. К концу 2022-го у вас было более 7000 человек в Украине, сейчас – 6500. Это значит, что вы сократили команду?

Нет. Около тысячи людей, имеющих возможность, просто уехали в страны, где есть наши офисы. Они могут работать там или отдаленно.

Ситуация на рынке трудная, но активность все равно есть. Люди получают офера в других компаниях и уходят. С теми, кто долго без проектов, расходимся по взаимному согласию, вечно это продолжаться не может. Подобные процессы были и до войны.

Есть еще натуральное сокращение компании: новый бизнес не приходит, люди уходят. Мы их просто не заменяем, потому что роста в Украине нет.

В приоритете – сотрудники компании. Мы закрыли около 700 позиций внутри и привлекли 300 человек с рынка. Сейчас у нас 160-170 открытых позиций. Берем специалистов с рынка, просто если до войны это было 500 человек, то сейчас в несколько раз меньше.

Какова динамика украинского бизнеса в первом полугодии 2023 года по сравнению с прошлым годом?

По естественным причинам она уменьшается. Происходит, так сказать, эрозия. В первой половине прошлого года еще был потенциал накопившегося до войны роста. За последние полгода он иссяк.

В целом на рынке кандидатов стало больше, их ожидания компенсации снижаются. Мне кажется, что спрос должен появиться, ведь на глобальном рынке он есть. Жить с теми же ценами и зарплатными ожиданиями, что до войны, уже не получится. Пока не закончится война, не возобновится инфраструктура.

Для вас это плато или спад?

Мы стараемся, чтобы это было плато и удерживаем бизнес. Задачи выходить из Украины нет. Трудно сказать, как все будет развиваться.

Посмотрим, какой будет осень-зима. Есть три сценария развития. Оптимистичный – если не победа, то весомое продвижение, усиление ПВО, меньше обстрелов и т.д. Второй – как сейчас. Третий – все будет ухудшаться.

Конечно, при первом сценарии бизнес будет расти. Если атаки на критическую инфраструктуру прекратятся или будут успешно отражаться, если решится вопрос с поездками в Украину и из Украины.

Если ситуация остается как сейчас, будет плато или, возможно, небольшая эрозия. Если все ухудшится – бизнес будет падать. Пока все идет по второму сценарию.

У меня сейчас небольшой дежавю, потому что эти вопросы повторяются от интервью к интервью уже полтора года . Но все-таки поговорим на вечные темы. На апрель 2023-го у вас было 15 забронированных специалистов. Есть ли прогресс до августа?

Сделанные ранее бронирования окончились. Мы сейчас смотрим, как сделать новые. Ситуация начинает разрешаться. Становится понятно, что можно сделать. В то же время новый процесс стал более зарегулированным. Поэтому мы пока каких-либо бронирований не сделали. Пытаемся понять, что для этого нужно.

Изменились требования к документам. Мы как компания готовы забронировать людей. Вопрос в том, что им нужно принести самые свежие документы из центров комплектации. Например, военный билет с актуальной военной специальностью. Мы не можем нарушать закон и представлять неправильные документы.

Думаю, вы представляете, что не все хотят идти в центры комплектации и уточнять свои документы.

Этот вопрос возникает у всех участников рынка. Поэтому сейчас мы смотрим, у кого какие документы. Когда соберется пул людей, которых можно представить, мы их подадим.

Сейчас речь идет об уточненной процедуре после разъяснений Минцифры?

Да. Мы вступили в Дія.City, нанимаем людей и в штат, и на гиг-контракты.

В штат и на гиг-контракты нанимаете новых или уже работающих с компанией?

И тех, и других.

Какой процент команды сейчас на гиг-контрактах?

Полсотни к началу августа. Мы начали процесс несколько месяцев назад.

Согласно требованиям Дія.City, планируем всех специалистов компании привлекать в качестве гиг-контракторов. И новых, и действительных.

Ранее крупные компании, да и небольшие тоже, не торопились переходить на Дія.City. Что изменилось для вас?

Не спешили, потому что Дія.City как презентация выглядела интересно, а реального закона за нею не было. Ты мог прийти, а потом оказывалось, что не в то место, куда собирался.

Перед началом войны были приняты уточняющие законы. На время это затормозилось, но потом стало понятно, как все будет выглядеть. Были предоставлены гарантии. Когда все выяснилось, мы решили, почему бы не пойти, нормальные условия.

Месяц назад, по данным Минцифры, на всю индустрию было забронировано 1000 человек, еще 1100 – в очереди. Прогресс так себе. Как вы оцениваете перспективы сервиса «eБронирование», который вроде бы снова пытаются воскресить?

Я положительно воспринимаю происходящее. Идут попытки решения проблем. Как это будет реализовано, сейчас непонятно.

Мы на волонтерских началах помогали и продолжаем помогать. Описываем, как могли бы выглядеть бизнес-процессы, показываем реальные проблемы, с которыми сталкиваются люди.

Надеюсь, что реализация будет удобна для всех участников. Мое отношение положительное. Двигаться вперед лучше, чем стоять и ничего не делать.

Обсуждение системы «eБронирование», если не ошибаюсь, началось еще весной 2022-го .

Поверьте, мы со всех сторон предлагали разную помощь в реализации. Часть трудностей в осуществлении этого сервиса находится в технической плоскости.

Не знаю, насколько это прозвучит как оправдание затягивания реализации, но автоматизация государственных процессов не так проста. Этот сервис должен совмещать несколько разных министерств, разных реестров. Он бюрократизирован. Есть определенные законодательные ограничения на передачу и обмен данными граждан. На все это накладываются неизменные атаки на инфраструктуру.

Второй вопрос из категории «вечных». Есть ли новости о процедуре выезда за границу?

Там похожая ситуация с бронированием. Не могу добавить ничего нового. Мы крайне заинтересованы в этом, но нельзя сказать, что через месяц все будет работать.

Сейчас ведем переговоры с Министерством цифровой трансформации о том, чтобы создать в «eКомандировка» набор документов, по которым мы как компания сможем гарантировать, что человек вернется. Но это тоже не электронный процесс.

IT-экспорт за шесть месяцев 2023-го просел год к году. Насколько реалистичными выглядят ожидания отскока глобального и украинского рынков осенью?

Мир балансирует на грани рецессии. И учитывая глобальную ситуацию, большого спроса на IT нет.

Второй фактор – локальная ситуация в Украине. Невозможность выезда. Ситуация с бронированием и тем, что человек может идти по улице, получить повестку и уйти в армию, хотя он нужен на проекте. Плюс обстрелы инфраструктуры. Все это создает дополнительные сложности для развития бизнеса в Украине.

В общем, рецессия ударила по всему глобальному IT-рынку, просто по Украине она ударила более болезненно. Когда она закончится, Украине станет легче, но не настолько, чтобы возвратиться к довоенным темпам роста.

Мы всегда говорим о довоенных темпах роста, имея в виду рекордные 2020-2021 годы и пандемический технологический бум. А если сравнивать с 2019-м?

Будет хуже, чем в 2019 году.

Я руководил киевским офисом GlobalLogic в 2014-2015 годах. До этого мы росли по 30% в год, после – на 8%. Поэтому, на мой взгляд, рост вернется, но это не будут двузначные числа.

Восстановление не начнется мгновенно, как только закончится война. Грубо говоря, полноценный рост вернется, когда в Украину снова будут летать самолеты. Сейчас думаю, что в течение следующих 12 месяцев это маловероятно.

Ок, не будем спекулировать на заявлениях Ryanair и Wizz Air о намерениях возобновить перелеты до конца года.

Соглашусь. Как мы видели в 2014-2015 годах, восстановление рынка началось примерно через 18 месяцев. Есть определенная инертность.

GlobalLogic как глобальный бизнес наращивает влияние в известных европейских IT-хабах – Румынии, Хорватии. Это часть стратегии?

В сервисном бизнесе есть три-четыре основных направления. Азия, в том числе менее затратная Индия, Восточная Европа и Латинская Америка с США, находящиеся в одной временной зоне.

Те, кто выбирает начинать бизнес в Европе, делают это осмысленно. Это либо удобный временной пояс для европейских клиентов, либо культурная гармония, синергия. То есть они не хотят в Азию, а в Америке – дорого.

Украина была одной из стран, где создавался бизнес, проекты. Соответственно, клиенты, решившие остаться в Европе, просто выбирают другие страны. Поэтому мы не видим переток бизнеса от нас в другие глобальные регионы, он просто перетекает в другие европейские страны.

Есть ли риск, что после победы Украина не сможет отыграть эту внутриевропейскую конкуренцию?

Украина сможет ее отыграть. Вопрос в том, что Украина, возможно, не сможет отыграть ее на тех же условиях, что были до войны.

Во-первых, цены на услуги в Украине, Польше, Румынии были одинаковыми. И простое ребалансирование цен в сторону уменьшения быстро приведет к тому, что многие клиенты снова пойдут в Украину.

Наибольший риск – демографический. Кто-то не вернется, кто-то захочет уехать, когда откроются границы. И есть большая вероятность, что сам рынок просто станет меньше.

Не могу сказать, что существует однозначный тренд, например, что все хотят уехать, или, наоборот, все хотят вернуться. Просто люди ждут прозрачных правил, чтобы ездить туда-обратно.

Поговорим о других рисках. Для GlobalLogic генеративный искусственный интеллект – это риск или возможность?

Однозначно возможность. Работы станет больше. Мы в настоящее время внедряем его в существующие продукты клиентов.

Какими темпами? К примеру, у одного из ваших ближайших конкурентов в Украине – SoftServe – более 200 реализованных ИИ-проектов, 30 активных, еще десяток собираются запускать.

Я буду оперировать глобальными цифрами – это тысячи проектов. У нас проекты поделены между регионами, в каждом втором есть ИИ.

Сейчас это не то, чтобы мейнстрим. Все понимают, что без этого компонента нельзя быть конкурентоспособными.

Когда у заказчиков появилось это понимание?

Есть классическая кривая адаптации и инноваций: сначала новаторы, далее – early adopters, затем основная масса и отставшие.

Мы сейчас в середине этого цикла, когда все пытаются добавить себе ИИ. Кто-то делает простые вещи типа чат-ботов для общения с клиентами. Кто-то идет дальше, оптимизирует различные производственные процессы, системы мониторинга и т.д.

Хотя есть еще много бизнесов, которые не то чтобы не обращают на это внимания, они просто слабо цифровизированы и прикрутить ИИ так просто не выходит.

Как компания оценивает уровень производительности и состояние команды?

Мы нормально пережили зиму. На мой взгляд, наша ПВО сработала хорошо. Нам удалось избежать блэкаутов, которых все опасались. Да, были отключения света, но люди адаптировались.

Мы закупили 2500 энергетических станций, Starlink для команды, за свой счет компенсировали покупку павербанков и т.д.

Производительность осталась стабильной – около 100%. Случалось, что у человека пропадает интернет, и он ничего не может делать, но это было минимально.

Ситуация сложна для всех украинцев. Постоянная неопределенность, обстрелы, стресс, воздушные тревоги. Люди выгорают. Мы стараемся поддерживать. К примеру, все государственные праздники, не связанные с СССР, делаем выходными, хотя в стране они отменены. Менеджеры уже сами решают, как строить графики.

Какие ожидания от следующей зимы?

Надеюсь, что будет не хуже. Мы уже начали готовиться. Укрепляем укрытия в офисах и строим дополнительные. Оклеили оконные стекла в офисах бронепленкой, даже если стекло разобьется от взрыва, обломков не будет. Заключили контракты на закупку дизеля для генераторов.

Прошлой зимой мы открыли 11 мини-офисов в разных городах. Весной их закрыли, потому что люди перестали туда ходить. Но при необходимости откроем их снова.

Опыт есть, все слабые места исправлены. Мы будем еще лучше подготовлены.

Вы просматривали планы непрерывности бизнеса (BCP) на 2023 год? Появились ли там новые пункты, сценарии?

Масштабного просмотра не было. Было много небольших улучшений.

Основываясь на опыте прошлой зимы и нелестных прогнозах на грядущую, вы рассматриваете сценарии эвакуации украинской команды?

Мы и сейчас настойчиво предлагаем и помогаем переезжать, когда в некоторых регионах обостряется ситуация. Например, в Херсонской области у нас было несколько десятков человек. Когда началась наступательная операция, мы сразу всех обзвонили и сказали: «По возможности, переезжайте». Но люди привыкли, никто уезжать не хочет.

Если говорить о переезде за границу, мы не можем нарушить закон. Если у человека есть возможность и он хочет уехать, это открыто.

Если будут какие-нибудь катастрофические события – будут приниматься катастрофические решения.

Материалы по теме